Хелен Диксон - Под сенью замка
– А как давно вы знаете о схватке, в которой был ранен Саймон?
– Капитан Дагдейл сообщил мне об этом сразу же, как только я приехал в Боуден.
– Почему же вы ничего мне не сказали? К Саймону в нашей семье все относились очень сердечно. Разве я не имела права узнать о нем? Почему вы это скрыли?
– Хотел тебя уберечь от лишнего огорчения. Когда я увидел тебя в Боудене после осады и узнал, сколько ты всего вынесла, – к тому же я привез тебе вести о смерти отца, – то решил, что будет лучше промолчать об этом. А зря. Теперь-то я понимаю, что следовало предупредить тебя не встречаться с ним.
– Предупредить? Но почему? – Джейн непонимающе уставилась на него.
– Что бы избежать того, что случилось. Я не знаю где вы встречались, да и знать не желаю. Но я не позволю меня дурачить и делать рогоносцем еще до свадьбы. Ты ведь признаешь, что виделась с ним?
Она кивнула и с трудом вымолвила:
– Да.
– И как часто? – последовал жесткий допрос. – Один раз? Два? Или каждый день с тех пор, как ты узнала, где он находится? Отвечай же!
– Помимо встречи в Боудене – всего два раза.
– Два! Так я тебе и поверил. – Он обошел стол и встал около нее, глядя сверху вниз. В сочетании с прозрачной бледностью ее лица глаза Джейн казались почти черными. Взгляд Эдварда был суров и неумолим. – Больше ты с ним встречаться не будешь. Понятно? Я это запрещаю.
Его властный тон возродил в девушке дух неповиновения. Она сжала ладони в кулаки и воинственно взглянула на него.
– Ах, вы запрещаете! – в ярости воскликнула она. – Так вот, знайте: я буду видеться, с кем пожелаю. Вы полагаете, что можете руководить моими мыслями и поступками и даже выбирать мне друзей по своему вкусу? Я к вам в солдаты не нанималась и не обязана отчитываться в своих поступках.
От ярости у Эдварда сдвинулись брови, мускулы на лице напряглись, а глаза засверкали. Выйдя из себя, он крепко схватил Джейн за плечи.
– Нет, обязана! – Его голос звучал резко и безжалостно. – Перед другими ты можешь выказывать свой строптивый нрав, но и этому скоро придет конец. Через двадцать четыре часа, мисс, вы станете моей женой, принеся обет верности и послушания. Я не властен управлять твоими мыслями, да и не посягаю на это, но обмана не потерплю, как и столь открытого пренебрежения мною. Сколько это еще могло продолжаться, Джейн, – я говорю о твоих тайных поездках к Саймону Баттериджу?
– Столько, сколько я сочла бы необходимым.
– Необходимым? Потому что вы оба приверженцы короля, а я представляю для вас угрозу как враг? Отвечай. Когда я приехал в Боуден, ты мне заявила, что считаешь нашу помолвку расторгнутой. Вероятно, твои с ним отношения за последние годы укрепились. Не хотелось бы считать тебя вероломной, но твоя скрытность наводит меня на мысль о том, что между вами существует кое-что большее, чем дружба.
– Саймон был другом Джеймса и частым гостем в Боудене до войны. Мне больше нечего сказать. Остальное вы знаете.
– Разумеется, знаю, но меня интересует, как далеко ты зашла в своих отношениях с этим человеком. Ты отрицаешь, что встретила его в утро нашего отъезда из Боудена? В то утро ты соврала мне, надеясь, что я поверю, будто ты просто гуляла.
– Я действительно просто гуляла и встретила его в церкви случайно. До этого я ничего не знала ни о схватке, ни о том, что он в Дербишире. Клянусь.
Эдвард отпустил ее плечи. Джейн сделала шаг назад и опустила голову, не в силах встретиться с его обвиняющим взглядом. Сердце ее невыносимо болело.
– Между нами ничего нет и никогда не было. Он просто близкий друг, вот и все. Ваши обвинения несправедливы и беспочвенны.
– Ты в этом уверена?
– Да. – На сей раз Джейн не погрешила против истины, но, задай он этот вопрос немного раньше, ей было бы трудно сказать «да».
– Тогда посмотри мне в глаза и скажи, что никогда не питала к нему иных чувств, кроме дружеских. Твой взгляд говорит об обратном.
Джейн и не подозревала о том, что мысли о Саймоне изменили ее лицо – черты смягчились, а взгляд засветился нежностью. Когда она подняла на жениха потеплевшие глаза, он разъярился еще пуще и даже выругался. Горечь снедала его. Он понял, что любит ее, какой бы она ни была, и будет любить всегда. Встретившись с Джейн после трех лет разлуки и поддавшись чарам ее красоты, он предполагал поухаживать за повзрослевшей нареченной и посвятить ее в восторги любви, надеясь добиться от нее ответного чувства.
Горечь вызвала еще больший гнев, и, не владея собой, Эдвард грубо притянул ее к себе.
– Черт возьми, – еле слышно процедил он. – Будьте вы прокляты с Саймоном Баттериджем. Я поклялся, что когда ты станешь моей женой и разделишь мое брачное ложе, то забудешь его. Я не успокоюсь до тех пор, пока не добьюсь полной твоей покорности. Если ты не выбросишь его из головы, пеняй на себя.
Он наклонился к ней, а она, пытаясь оттолкнуть его, стала бить руками по его груди. Однако ее попытки освободиться были похожи на слабые взмахи крыльев запертой в клетке птахи. Этот человек привык побеждать любой ценой.
– Отпустите меня, – молила она. – Пожалуйста, Эдвард, отпустите.
Глаза его смотрели безжалостно.
– Тебе не удастся так легко отделаться от меня, Джейн. Я слишком хочу тебя.
Она ощутила у себя на лице его горячее дыхание, а в теле слабость и податливость – так бывало всегда, когда он обнимал ее. Его рот сомкнулся у нее на губах, заглушая протесты. Он целовал ее жестко и почти грубо, словно желая вытеснить Саймона из ее мыслей и причинить ей такую же боль, какую испытывал сам.
Этот ревнивый и мстительный поцелуй обессилил Джейн. Она прекратила сопротивляться, но ее губы недолго оставались холодными и безответными. Когда он стал ласкать ей грудь, напрягшуюся под платьем, она тихонько застонала. Нахлынувшая страсть была подобна морской волне и наполнила ее восторгом. Устав от борьбы, девушка неожиданно для самой себя обвила руками шею Эдварда, и ее пальцы запутались в его густых черных волосах.
Она так неистово поцеловала Эдварда в ответ, что сама пришла в ужас, но вдруг ей стало безразлично, прилично это или нет, так как она открыла для себя значение слова «желание». Джейн жадно искала губы Эдварда, чем удивила и себя и его. Они прильнули друг к другу, ничего кругом не замечая, испытывая лишь потребность быть вместе.
Нервная дрожь, в которой слились страсть, безумие, дикий инстинкт, сотрясала Джейн. Ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание. Когда он отпустил ее, она пошатнулась и ухватилась за край стола, потрясенная не столько его напористым пылом, сколько своим постыдным откликом на него. Она вела себя как непристойная женщина!
Эдвард, тяжело дыша, смотрел на нее. Широко раскрытые глаза Джейн были полны смятения от охвативших ее противоречивых чувств, а пухлые нежные губы дрожали. Теплый солнечный свет, струившийся золотыми лучами через окно, обволакивал ее фигуру, и казалось, будто платье у нее соткано из золота. Привыкший владеть своими чувствами, Эдвард и сам был потрясен собственной несдержанностью. Сознавая, что это безумие, он внезапно отвернулся и запустил пальцы в волосы.
