Мэри Грин - Ворон и голубка
Неверными шагами девушка направилась к двери, разделявшей их спальни. Муж, возможно, поиздевается над ее страхами, рассмеется в лицо. Совсем иное замужество представлялось ей в мечтах! Синара верила, что выйдет замуж по любви, а не ради спасения семьи, но сейчас гордо отказывалась поддаваться жалости к себе. Вряд ли мать принудила бы ее обвенчаться с Мерлином, но Эстелла обладала необыкновенной способностью убеждать, а ее огромные карие глаза в такие моменты становились такими печальными! Синара не сможет перенести, если достоинство матери навеки погибнет под бременем бедности.
Глубоко вздохнув, она повернула ручку двери и ступила в спальню Мерлина. В комнате было темно. Однако сквозь раздвинутые гардины виднелось отражение луны, игравшее на водной глади.
— Мерлин? — прошептала она внезапно пересохшим языком. Страх не давал двинуться с места, и все окружающее стало зыбким и нереальным. Муж не ответил, скорее всего он спал. До Синары доносилось ровное дыхание. Она подошла ближе, отчаянно вцепившись в шаль, и крадучись пересекла дорожку лунного света на полу. Видит ли ее Мерлин? Сейчас он, конечно, торжествующе рассмеется, ведь она сама осмелилась прийти к нему.
Охваченная ужасом, но, отказываясь, однако, признать, что побеждена, девушка продолжала медленно продвигаться вперед, пока не оказалась у самой постели. Полог не был опущен. Синара смутно различала на подушке голову мужа. Он лежал без движения. Синара осторожно положила руку на атласное покрывало:
— Мерлин! — снова шепнула она, одновременно надеясь, что он не услышит, и охваченная нетерпением поскорее покончить с испытанием.
Но Мерлин не отвечал. Вместо этого с губ сорвался тихий храп. Синара, не веря глазам, уставилась на него. Он и вправду спит! Неужели муж был так уверен, что она побоится прийти, что решил хорошенько выспаться?
Натянутые нервы не выдержали, волна безрассудного гнева охватила Синару. Она сейчас покажет ему, что храбрости ей не занимать!
Схватив мужа за плечо, девушка решительно тряхнула его:
— Мерлин! Проснись! Я пришла, чтобы выполнить твои условия.
Мерлин зашевелился и, глубоко вздохнув, приподнялся на локте, вглядываясь в полумрак:
— Синара?
— Ты, кажется, успел забыть о нашем договоре? — язвительно спросила она.
Мерлин покачал головой, громко зевнул:
— Нет… но не думал, что ты согласишься. Синара непонимающе уставилась на мужа:
— Считаешь, что я не настолько люблю брата, чтобы пойти на все… даже поддаться шантажу с твоей стороны? Пока мы тут спорим, он, может быть, умирает.
Мерлин, не отрывая взгляда от жены, оперся о подушки. Как хотелось Синаре знать, что скрывается в непроницаемых глубинах этих глаз. Напряжение росло с каждой минутой. Девушка, не зная, что делать дальше, нерешительно встала:
— Может, зажечь свечи?
— Боишься темноты? — хмыкнул он.
Синара не удостоила ответом издевку, повторяя себе, что ей все равно, будет ли освещено это дьявольское лицо, когда он начнет насиловать ее, не говоря уже о том, что ей нет дела до его мыслей. Она здесь, чтобы выполнить долг, подобающий графине Рейвн, собственности графа. В конце концов, она стоит не больше любого фарфорового блюда в этом доме, и если Мерлин решит использовать ее, а потом швырнуть на пол, никто не посмеет вмешаться. Но она готова платить… ради того, чтобы Брендон вернулся.
Гордо выпрямившись, Синара позволила шали соскользнуть на пол, и дрожа от холода, ожидая каждую минуту, что муж рассмеется ей в лицо, развязала шнур у горла. Но все было тихо, хотя Синара чувствовала, что он следит за каждым ее движением. Она едва сдерживалась, чтобы не убежать. Лишь мысль о мужестве матери, не побоявшейся в одиночку покинуть родину, спасаясь от ужасов террора, дала ей силы поклясться пройти через любое испытание. И потом, мать все-таки сумела найти счастье с любимым человеком. Но повторит ли Синара ее судьбу? Вряд ли. Только не с Мерлином Сеймуром.
Глава 8
— Не смотри так, словно идешь на эшафот, — мягко упрекнул Мерлин, зажигая свечу на ночном столике. — Ты не первая, кому приходится делить постель с мужчиной. И поверь… в этом нет ничего дурного, ни боли, ни страданий… лишь ослепительное наслаждение, если ты позволишь себе отдаться на его волю.
Девушка снова вздрогнула и нерешительно стянула сорочку.
— Я знала, что ты воспользуешься своим положением, чтобы унизить меня, — пробормотала она, не скрывая неприязни. — И, конечно, ты сумел найти способ.
— Я мог бы заставить тебя делить со мной постель в первую же ночь после свадьбы, но надеялся…
Голос его нерешительно замер, и Мерлин поспешно отвел глаза, Синара могла поклясться, что лицо мужа на какое-то мгновение стало невыразимо грустным.
— Я надеялся, что ты придешь сама, — запинаясь, объяснил он.
— Я? Но с чего это?
Синара скрестила руки на груди, ощущая возраставшую неловкость, особенно теперь, когда в глазах мужа появился оценивающий, чуть дразнящий блеск.
— Да, с чего бы это, — повторил он, откидывая покрывало. Девушка, невольно охнув, заметила, что он совершенно обнажен. До сих пор ей никогда не приходилось видеть голого мужчину… и такого великолепного. Симметрия мышц и угловатая грация таили в себе странную привлекательность.
Перегнувшись, через край кровати, Мерлин взял ее за руку:
— Иди сюда. Здесь теплее, чем на холодном каменном полу.
Пожатие было не грубым, скорее ободряющим, и Синара позволила мужу увлечь себя в постель. Но вместо того, чтобы подвинуться, Мерлин рывком притянул ее к себе. Она оказалась сверху. Только прозрачная сорочка разделяла их. Женственные округлости и изгибы словно впечатали» в его твердое тело. Мерлин натянул покрывало на них обоих, и Синару окутал пьянящий чувственный мужской запах. Она уткнулась лицом в ямку между ключицами и плотно зажмурила веки. Он, конечно слышит, как безумно колотится ее сердце… но ведь и она ощущает быстрый неровный стук его сердца, такой лихорадочно-мучительный, что Синара внезапно поразилась силе собственной власти над этим человеком. Неужели она способна вызвать такое волнение в мужчине?
— Ты словно из мрамора — застывшая статуя, — шепнул он, гладя ее спину. Нежная ласка успокоила Синару, и она понемногу расслабилась.
«Предательница»! — упрекнула она себя. Куда девалась решимость не поддаваться? Девушка поняла, что наслаждается прикосновением к себе мужского тела. Она готовилась отдаться, отнюдь не пытаясь получить от этого удовольствие, оправдывая свои поступки лишь необходимостью спасти брата, и была уверена, что ничего не почувствует.
«Это чисто деловой договор», — говорила она себе. Сердце и чувства останутся нетронутыми. Но как оказалось, тело ее не остается равнодушным к радостям любви. И теперь единственной надеждой сохранить достоинство было не позволить этому человеку затронуть Душу.
