Анна Грейси - Отважная бродяжка
— Это было бы очень любезно с вашей стороны, Карлос, — пробормотала Кейт рассеянно, ломая голову над этими неожиданными и таинственными свертками.
С кучей пакетов в руках, следом за еще более нагруженным Карлосом, она поднялась к себе в комнату.
Как только он ушел, Кейт начала вскрывать пакеты, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, голова у нее пошла кругом. В них было все, о чем она когда-либо мечтала. Замечательная теплая мериносовая[19] ротонда[20]. Никакой ледяной зимний ветер не осмелится проникнуть внутрь и не заставит ее дрожать от холода. Платья из прекрасной теплой ткани темных расцветок — лавандовое, серое, черное и красивого синевато-серого цвета — ни одно не могло оскорбить ее чувства в период траура.
И нижнее белье, частично из прекрасного мягкого льна, отделанного кружевом, частично из шелка и атласа — ничего подобного в своей жизни Кейт никогда не видела и не держала в руках. Будет просто грешно одевать такие изысканные вещи, правда ведь? Что же до ночных рубашек и женских сорочек — они и близко не походили на те залатанные, плотные, объемные одеяния, какие носила Кейт большую часть своей жизни.
Она ошарашено глазела на гору чудеснейших вещей, разбросанных по кровати. Наверняка, их купил Джек. Он не пожелал прислушаться к ее словам… Да, но… о, все настолько красиво. И так давно у нее не было никакой обновки, а эти вещи самого высокого качества. Носить их она, разумеется, не станет, но ничего страшного не случится, если она что-то просто примерит и заглянет в зеркало, представив, хотя бы на мгновение, что все это принадлежит ей.
Она взяла платье цвета голубиного крыла и встала перед зеркалом, приложив его к себе. Очень элегантно: высокая талия, по низу — вышивка в форме листьев, фасон простой, но безупречный. А ткань — легкая-легкая, но в то же время теплая. Она потерлась щекой о мягкие складки платья и с наслаждением вдохнула восхитительный, свойственный новому наряду, аромат.
Одно за другим Кейт прикладывала платья к своей тонкой фигурке, вертясь в них и так, и эдак, пытаясь представить, как бы они смотрелись, если бы она их надела — чего, безусловно, сделать не могла.
Она подхватила длинную ночную рубашку. Великолепный шелк, словно вода, скользил сквозь пальцы. Она подержала ее в руках, воображая, как будет смотреться в ней, и покраснела. Наряд был… весьма нескромным. Дочь преподобного мистера Фарли никогда не имела и даже представить себе не могла подобного одеяния. Через него явно будет видно все: настолько оно казалось тонким. Она просунула пальцы под рубашку и, действительно, ее розовая кожа просвечивалась сквозь тончайший шелк. Кейт покраснела еще сильнее, поспешно положила этот предмет одежды и снова обратилась к платью цвета голубиного крыла.
— Этот цвет вам очень идет, — раздался от двери глубокий голос.
Кейт ахнула и быстро развернулась, прижимая к себе наряд — ей казалось, что она голая. Джек Карстерз стоял в дверях, небрежно прислонившись к косяку.
— К-как давно вы там стоите? — заикаясь, произнесла Кейт.
Он промолчал, но ленивая улыбка подсказала ответ, и ее румянец стал гуще. Он определенно видел, как она разглядывала шелковую ночную рубашку.
— Я принес вам письмо.
Он посмотрел на беспорядочно разбросанную по кровати одежду, и вкрадчивая улыбка расплылась еще шире. Кейт проследила за взглядом Джека. Тот уставился на нижнее белье и ночные рубашки. Она, с пылающими щеками, торопливо все это схватила и затолкала под платья.
— Ч-что… что вы сказали, вы хотите? — пролепетала она, от стыда не поднимая на него глаз.
— Вам пришло письмо, — тихо ответил он. — И вижу, не только оно.
Джек не смог побороть искушения поддразнить ее. Представив эту длинную ночную рубашку, чувственно скользящей по ее коже, он вмиг напрягся всем телом, воображение услужливо нарисовало Кейт, облаченную только в прекрасный прозрачный шелк. А этот румянец, так легко окрасивший ее щеки, залил, несомненно, и другие части тела. Он знал это. И она знала, что он это знает; он догадался об этом по ее смущению. А смутить Кейт Фарли не так-то легко, и раз подвернулся такой случай, он, ей-богу, насладится им сполна. В этот миг маленькая фурия была просто восхитительна: разрумянившаяся, растерянная и неуверенная.
— Пожалуйста, отдайте мне письмо, — попросила Кейт, все еще взволнованная его насмешливым глубоким голосом.
Он протянул ей конверт. Кейт потянулась за ним, но Джек молниеносно отдернул руку.
— Сначала скажите «спа-си-бо», — растягивал он слова, продолжая усмехаться.
— Дайте его мне, пожалуйста, — недовольно повторила Кейт.
Что за дурачина! Неужели вообразил, будто она станет сражаться с ним из-за какого-то письма? Еще в детстве Кейт дразнили настоящие эксперты в этом деле — ее братья, — и не так уж она глупа: прекрасно знает, пытаться выхватить у него бумагу совершенно бесполезно. Начать хотя бы с того, что Джек слишком высокий.
В любом случае, она поклялась, что не позволит ему снова до нее дотронуться. Ее стычки с Джеком Карстерзом совершенно не походили на драки, в которые она вступала с братьями. Его прикосновения никак нельзя было назвать братскими; из-за них она чувствовала себя странно беспомощной, внутренне трепетала и ей требовалась вся ее сила воли, чтобы оторваться от него.
— Я преодолел столько ступенек, чтобы доставить его вам. Разве я не заслужил кое-чего? — дразнил он Кейт, наслаждаясь ее замешательством.
— Хорошо, кое-что заслужили, — пробормотала она себе под нос.
Но он расслышал ее и рассмеялся:
— Маленькая дикая кошечка. Вот ваше письмо, держите.
И он бросил его на кровать.
— Благодарю. Теперь, пожалуйста, уходите. — Кейт демонстративно зашагала к двери. — И можете забрать с собой все свои вещи.
Он посмотрел на нее в притворном изумлении.
— Мои вещи? Это вы о чем, мисс Фарли?
Кейт кивнула на кровать с грудой одежды.
— Обо всем этом. Я же вам говорила, что не могу принимать от вас такие подарки.
Он воззрился на нее преувеличенно удивленным взглядом.
— Мои вещи? Вы думаете, они мои? Моя дорогая мисс Фарли… — Джек нагнулся, и не успела Кейт сообразить, как он вытащил из-под платьев шелковую ночную сорочку и приложил ее к своей стройной крепкой фигуре.
— Полагаете, это мое?
Его синие глаза озорно насмехались над ней. Кейт боролась с вновь угрожающим наплывом смущения.
— О, не будьте смешны! — воскликнула она, еле сдерживая улыбку. Нежный шелк только подчеркнул очевидную мужественность стоящего перед Кейт человека. — Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду.
