Элизабет Бикон - Последний сезон
— Вы не знакомый, вы мой жених.
— Понятно, отчего вы до сих пор перебирали женихов, чтобы довести меня до жертвенного алтаря. — И он сдобрил свою реплику теплой улыбкой, хотя зеленоватые омуты его глаз холодно поблескивали, он не шутил.
— Я способна сбежать от вас и у алтаря, если вы на то напроситесь, — пригрозила она полусерьезно.
— Кейт, немедленно выкиньте из головы все мысли о том, что вам удастся отвертеться от замужества. Иначе я сейчас же оставлю вас стоять с открытым ртом посреди залы. Три года назад вы уже выставили меня олухом, и неоднократно, с меня хватит.
— Никогда не желала заставить вас чувствовать себя олухом, милорд, — сказала она и похолодела от запоздалого сожаления, ее заверения не воодушевили его.
Он сурово посмотрел на нее, сомневаясь в ее умственных способностях.
— Спорный вопрос, но после сегодняшнего вечера у нас другого выбора нет, остается смириться, — отрубил он.
— Приложу все усилия, чтобы быть вам доброй женой, — благонравно произнесла Кейт.
— И что еще надо прилежному мужу от своей половины, правда? — Эдмунд не остался в долгу.
Танец заканчивался, и он склонился в галантном поклоне над ее рукой, затянутой в перчатку, словно она — его королева, а он — ее преданный рыцарь.
— Правда, — ответила она подавленно и все-таки сдержалась, не пнула его как следует и не наступила на ногу.
То благородное усилие, верно, отразилось на ее лице и не осталось незамеченным, поскольку Эдмунд стоял достаточно близко. Он ухмыльнулся ей, как старой знакомой, словно приглашая разделить его веселье, и она горько раскаялась, что некогда не ценила такое доверие, и их отношения, по ее глупости, с самой первой встречи лишились сердечной простоты.
— Жаль, если мы снова не подружимся, — тоскливо проронила Кейт, и смешинка в его зеленых глазах застыла, превратившись в колкую льдинку. Вправе ли она задавать такой вопрос?
— Я желаю вас, Кейт. Я буду верен вам, пока вы отвечаете мне взаимностью, но никогда уже не буду вашей комнатной собачонкой.
— Даже представить не могу, милорд, чтобы вы — в наше-то время — унизились бы до рабства, постараюсь, чтобы нам было вместе комфортно.
— Вы полагаете, ваша сестра со своим мужем искали в своем браке лишь «комфорт»? — спросил он таким тоном, словно даже произносить это слово было ему неприятно.
— Полагаю, каждый из нас ищет в другой половине свое солнце, — рассудила она, — однако я вряд ли дождусь от них похвалы, если скажу, что они живут вместе ради комфорта, чтобы наблюдать обыденные восходы и закаты.
— Тогда почему мы должны удовольствоваться меньшим?
— Потому что между нами нет любви, чтобы найти в другом свое незаходящее солнце, — сердито выдала она пылкую декларацию.
— Я понимаю вас, — пробормотал он ей на ухо, когда они вернулись к Элиан, и нельзя было свирепо глянуть в его вызывающе наглые глаза, иначе свет приметил бы, что у них вовсе не сказочный роман, который они так старательно разыгрывали.
— Вы нечестно сражаетесь, милорд, — шепнула она, встретив его взгляд широко распахнутыми увлажненными глазами.
— Нет, — выдохнул он ей в ухо, любовно поглаживая ей щеку, словно ему невмочь отпустить ее, — честно, я сражаюсь, чтобы выиграть, мисс Элстоун.
— Что выиграть? — спросила Кейт непосредственно, когда он отнял ладонь, и вздрогнула от неимоверного напряжения, пришлось изо всех сил сопротивляться желанию снова упасть в его объятия.
— Вас, мисс Кэтрин Элстоун, тело, сердце и душу, — забормотал он, снова склонившись к ней, словно вот-вот поцелует.
Кейт краем уха слышала, как некоторые леди бочком подбираются к ним поближе, выискивая наилучшую позицию для наблюдений за их трогательными воздыханиями.
— Сначала надо возжелать меня, — прошептала она.
— О, этого у меня не отнять, сладкая Кейт, не заблуждайтесь на сей счет. — Он был неспешен, между тем его яростные алчущие глаза внезапно потемнели и вспыхнули, как изумруды, и она поняла, что он говорит чистую правду.
Ее рот непроизвольно открылся, губы пересохли, пришлось облизнуть их и наблюдать, как Эдмунд следит за ее движениями, словно желает присоединиться. Лучше не думать о том, что последует за тем, во всяком случае, не в этой заинтересованной аудитории, надеющейся воочию увидеть, как снежная мисс Элстоун растает до идиотизма.
— Так мы увидим вас завтра, милорд? — Вопрос был дурацкий, поскольку она окончательно запуталась в яростных страстях, витающих между ними и ввергающих ее в гнев, и решила, что единственный выход — свернуть на бездумные банальности.
— Можете быть более чем уверены в том, — откликнулся он, — но вечер еще не отшумел.
— Мне достаточно. Как думаете, Элиан, приличествует нам теперь отбыть? Я очень устала, — обернулась она к приятельнице, ища мира и покоя. Хотелось собрать свои разбежавшиеся мысли.
— А я теперь смогу хотя бы проводить вас, не вызывая кривотолков, ведь мы публично помолвлены и неподсудны, можно ликовать, — иронично улыбнулся Эдмунд.
— Подозреваю, с ликованием пока не все ясно, — заметила леди Пемберли, подразумевая реакцию Кита Элстоуна — вряд ли ему понравятся скандальные подробности помолвки свояченицы, его бывшей подопечной. — Но конечно же мы можем теперь ехать домой, а ваш эскорт всегда приятен, лорд Шаттлворт, особенно в нынешние неспокойные времена.
— Что и требовалось доказать.
Кейт невольно улыбнулась, а леди Пемберли уведомила, что никогда не считала Эдмунда простачком, каким он прикидывается слишком уж часто.
— Будь я простофилей, остался бы в своих поместьях тешить разбитое сердце и упустил бы возможность подписаться на пожизненную баталию с вашей прелестной подопечной, леди Пемберли, — весело парировал он.
— Вовремя вы отыгрались, — отвечала Элиан, пока он подсаживал ее в роскошную карету, которую ее муж приобрел по случаю их бракосочетания.
— Воистину, не правда ли? — произнес он так почтительно, что Кейт с сомнением глянула на него. — Любимая, — обратился он так покорно и терпеливо, что она гневно глянула на него с немым вопросом, чувствуя, как зудит нога от желания пнуть его как следует, — вы могли бы сесть в превосходный экипаж леди Пемберли, прежде чем лошади сдохнут от скуки или кто-то из нас подхватит воспаление легких, как вы думаете?
— О да, разумеется. — Она поспешно исполнила его просьбу и едва не свалилась, запутавшись в собственных ногах. — Мне так неловко сегодня чувствовать себя помехой себе и другим. Ужасно раздражает.
— Мне и невдомек, — пробормотал Эдмунд, запрыгивая в карету с той легкостью, которой ей сегодня так не хватало. — Я вполне доволен, возможно, это свидетельствует о том, что я наконец вывел вас из себя.
