Рексана Бекнел - Цветок страсти
Изольда и Бронуин переглянулись и начали хихикать.
Артур покачал головой:
– Ерунда какая-то. За что она его наградила? И как же Дрюс? И зачем ей понадобилось дарить англичанину горячий поцелуй?
Даже после того как Рис рассказал, что Баррис говорил Дрюсу об Уинн и горячем поцелуе, вид у Артура по-прежнему был недоверчивый. А Изольда с Бронуин взволнованно затарахтели:
– Наверное, Дрюс и Клив оба любят ее.
– Да, но она целовала не Дрюса. Она целовала Клива. Поэтому она, должно быть, влюбилась в англичанина.
– Уинн никогда бы не влюбилась в англичанина, – сердито возразил Мэдок. – Она их ненавидит.
– Какие мальчишки все-таки глупые, – произнесла Бронуин не менее сердито. – Разве ты не знаешь, что нельзя приказать себе, в кого влюбляться?
– Но ведь англичане наши враги, – напомнил Мэдок.
– Ну и что? Кливу мы нравимся, и он нравится нам, – ответила Изольда.
– А нашей Уинн так даже очень, – захихикала Бронуин.
– Он мог бы жениться на ней, – рассуждал Артур. – И тогда он стал бы нашим отцом. – Он помолчал с минуту, обдумывая эту мысль, затем его худое лицо расплылось в широкой улыбке, и серьезные глаза возбужденно засияли. – Он стал бы нашим отцом!
Эта перспектива привела Риса и Мэдока в легкое замешательство. Даже Бронуин с Изольдой, казалось, были огорошены, несмотря на то, что еще совсем недавно они с восторгом говорили о любви Клива и Уинн. Но Артур чрезвычайно, но воодушевился.
– Он стал бы нашим отцом, и… и мы стали бы настоящей семьей.
– А мы и есть настоящая семья, – заявил Мэдок. – Уинн всегда так говорит.
– В настоящих семьях есть отцы.
Рис и Мэдок обменялись взглядами, затем оба пожали плечами.
– Он хорошо к нам относится…
– …почти совсем как Дрюс.
– Но Уинн не влюблена в Дрюса, – вмешалась Бронуин. – Она влюблена в сэра Клива.
Рис посмотрел на Мэдока.
– А ведь она действительно отдала Кливу награду, предназначавшуюся Дрюсу.
Этот неоспоримый факт, в конце концов, убедил всех присутствующих. Уинн любит сэра Клива, а он любит ее. Они поженятся, и тогда у их пятерки появится настоящая семья. Артура теперь занимала только эта счастливая мысль, когда он сидел на своем валуне, где любил предаваться размышлениям. А оставшиеся на земле Рис, Мэдок и Изольда продолжали стрелять по мишени, но так и не утихомирились. Бронуин устроила с одной стороны валуна маленький домик и попыталась уговорить своих детей, котенка и щенка, отправиться спать на соломенные постельки, которые им приготовила. Но, как все дети, эти двое не желали отправляться спать тогда, когда велит мать.
Артур вполуха слушал, как она им тихо выговаривает, столь же мало на него действовали и шумные игры остальных трех. Мысленно он постоянно возвращался к новому повороту событий.
До сих пор все, что делала Уинн, безусловно, не свидетельствовало о ее любви к Кливу Фицуэрину. Изольда с Бронуин рассказали Артуру, что Уинн вызвала ожог на руках сэра Клива. Уж конечно, она не поступила бы так, если бы он ей нравился, хотя потом последовал этот поцелуй. Она не стала бы дарить горячий крепкий поцелуй тому, кто ей не нравится.
Артур вздохнул и устремил взгляд на небо, где в вышине кружил сокол. Некоторые вещи такие непонятные. Временами мальчику казалось, что ему никогда не разобраться с этим миром. Но он был настроен решительно. Он хотел знать все обо всем, хотя некоторые вещи были чрезвычайно загадочны. Но от этого они становились даже еще интереснее. Он не понимал, почему Уинн захотела навредить Кливу, а затем захотела поцеловать его, – впрочем, он вообще не понимал, почему мужчины и женщины влюбляются друг в друга. Наверное, так нужно.
Он задумчиво нахмурился. Да, наверное, в этом все дело. Уинн никогда раньше не вела себя так странно. Но она раньше и не целовала никого. По крайней мере, детям об этом ничего не было известно. Да, наверное, все дело в поцелуе.
Она влюбилась в Клива, только еще не свыклась с этой мыслью.
Артур вздохнул и довольно улыбнулся. Отец. До сих пор, пока он не встретил в лесу сэра Клива, который помог ему спуститься с дерева, а потом прокатил на своей огромной лошади Сите, Артур даже не задумывался, что у него может быть отец. А сейчас это казалось самым важным делом во всем мире. Артур хотел иметь отца и хотел, чтобы этим отцом стал Клив.
Уинн подозрительно посмотрела на Артура, бросив взгляд через хорошо освещенный холл. Весь вечер мальчик следил за ней, как ястреб. Остальные дети тоже. Неужели они догадались о ее планах? Нет, не может быть.
Уинн озадаченно прикусила губу, перебирая пальцами по ножке простого оловянного бокала. Артур действительно наделен необыкновенно живым умом. Но он никогда не проявлял особого интереса к ее снадобьям из трав. Он был слишком занят, пытаясь выяснить, почему летают птицы, куда уходит солнце каждую ночь и почему океан не стекает с краев земли.
В теплом золотистом свете факелов, зажженных по стенам холла, Уинн увидела, как Изольда прошептала что-то Бронуин и обе девочки захихикали. Возможно, Изольда что-то заподозрила. Да, скорее всего так, ведь девочка уже проявляла непраздное любопытство, пытаясь овладеть искусством врачевания. Уинн была уверена, что, в конце концов, в девочке обнаружится дар раднорского ясновидения.
Уинн почувствовала, как у нее перехватило дыхание. А может, это и есть первый признак. Возможно, Изольда уже знает, что затеяла Уинн.
В эту минуту внимание Уинн привлекли мужчины, гурьбой повалившие на вечернюю трапезу через тяжелые дубовые двери, ведущие в замок. Она с неприязнью отметила, что Клив и Дрюс идут вместе и беседуют, как добрые друзья.
Оба ей улыбнулись. Улыбка Дрюса была искренней и бесхитростной, а в улыбке сэра Клива явно угадывались насмешка и высокомерие.
Да как он осмелился обхаживать ее единственного союзника? – раскипятилась Уинн, быстро отводя взгляд. Но тут сна посмотрела на детей, и гнев ее улетучился, а вместо него пришло смятение. Потому что все пятеро ребятишек уставились на Клива с весьма странным выражением на личиках. В них угадывались радость и удивление, взволнованность и опасение. Но почему?
Уинн перевела взгляд на Клива, затем снова посмотрела на Дрюса. Что-то явно затевалось, но она не могла понять, что именно. По неизвестной причине дети, казалось, прониклись к Кливу еще большим расположением, чем прежде.
Прищурившись, она посмотрела на Риса и Мэдока. Неужели эти двое рассказали остальным о поцелуе, свидетелями которого они стали?
Она расстроенно вздохнула. Если это действительно так, то нельзя предугадать, что теперь нафантазируют детские умишки. И все-таки они не могли знать о размолотом корне тиса у нее в кармане.
