Джорджетт Хейер - Цена желаний
– Только вот беда: Арнольд вовсе не смотрел на это с разумных позиций, – сказала Антония.
– Тут я с тобой не согласен, – подхватил Кеннет. – Я совсем не защищаю Арнольда, но вместе с тем не могу понять, почему мне должна нравиться растрата. Нельзя стибрить у человека кошелек, а потом сказать: «Спасибо за ссуду» и выплачивать по чайной ложке. Я отнюдь не осуждаю Арнольда за то, что он пришел в ярость, и, главное, ни один судья его не осудит… И судьи увидят в этом для Рудольфа такой повод убийства, по сравнению с которым мой – детские игрушки.
– Я прекрасно понимаю всю нелепость своего положения, – сказал Мезурьер. – Но бессмысленно пытаться свалить на меня убийство. У меня никогда не было такого ножа, это первое, а второе…
– Минутку, – прервал его Джайлз. – Какого «такого» ножа?
Краска бросилась в лицо Мезурьера:
– Н-ножа, которым можно убить человека. Тут, я думаю, должен быть какой-то кинжал. Я хочу сказать, обычный нож вряд ли…
– Вы видели Арнольда Верикера мертвым, не так ли? Воцарилось молчание. Вайолет вздрогнула:
– Мне из-за вас просто дурно. Пожалуйста, давайте говорить о чем-нибудь другом.
– Рано тебе стало дурно, дорогая. Рудольф как раз собрался окончательно признаться.
Мезурьер, который неотрывно глядел в лицо Джайлзу, при этих словах вдруг опустил глаза, достал из нагрудного кармана портсигар, вытащил сигарету и, сунув ее в рот, собирался закурить. Спичек на столе не оказалось, он встал, чтобы принести их.
– Да, – произнес он, зажигая сигарету. – Вы совершенно правы. Я действительно видел Верикера мертвым.
– Как раз проходил мимо, – кивнул Кеннет.
– Нет, направлялся к нему в Эшли-Грин. Когда я въехал в деревню, фары моей машины осветили колодки. Я не знал тогда, что это Арнольд. И вышел, чтобы разглядеть сидящего в них человека.
– А увидев, что это Арнольд, вернулся домой.
– Ну и что особенного? – спросила Антония. – Если Арнольд все равно был мертв, не было смысла оставаться.
– Он мог бы попытаться что-нибудь сделать, – тихо сказала Вайолет. – Мог бы позвать на помощь.
– Вот мысль! Как это женственно, любимая! Рудольф, почему вы этого не сделали?
– Не хотел впутываться. Я видел, что помочь ничем нельзя.
– В котором часу это было? – спросил Джайлз.
– Не знаю. То есть, не знаю точно. Что-то между двенадцатью и часом ночи.
– В какое детское время вы собирались постучаться к Арнольду и зайти к нему поболтать, – заметил Кеннет. – Весь рассказ, по-моему, надо пересмотреть. На вашем месте я отверг бы его и придумал новый. Над этим изрядно поработала моль.
– Я не собирался стучаться к Арнольду, – сказал Мезурьер, бросая сигарету. – Я… я могу вам рассказать… В это время я был в плохом состоянии. Верикер хотел меня погубить. Ему это ничего не стоило. Даже если бы он не выиграл это дело, самый факт моего привлечения к суду меня бы погубил. И я… я был в совершенном отчаянии. Не знал, куда кинуться. Я знал, что Верикер собирается в коттедж «Риверсайд». Слышал, как он говорил об этом мисс Миллер. Конечно, это было безумие, но я собирался поехать следом и убить его, обставив все как кражу со взломом. Я был однажды в этом коттедже, заметил, что стоит он довольно уединенно, и знал место, куда можно спрятать машину. Я думал, если забраться в дом, можно спрятаться за книжный шкаф, который стоит в холле, и, когда Верикер будет обходить помещение, застрелить его и выбраться на улицу до того, как кто-нибудь появится. Вот мой рассказ, и если вам он не нравится, можете придумать другой.
– Только скажите какой, и я мигом его сварганю, – пообещал Кеннет. – От этого рассказа мне хочется плакать. Бедная моя сестра!
– Да, но вот в чем дело, – серьезно сказала Антония. – Рассказ настолько идиотский, что люди, пожалуй, поверят. Ведь правда, Джайлз?
– Вполне возможно, – откликнулся Джайлз.
– Ну, если ты так думаешь, почему бы им не воспользоваться? – предложил Кеннет. – Давайте все скажем, что мы как раз созрели, чтобы убить Арнольда, но оказалось, кто-то уже сделал это за нас.
– Я бы вам не советовал, – заметил Джайлз. – Подобные истории не рассказывают дважды.
– Дважды! – презрительно вскричал Кеннет. – Когда Рудольф откопал ее, она уже была с бородой.
– Тем не менее это правда, – сказал Рудольф. – И моя история ничуть не менее убедительна, чем та, которую рассказали вы. Мне лично ваша кажется самой неубедительной из всех, какие я слышал.
– Да, я тоже так думаю, – сказала Антония, пытаясь быть справедливой. – И все равно, рассказ Кеннета много лучше тем, что его не опровергнуть, и согласно этому рассказу Кеннет не был рядом с Эшли-Грин. Я, право же, не высокого мнения о твоем рассказе, Рудольф. Ты не можешь придумать что-нибудь лучше? Мы все поможем, ведь верно?
– Что касается меня, то я – нет, – сказал Джайлз.
– По-моему, с твоей стороны это очень скверно. Кеннет, как ты думаешь, что сказать Рудольфу?
– Я не хочу прикладывать к этому руку, – сказал Кеннет. – Самое лучшее – сделать так, как я сперва предложил: пусть Рудольф будет козлом отпущения. Это со всех точек зрения лучшее решение. Что и говорить, с ним одна морока.
– Может, с ним и морока, но знай: я не допущу, чтобы он страдал из-за тебя, – вспыхнула Антония.
– Кто сказал, что из-за меня? А ты разве ни при чем?
Тут Джайлз поглядел на часы и сказал:
Все это очень увлекательно, но разреши тебе напомнить, Кеннет, что я пришел говорить совсем о другом. Предлагаю закончить эту совершенно беспредметную дискуссию.
– Конечно! – поддержал Мезурьер, глаза его горели негодованием. – Во всяком случае, я ухожу. Должен сказать – если бы я знал, ради чего меня пригласили, никогда бы не пришел. Хотя, вероятно, мог бы и угадать! О, не трудись меня провожать.
Эта последняя отчаянно вежливая фраза была обращена к Антонии, которая, однако, пропустила ее мимо ушей, проводила его в переднюю и тщательно закрыла за собой дверь.
Кеннет снова перекочевал на диван.
– Что ж, если повезет, помолвка лопнет, – заметил он.
– Бить тебя некому! – спокойно ответил Джайлз.
– Нет-нет! Ты же не станешь притворяться, будто желаешь видеть Тони за этой отвратительной ящерицей. Да и Мергатройд он не нравится.
– Мистер Каррингтон, – вдруг сказала Вайолет, – что вы думаете о его рассказе?
Джайлз взглянул на нее.
– Ничего особенного. Я слышал и более невероятные.
– Что-то мне он не нравится, – продолжала Вайолет. – Ведь если Мезурьер действительно был ни при чем, то почему не позвал на помощь?
– С перепугу, мисс Уильямс.
На лице ее изобразилось презрение.
– Да, я тоже так думаю. Лично я презираю людей, которые теряют голову в чрезвычайных обстоятельствах. Вы хотите поговорить с Кеннетом наедине?
