Патриция Пелликейн - Очарованный красотой
Фелисити заморгала от неожиданности.
– Просто хотелось поцеловать вас. По-настоящему, и чтобы никто не помешал.
– Ах, ну если вам нужен поцелуй, так для этого сгодится бельевая кладовка, – с лукавой улыбкой ответила Фелисити. – Мне рассказывали, что некоторые используют ее как раз для таких дел.
– Как это ужасно! – поддразнил ее Джаред.
– Да, и, если не ошибаюсь, однажды вечером я сама обнаружила там некий сюрприз.
Он не выдержал и рассмеялся:
– В тот вечер ваши щеки запылали, как наливные яблочки. А захлопнув дверь, вы к ней прислонились спиной, точно верный страж. Вы действительно подумали, будто я способен отпихнуть вас, чтобы получше разглядеть этих голубков?
– Признаться, была такая мысль.
– Да что вы? Интересно почему?
– Наверное, потому, что вам очень понравилось увиденное.
– Ах, Фелисити, мужчина должен быть совершенно слеп, чтобы не уставиться на женскую грудь.
– Неужели все мужчины в равной степени наслаждались бы этим?
Обняв ее еще крепче, Джаред приподнял пальцем подбородок девушки и заглянул ей в глаза.
– Не знаю, как насчет всех, но мне гораздо больше понравилось, как вы покраснели. И я сразу же стал соображать, как бы убедить эту молодую леди подыскать вторую такую же кладовую. Только свободную, разумеется.
– Неужели вы подумали об этом? И всего после каких-нибудь пяти минут знакомства?
– Милая, я начал думать об этом после первых десяти секунд.
Фелисити рассмеялась и уютно устроилась в объятиях Джареда.
Неожиданно в холл ввалился Марси.
– Из госпиталя известия, надо торопиться, – прогремел он, никак не обращаясь к Джареду. – Туда привезли сразу уйму больных, около сотни человек. – Увидев, что он нарушил уединение влюбленных, Марси покраснел, от чего его бронзовая кожа стала ярко-алой. – Простите, мисс Драйден, я не хотел…
Он не договорил, а Фелисити так и не успела разглядеть его смущенное лицо, потому что Джаред перехватил ее внимание, сказав:
– Я должен идти.
Потом он неожиданно быстро поцеловал ее в губы, словно это уже стало самым привычным делом, и отправился к себе за саквояжем.
Через минуту, придя в себя после поцелуя, Фелисити вошла в комнату отца.
– О, я так рад, что ты вернулась. А то зову Бекки, а ее все нет.
– Наверное, она пошла на рынок, папа.
Томас кивнул и сказал:
– Я думаю, Маргарет хочет посмотреть свою комнату и немного отдохнуть перед обедом.
– Действительно. Ты, должно быть, очень устала. Давай я тебя провожу, – сказала Фелисити, улыбнувшись девушке.
И обе вышли, оставив отца отдыхать. Когда они приблизились к лестнице, Бесс поняла, что ей придется жить на третьем этаже, и сразу же угрюмо сдвинула брови. Она считала, что лишь горничным да лакеям отводят помещения под самой крышей.
– Что же это, я буду спать рядом с прислугой?
Удивленная резким тоном сестры, Фелисити оглянулась, и ей показалось, что в глазах новоявленной родственницы блеснуло пламя настоящей ненависти. Однако Фелисити решила, что это просто игра света.
– Конечно, нет. Ведь ты член этой семьи. Я бы предоставила тебе комнату рядом с моей, но ее недавно занял один из офицеров. На втором этаже у нас четыре спальни, и еще четыре – на третьем.
Когда они поднялись наверх, Фелисити распахнула дверь в комнату, отделанную в голубых и белых тонах. Обстановка была очень изящна – вот почему тут до сих пор никто не жил, ведь офицеры выбирали мебель покрепче, а не покрасивее.
Бесс никогда не жила в такой роскошной и просторной комнате. Тут было почти столько же места, сколько во всей их убогой лачуге, где ютились они втроем с матерью и сестрой. А теперь, подумать только, вся эта комната – в ее распоряжении!
– Вон там – ванна, – указала Фелисити на закрытую дверь. – Когда отдохнешь, можешь побаловать себя. Для этого позови Бекки. Она у меня, правда, немножко копуша, но все же в конце концов является на вызов. Надеюсь, тебе тут понравится.
Фелисити хлопотала возле отца. Движения ее были немного резкими, а прикосновения – менее ласковыми, чем обычно. Она кормила его супом из горшочка. Когда же он съел последнюю ложку и Фелисити насухо вытерла ему подбородок салфеткой, Томас взял ее за руку и сказал:
– Ну ладно, дочь, давай начистоту.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, что если ты и впредь так же будешь тереть мой подбородок, то мне не придется бриться.
– А что, я была слишком неосторожна? Прости.
– Но почему ты так расстроена? Что случилось?
– Ничего.
– Присядь-ка, – потребовал Томас.
Фелисити вовсе не хотелось начинать этот разговор.
– Папа, лучше не надо. Ведь это действительно не мое дело.
– Да, с этим я готов согласиться, однако есть вещи, которые ты должна знать. Я любил твою маму, Фелисити.
– Правда? – спросила она воинственным тоном, но в следующую секунду прикусила губу. – Прости. Я ничего не имела в виду.
– Имела, и я вполне понимаю твою враждебность. Но ты не представляешь себе, до какой степени я любил. Она была хрупкой, нежной, прелестной леди. А когда ты родилась, ей, бедняжке, очень туго пришлось. Доктора предупредили, что во время вторых родов она непременно умрет. – Томас тяжело вздохнул. – Я не мог рисковать.
– И потому нашел себе другую.
– Да, однажды я оступился. И прошло много времени, прежде чем я сумел простить себе эту слабость.
– Но в конце концов все-таки простил, так я понимаю?
– Фелисити, – укоризненно произнес Томас.
– Извини, – буркнула она.
– Если уж мама меня простила, то я не понимаю, почему…
Фелисити как ошпаренная вскочила с места.
– И ты ей сказал? – ошеломленно воскликнула она. – Зачем ты это сделал? Как ты мог причинить такую боль любимой женщине?
– Сядь! – снова велел ей отец, на сей раз немного резче. – Я ей не говорил. Она нашла письмо.
Фелисити застонала, представив себе, что пережила ее мать, узнав об этом предательстве.
– Твоя мама понимала, что мужчине это необходимо.
Ей захотелось взорваться и сказать все, что она думает о мужчинах и их нелепых нуждах. Неужели эти мерзкие прихоти важнее долга, чести и любви? Разумеется, нет, и все же их вечно ставят впереди всего остального! Фелисити мысленно поклялась, что никогда не подчинится мужчине и его проклятым желаниям. Она не будет любить своего будущего мужа, и если ему взбредет в голову удовлетворить свою похоть с другими, то ее это ни капельки не коснется.
– Бог тебя простит, отец, – сказала Фелисити после долгой паузы.
Она решила наведаться в свой тайник. Прошлой ночью Брайан поднял ее с постели, сказав, что привел еще троих товарищей по борьбе. К счастью, на сей раз среди них не было раненых, однако все трое, похоже, долго голодали.
