Сара Линдсей - Любовник на все времена
— Прости меня, — тихо ответила Линнет и встала с кровати.
— Мама, я не хотела…
Миссис Мерриуэзер не слушала дочь. Понимая, что еще немного, и она разрыдается, Линнет торопливо вышла из спальни и бросилась к себе. Очутившись в своей комнате, она закрыла двери, прислонилась к ним спиной и только тогда расплакалась, стараясь производить как можно меньше шума. Она ненавидела себя, свою несчастную жизнь, не знала, как жить дальше. Где, когда, почему она совершила ошибку, за которую приходилось так дорого расплачиваться?
Невольно в памяти начали всплывать воспоминания из далекого прошлого — о той чудесной, давней зиме в Халсвелл-холле, поместье ее родителей.
…Она выскользнула из дома, как только все заснули. Ее сердце гулко билось от страха, что ее обнаружат, но ей так хотелось увидеться с Томасом. Крадучись, она прошла задами вдоль конюшни к маленькому домику управляющего конюшней. Если раньше темнота сильно пугала ее, то сейчас Линнет радовалась ночному мраку, который надежно укрывал ее от посторонних глаз. Ей самой не нужно было света, потому что найти дорогу к коттеджу она, вероятно, смогла бы с завязанными глазами. Едва Томас открыл двери, как она бросилась к нему на грудь.
— Линнет? Зачем ты пришла?
— Мне захотелось увидеть тебя.
— Так поздно и в такую непогоду?! Я не стою этого, — шутливо произнес Томас, нежно обнимая ее и закрывая за ней дверь.
Она спрятала голову на его широкой и теплой груди.
— Когда ты меня так обнимаешь, мне кажется, со мной не может случиться ничего плохого. — Линнет погладила его рыжие кудри. Слегка наклонив его голову, она жадно припала к его губам. Влюбленные тихо застонали от охватившего их счастья. Он целовал ее до тех пор, пока у нее не начали подгибаться колени, а тело не охватила истома. Голова у Линнет закружилась, она забыла обо всем.
— Давай займемся любовью, — предложила она. Линнет не в первый раз просила Томаса об этом, и каждый раз он упорно отказывался. Так вышло и сейчас.
— Не проси меня об этом, Линни. — Он отрицательно замотал головой и выпустил ее из своих объятий. В его синих глазах блеснула стальная решимость.
— Ты знаешь, как я люблю тебя, но пойти на это не могу. Нет, нет и нет. Никогда я не поступлю с тобой так бесчестно, никогда не обману доверие, которое оказал мне твой отец. Я не стану похищать твою невинность под покровом ночи, словно какой-нибудь вор.
— Сегодня мама опять заговорила о сезоне. Он еще не начался, а она уже волнуется. Ей непременно хочется, чтобы я обручилась. Меня сватают за герцога Инвуда, но мне до сих пор удавалось ускользнуть от помолвки под предлогом, что у герцога не кончился траур. Мама почти уверена в возможности этого брака. Но если я откажу всем искателям моей руки, то есть надежда, что родители все-таки согласятся с моим выбором. Помнишь тот скандал, когда герцог женился на дочери объездчика королевских лошадей? Думаю, хуже не будет.
— Как знать? Та девушка принесла герцогу богатое приданое, тогда как я могу дать тебе только себя и туманные перспективы вместе с надеждой на счастливое будущее. Высший свет охотно простит герцога за то, что он женился по расчету на незнатной девушке. Но свет не простит мне, если я женюсь на тебе по любви. К тебе может перейти титул герцогини, тогда как брак со мной все разрушит.
— Но мне так хочется счастья. Разве Инвуд способен мне его дать? — В голосе Линнет слышалась явная горечь. — Мои родители никогда не дадут согласия на наш с тобой брак. Или все же согласятся. Как думаешь?
— Нет, — помолчав, ответил Томас. — Они не согласятся. Если даже удастся сохранить с ними добрые отношения, нам все равно придется нелегко.
— Как же нам быть? — Линнет в отчаянии опустилась на пол.
Томас бережно поднял ее на руки и опустился вместе с ней в кресло, стоявшее перед камином, в котором весело потрескивал огонь.
— Я люблю тебя, ты же знаешь, как мне хочется жениться на тебе, независимо от того, дадут согласие или нет твои родители. Это твоя жизнь, тебе выбирать, тебе решать, как жить дальше. А я буду любить тебя всегда, решишь ли ты выйти за меня или остаться вместе с родителями.
— Я не хочу ничего ни решать, ни выбирать. — Она прильнула как можно ближе к нему, спрятала голову на его сильной груди, пытаясь согреться его теплом.
— Я все понимаю, — тихо произнес Томас, гладя ее волосы. — Как я презираю себя за то, что ставлю тебя перед необходимостью выбирать. Я не могу расстаться с тобой, — это единственное, что может служить мне оправданием.
Он ласково похлопал Линнет по спине:
— Пожалуйста, Линни, не надо плакать. От твоих слез у меня болит сердце. Тебе сейчас не обязательно что-либо решать. Время терпит, сезон еще не начался.
Линнет решительно вскинула голову: ее женская интуиция подсказала ей — нельзя больше тянуть, пора делать выбор.
— Возможно, к этому выбору меня подталкивает моя любовь, но еще сильнее подталкивают мои родители. Если бы они волновались о моем счастье так, как волнуешься ты, они бы согласились на мой брак с тобой.
Ее голос дрожал, улыбка выглядела смущенной. Линнет положила ладонь ему на сердце.
— Я выбираю тебя, Томас…
…Тихий стук в дверь прервал воспоминания. Торопливо смахнув слезы, Линнет воскликнула:
— Да?
— Прошу извинить меня, миледи, — мешая французские и английские слова, проговорила Мартина, камеристка старой герцогини. Будучи родом из Франции, Мартина никак не могла отвыкнуть от привычки вставлять в свою речь французские слова. — Герцогиня хочет видеть вас.
— Прямо сейчас?
— Да, сейчас.
Линнет вздохнула. Она не испытывала никого желания разговаривать сейчас с матерью, но не считаться с просьбой ее светлости, которая была равносильна повелению, она никак не могла.
— Хорошо, Мартина. Передай, я приду через несколько минут.
Сполоснув как следует лицо в дамской комнате, она аккуратно вытерла его, посмотрела на себя в зеркало и опять задумалась.
Томас, Томас… Она полюбила его с первого взгляда, как и он ее. Несмотря на долгие годы разлуки, на всю боль и страдания, она по-прежнему любила его. Но какова была цена, которую она заплатила за эту любовь, заплатил Томас, заплатили ее дети и ее близкие…
Как мать, она желала для своей дочери лучшей участи. Выходить замуж по любви, в глазах Линнет, теперь выглядело страшной глупостью. Она послушалась зова сердца, наивно полагая, что любовь станет мостом, соединяющим два берега разных социальных положений — ее и Томаса, что любовь сотрет, уничтожит разницу между ними. И какое-то время так и было. А потом все рухнуло: ее счастье, семья, мир в доме — все рассыпалось и развалилось, словно карточный домик.
