Барбара Картленд - Неотразимый Кавалер
Девушке показалось, что и Молл стряхнула с себя овладевшие ею мечты.
— А выглядишь ты прелестно, — сказала она. — Одно могу сказать, в клубе еще не было Венеры, которая бы выглядела такой же прекрасной, как ты.
— Что происходит с… ними… потом? — запинаясь пробормотала Кларинда.
— Эти вопросы не помогут тебе, — резко ответила Молл.
— На какие вопросы она хочет узнать ответ? — спросил мужской голос, и обе женщины вздрогнули, увидев Николаса, выходящего из-за занавески.
Он кажется невероятно зловещим, подумала Кларинда, в монашеской рясе кроваво-красного цвета, с опущенным на лицо капюшоном и горящими адским огнем, сквозь прорези маски, глазами.
— Идем, — сказал он, — зал полон, банкет начинается. Братья должны иметь возможность взглянуть на красоту Венеры, через чью невинность на нас сегодня снизойдет наш Повелитель.
Николас протянул руку, и лишь нечеловеческим усилием воли Кларинда заставила себя вложить свои холодные пальцы в его ладонь.
Ей захотелось еще раз воззвать к милосердию Николаса, но в свете свечей, освещавших комнату для переодеваний, девушка разглядела, что его зрачки неестественно расширены. Черные как уголь, они смотрели сквозь нее, и Кларинда догадалась без чужих слов, что Николас уже принял какое-то снадобье.
Взывать к его милосердию бесполезно, подумала девушка, и ее сердце обратилось к молитвам.
— Помоги мне… Боже… помоги мне, — молилась она, чувствуя, что это может придать ей силы, а не крики, не бесполезные попытки убежать.
«Я должна сохранить голову ясной и найти силы убить себя», — подумала девушка.
Николас двинулся вперед и вытащил ее из комнаты для переодеваний в коридор.
Они стали спускаться еще ниже в недра земли, и внезапно перед ними открылся просторный банкетный зал. Он был почти круглым, очень большого диаметра. Стены, как и в коридоре, завешаны красным бархатом, в железных канделябрах горели толстые свечи. По периметру вдоль стен находились ложи, а в самих стенах — завешанные шторами альковы.
В центре зала стояли столы, с серебряными приборами и хрустальной посудой, застланные ажурными скатертями, и лакеи в напудренных париках и шитых золотом ливреях разносили блюда, разливали вина и обслуживали гостей, рассаживающихся вокруг столов, каждый рядом с женщиной.
Кларинда заметила, что многие монашки уже успели скинуть свои рясы и покрывала. Их распущенные волосы, в большинстве случаев, оставались единственным прикрытием наготы.
Шум голосов и раскаты смеха при появлении Николаса и Кларинды смолкли, и наступила неожиданная тишина.
Присутствующие поднялись со своих мест, и Николас с девушкой прошли в центр пещеры к алтарю, который, как увидела Кларинда, располагался справа от коридора под высокой аркой, испещренной магическими символами.
Ей не надо было смотреть на огромное перевернутое распятие, на высокие черные свечи и белые мраморные плиты алтаря, длиной и шириной как раз достаточные для того, чтобы на них поместилось обнаженное женское тело. Девушка слишком хорошо знала, что ее ожидает!
Затем она увидела, что на вершине шести широких ступеней, ведущих к алтарю, стояло позолоченное кресло, подобие трона, на котором, видимо, она должна была сидеть до начала мессы.
Медленно, среди абсолютной тишины, Николас подвел Кларинду к трону.
Девушка старалась не замечать жадных взглядов, которые бросали мужчины в масках на ее наготу, лишь частично прикрытую белым хитоном. Она старалась молиться, старалась не думать о стоящем впереди обращенном головой вниз распятии, старалась помнить, что все зло в этом месте порождается не чем-то сверхъестественным, а лишь умами и сердцами собравшихся.
Когда Кларинда, наконец, уселась на предназначенный ей трон, Николас насмешливо поклонился.
— Еще раз поздравляю тебя, Кларинда, с твоим самообладанием, — сказал он. — Ты действительно достойна великой чести, которая будет оказана тебе сегодня ночью. Вижу, что и я поступил мудро, намереваясь жениться на тебе, после того как наш Повелитель посетит нас.
— Мне нечего сказать вам, Николас, — ответила Кларинда, и с облегчением почувствовала, что ее голос прозвучал ровно и бесстрашно. — Вам известно, что ваши действия — это злое, бесстыдное и кощунственное издевательство над Богом.
Она постаралась бросить на него гордый взгляд, но, услышав его смех, поняла, что ее слова не произвели на Николаса никакого впечатления.
— Позднее ты переменишь свою точку зрения, — сказал он, — и будешь мне признательна.
Эти слова были ужасны скрытым в них смыслом.
Николас покинул Кларинду, и она увидела, как он сел за стол, где, судя по всему, женщины остались совсем без внимания, так как двое мужчин уже были безобразно пьяны.
Кларинда осмотрелась вокруг. По обе стороны от нее стояли жаровни с огромными чашами, в которых горели магические травы. Девушка почувствовала их аромат, поняла, что это было сильнодействующее средство — ей показалось, что дурман уже начал действовать на мозг, затуманил ее мысли.
Девушка знала, что в смеси трав обязательно присутствуют белладонна, болиголов, вербена и мандрагора; но она внушила себе, что не должна терять ясности мысли, чтобы осуществить задуманное.
Прямо перед ней стоял стол, за которым гости наслаждались изысканными блюдами. Но Кларинду интересовали только сверкающие серебряные приборы. Она видела ножи, остро наточенные, с тонким лезвием — для того, чтобы такой вонзился в ее тело, не понадобится большой силы.
Одним ножом она должна завладеть. Но сначала следовало дождаться того, чтобы реакция мужчин и женщин, пользующихся этими ножами, притупилась от вина и пьянящих ароматов трав и они не смогли бы помешать ее стремительным движениям.
— Помоги мне… Боже, пожалуйста… помоги мне, — молилась она.
Гул пьяных голосов и женский визг становились все громче и громче, и Кларинда уже не смотрела на толпу, буйствующую у ее ног, а подняла глаза к белому известковому потолку.
— Не хочу… смотреть, не хочу… видеть, — шептала она. — Это слишком непристойно. Это зрелище… мужчин и женщин, потерявших все признаки… цивилизованности и опустившихся до уровня… животных.
Стиснув руки, девушка истово произносила молитвы — молитвы, которые она повторяла всю жизнь перед тем, как лечь спать, молитвы, которым научила ее мать в самом раннем детстве. Прекрасные слова молитв сами по себе принесли Кларинде какое-то успокоение, и она начала молиться о том, чтобы ее спасли.
Она знала, что только лорд Мельбурн мог спасти ее, ибо никто другой не знал, где она находится, никто другой не смог бы придумать плана спасения, даже если бы и захотел прийти ей на помощь.
