Сюзан Таннер - Пленник мечты
Риа не нужно было видеть Гавина со своего места, все ее мысли и так были о нем. Однако она видела леди Беатрис и не сомневалась, что ее кокетство было направлено на него. Ее интерес к рыцарю был слишком очевиден для всех, и Риа тоже заметила это, когда вошла в зал. Он не казался равнодушным к чарам этой леди.
— Она просто бесстыжая, — прошептала Риа Сибил.
— Кто? — Сибил выгнула шею, чтобы проследить за взглядом Риа.
— Леди Беатрис.
Услышав это, Катри громко хмыкнула.
— Она не леди. — Она сидела с одной стороны от Риа, а Сибил - с другой. Все размышления Катри касались леди Беатрис и предмета ее внимания. — Я не могу поверить, ты не сказала нам, что знала его раньше! И что ты каталась с ним верхом на рассвете! — Катри благоговела перед смелостью Риа, это произвело на нее такое впечатление, что она даже забыла рассердиться на то, что Риа завладела вниманием германского рыцаря. Теперь она знала, что он был шотландцем, а не германцем, но продолжала думать о нем. Правда, то, что он не иностранец, делало его менее романтичным.
— Я не ездила с ним верхом, — снова объясняла Риа. — Я была одна. Я случайно встретила его, когда возвращалась. — Она никому не осмелилась бы рассказать, особенно Катри, что с его стороны встреча не была случайной. Она снова взглянула через стол на леди Беатрис. Эта дама не полагается на случайность.
Продолжая наблюдать за вызывающим поведением этой женщины, Риа ощутила такой приступ ярости, что едва не подавилась жареной дичью, которую ела, почти не чувствуя вкуса. Не один придворный кавалер наслаждался прелестями белокурой красавицы. Риа боялась, что Гавин не осознавал поверхностность ее намерений. В своем сознании ей было трудно отделить мальчика от нынешнего взрослого высокого и сильного мужчины.
Гавин же не чувствовал себя в опасности. Слишком много ему приходилось видеть подобных леди. Высокородные шлюхи встречались во всех странах, и он прекрасно понимал свою участь, а возможно, и ее тоже. Хотя обычно, как только они понимали, что его богатство было недоступно для них и для легкомысленной леди не будет куплено ни бриллиантов, ни дорогой одежды, они покидали этого искателя приключений. Гавин ясно дал понять это леди Беатрис, но она продолжала ловить его взгляд.
Пожав плечами, он улыбнулся ей без малейшего намека на свое презрение к любой даме, которая делалась шлюхой ради выгоды. Леди Беатрис была страстной и хорошенькой, а Гавин имел обыкновение доставлять себе удовольствие, не принимая этого всерьез. Он постоянно следовал единственному правилу — желание и даже страсть всегда исходили от женщины. Ни одна из девиц, с которыми он когда-либо занимался любовью, не испытала удовольствия, которое он мог дать.
Последнее блюдо было унесено, и труппа фокусников стала показывать свои таланты, развлекая королевский двор. Насмотревшись, как язык леди Беатрис облизал губы уже добрую дюжину раз, Гавин был готов для другого развлечения. Когда он подсел к ней, она не удивилась.
— Госпожа? — Его голос прозвучал лениво, почти безразлично.
— Леди, — поправила она. — Леди Беатрис. — Но она будет с радостью его госпожой и возлюбленной. Оценивающий взгляд скользнул по нему с ног до головы, отметив сильные и крепкие мускулы бедер и завораживающую ширину плеч. Ее ресницы, неестественно темные для такой блондинки, скромно потупились, а затем распахнулись, открыв огромные глаза. — Беринхард. — Она назвала его германским прозвищем и разочаровалась, когда он не поправил ее, а позволил называть себя этим прозвищем.
— Вас проводить в постель?
Его намек был настолько ясным, что она моментально покраснела от его грубости. Затем она поразмыслила и поняла, что потеряет только, она, если возмутится или притворится оскорбленной скромницей.
— Нет. — Она совершенно не подумала о своей горничной. Ее несложно будет выпроводить, только и всего.
— Я приду, — он помолчал, — если ты этого хочешь.
Она заметила, что в глазах его не было улыбки.
— Когда?
Она не ответила ему ни да ни нет. Ее вопрос был ответом ему.
— Через час. Будешь спать? — Его тон был небрежным.
Она облизнула пересохшие губы. В его голубых глазах таился какой-то дьявольский блеск.
— Нет. Я не буду спать.
Он оставил ее, и она проследила, как он шел через комнату. От нее не ускользнуло, что он приостановился перед Риа Макамлейд, не произнося ни слова и даже не кивнув в знак приветствия. Он просто долго смотрел на нее, а затем прошел дальше.
Взгляд Риа скользнул от него к леди Беатрис. «Этой ночью Гавин будет согревать ее постель».
У Риа в желудке возник какой-то неприятный болезненный холодок, словно злое дыхание коснулось чистого воздуха Северной Шотландии. Она не стала анализировать это чувство и также не позволила себе посмотреть на стройную спину, которую леди Беатрис предоставила для ее взгляда.
— Я устала, Катри. Ты не поднимешься со мной?
Катри искоса бросила взгляд на светловолосую колдунью и кивнула.
— Да. Я тоже утомилась сегодня вечером. — Если Катри Мюр не смогла завладеть вниманием темноволосого рыцаря, то она предпочитала оставить его для Риа, и ни для кого больше.
Риа увидела, что не так легко, как ей казалось, отодвинуть в сторону все думы и сомнения о реакции Гавина на внимание привлекательной блондинки. В ее голове он упорно связывался с оставшимся в памяти образом Лиссц Макичерн в объятиях ее дяди. Она попыталась прогнать эти воспоминания. Гавин никого не предал, кроме самого себя.
Проходя мимо ее двери, Гавин заметил, что свет в комнате еще не был потушен. Он замер перед тяжелой дубовой дверью, почувствовав страстное желание постучать туда, а не идти дальше по коридору.
Но время еще не пришло, и когда придет, они будут далеко отсюда, далеко от любопытных глаз и риска разоблачения. Да, Риа будет его, потому что он должен получить ее, чтобы получить Галлхиел.
Глава 10
Дара Макамлейд стояла, прижавшись спиной к закрытым дверям входа в Галлхиел, которые всей своей мощью возвышались позади ее хрупкой фигуры. От резких порывов ветра ее щеки порозовели, а улыбка, обращенная к возвращающимся охотникам, была радостной и счастливой в яркий зимний день.
Лаоклейн показался среди группы мужчин, въезжавших во двор, и его сердце забилось сильнее при виде Дары. Его чувства к ней за годы супружества не ослабели. Она и сейчас значила для него больше, чем любая женщина, которую он знал до нее, а после никого не было. Дара Макамлейд просто вырежет сердце из его груди, если он осмелится изменить ей. От этой мысли его улыбка сделалась еще шире.