Анн Голон - Анжелика. Королевские празднества
Испанский король размышлял, отчего французы в своей внешней политике постоянно объединяются со злейшими врагами христианства!
Недостатка в примерах не наблюдалось. Например, де Ришельё — тоже кардинал! — чтобы вмешаться в ход Тридцатилетней войны, объединился с немецкими принцами и шведским королем, хотя всем известно, что они лютеране. В то время как у себя, во Франции, он осадил гугенотов, укрывшихся в Ла-Рошели, и погубил их…
А Франциск I[103] на целый год предоставил в Тулоне убежище туркам и их галерам, чтобы те как можно лучше подготовились к нападению на испанский флот в Средиземном море!!!
Какое счастье, что в конечном счете при Лепанто[104] победили испанцы!
А что до нового короля Англии, то, чтобы народ его принял, он обратился в англиканство, новую религиозную секту, одну из ветвей протестантизма, созданную для своих подданных великой королевой Елизаветой I. Она-то прекрасно понимала, что толпу завораживает блеск литургии, ведь не так часто им выпадает возможность полюбоваться красотой мессы, роскошью золотых одеяний священнослужителей и насладиться ароматным облаком фимиама.
Скоро, мечтательно думал испанский монарх, наступит праздник Тела Господня, и епископ под балдахином понесет Святые Дары[105], белые облатки — тело Христово — в сверкающей позолотой и золотом дароносице, а за ним потянется торжественная процессия верующих. И он сам, правитель Испании, будет смиренно следовать за Богом, спустившимся на землю.
Он склонится перед Святой Жертвой[106] и забудет о причинах тех страданий, которые ему довелось вынести во искупление своих грехов.
Любое могущество и любое утешение рождаются из веры в божественную силу Святой Жертвы. Сколько чудес и удивительных явлений свершилось с теми, кто доверился милосердию Господа.
И Филипп IV, король Испании, прикрыл глаза, ожидая английских послов, и погрузился в мысли о той, с кем он вот уже более двадцати лет вел переписку, из которой черпал советы и мужество, чтобы противостоять всем напастям и вынести груз забот. Мария из Агреды[107], аббатиса маленького арагонского монастыря у подножия темной горы Монкайо, однажды погрузилась в экзальтацию в своей скромной келье, ее душа оставила тело и полетела в Северную Америку, в те края, куда еще не дошли миссионеры и которая звалась «Теплак»… Сейчас ее называют Техасом. Там она обратила индейцев племени юма в истинную веру. Они сами пришли к миссионерам, прося о крещении и рассказывая, что так повелела им «белая богиня», облаченная в синий покров своего ордена[108].
Филипп IV пожелал встретиться с Марией из Агреды. И случилось чудо. Она вернула ему уверенность в своих силах. Более они не встречались, но между испанским монархом и преподобной матерью завязалась постоянная переписка. Он изливал душу в длинных письмах, которые подписывал просто: «Я, Король».
Уже давно ее образ не появлялся в Новом Свете, но францисканцы, вдохновленные чудесной и, несомненно, правдивой (тому было множество доказательств) историей «монахини в синем», как прозвали ее испанцы, хлынули в эту часть Америки.
Исполняя волю Девы Марии, которая часто являлась в видениях монахини, она написала книгу о земном пути Богоматери. Инквизиция была в гневе, и только вмешательство короля спасло аббатису маленького арагонского монастыря от костра. Филипп IV в молитвах просил себе жизни столько, сколько нужно, чтобы защитить Марию из Агреды.
* * *Ведь, если суждено родиться королем, следует идти по бренной земле, стараясь проникнуть за грань неизведанного и не гнушаться покровительством сверхъестественных сил.
Глава 8
Вечером король Испании и его дочь в очередной раз приняли приглашение присутствовать на рыбной ловле сетями. Их появление вызвало восторг у всех собравшихся в Сан-Себастьяне, которых день ото дня становилось все больше и больше. Люди приезжали сушей и морем отовсюду, изо всех уголков страны.
Французы из Сен-Жан-де-Люза усмотрели в волне народного воодушевления, поднявшегося вокруг рыбной ловли, намерение Их испанских Величеств устроить праздник в честь восстановления на троне Карла Стюарта.
* * *Двумя днями ранее королевский двор Франции облетела радостная весть о том, что английский монарх вернул себе корону.
Его мать, королева Генриетта, дочь Генриха IV, и его сестра, утонченная и прелестная принцесса, всю жизнь проведшая в ссылке, находились в Сен-Жан-де-Люзе.
Вечером англичане давали бал.
— А ведь и Карла прочили мне в супруги, — обратилась Мадемуазель к Анжелике. — Сказать по правде, я не верила в то, что сын короля, обезглавленного собственным народом, сумеет взойти на трон… Кажется, Карл довольно умен, хотя кардинал и попросил его в какой-то момент покинуть Францию, чтобы не злить Кромвеля. Политические требования редко согласуются с тактом. Королева Генриетта бежала в Европу, истратив все свое состояние, все драгоценности, только бы спасти династию Стюартов. Ревностная католичка, именно она убеждала мужа избавить Англию от пуритан[109], что и привело Карла I на эшафот, когда те одержали победу. Его семье пришлось искать укрытия во Франции, в Лувре. Они влачили жалкое существование. А Карл младше меня всего на три года. Мать подталкивала его ухаживать за мной. Разумеется, ведь, получив мое состояние, Карл обрел бы сторонников гораздо быстрее. Подумать только! Вопрос о разнице в возрасте влечет за собой вопрос о различии характеров. Слишком он был неловок, чтобы мне понравиться. Однажды в Лувре давали бал. Поскольку к Карлу относились как к королю, то для него поставили трон, к которому английский монарх даже не приблизился… А я, почувствовав сильную усталость от танцев, присела на него. Многие гости подходили ко мне, чтобы засвидетельствовать почтение, добавляя, что я наделена всем необходимым, чтобы стать королевой. И я стала бы ею! Но только рядом с королем, который действительно желает им быть и не боится, даже в ссылке, заявить о себе! Чем дольше я размышляю над всем этим, тем сильнее убеждаюсь, что отцовский престол слишком тяжкое бремя для такого человека, как Карл. Он, должно быть, связался со странными сектами, в которых обучают магическим формулам, чтобы добиться успеха и обрести власть. Говорят, англичане очень привержены ко всему необычному и мистическому. Их короли и королевы слишком часто заставляли подданных менять веру[110]. Для них это всего лишь еще один способ борьбы за власть. Однако Карл должен остаться католиком. Его мать никогда не потерпит даже малейшего отклонения с пути истинной веры. Но ведь тогда англичане его не поддержат[111].
