Паола Маршалл - На алтарь любви
– Что ж, им можно только позавидовать, – прокомментировала Кэтрин.
Хендрик ван Слайс жил по-королевски. Как ни странно, он сразу согласился принять английского торговца. Том и Кэтрин ждали в просторном зале, на стенах которого красовались внушительных размеров географические карты голландских владений в заморских землях, а также невероятное разнообразие пейзажей, натюрмортов и морских видов.
– Опять коровы, – прошептала Кэтрин. На картинах почти всех голландских и фламандских художников присутствовали или корабли, или коровы.
Вскоре слуга вернулся и повел их по анфиладе изысканно меблированных комнат в кабинет в глубине дома.
Господин и госпожа ван Слайс поджидали гостей, устроившись в удобных креслах у камина. Торговец выглядел поистине величественно в черном бархатном камзоле, и рядом с ним его жена в наряде из серебристо-голубого атласа казалась еще стройнее и изящнее.
– Мистер Тренчард… – протянул ван Слайс, пригласив гостей присесть. – Наверное, вы родственник Неда Тренчарда?
– Весьма дальний, – признался Том. – Я только скромный торговец.
– Вот как! Надеюсь, вы не откажетесь перекусить прежде, чем мы осмотрим склады? Вы, наверное, из тех англичан, что пьют эль? Или предпочтете вино, как и мы?
– Вино! – ответил Том.
– Ну что же, очень хорошо, – улыбнулся ван Слайс и сделал знак слуге. Тот благоговейно принес и поставил на низкий столик лимоны, печенье, тарелки и завернутые в белоснежные салфетки приборы на четверых, а также бокалы тонкой работы. Кажется, голландцы превратили вкушение пищи чуть ли не в ритуал.
Мужчины начали разговор о делах. Несколько раз Кэтрин пришлось улыбнуться, соглашаясь с мнением супруга.
– Нет, милый, картин больше не надо. Фарфор продается куда лучше. В конце концов, есть необходимо всем, а на картины взглянут разок – и тут же о них забывают.
– Ваша жена – редкая умница, – одобрительно отозвался ван Слайс.
Они беседовали не только о картинах и посуде, но и о скатертном полотне и гардинах.
– Потом, – сказал ван Слайс, когда слуга принес блюдо с устрицами и свежий хлеб, – мы спустимся в погреба, и вы покажете мне, какие именно товары желали бы приобрести. Как я понял, вы не взяли с собой писца?
Джорди трудно было принять за старательного клерка, и сейчас его радушно принимали в кухне.
– Его обязанности исполняет моя жена, и лучшего писца мне не надо. Надежнее всего не выпускать секреты из дома, правда?
– Мое сердце радуется встрече со столь благоразумным представителем вашей страны, – с воодушевлением воскликнул ван Слайс. – Вы, англичане, редко извлекаете пользу из множества талантов, которыми Создатель наделил наших жен.
– Так вы часто ведете торговлю с англичанами, менеер?
– Да, сударь, очень часто. – Он подмигнул. – Мне нравятся англичане: в отличие от наших правителей я понимаю, что нам нужна ваша помощь, чтобы сдержать французов и всех, кому не терпится захватить нашу страну.
– Отлично сказано, сэр. Наверное, вы и сэру Томасу Гоуэру это говорили?
В кабинете повисла напряженная тишина. Кэтрин, исполняя приказ Тома, не сводила глаз с хозяина. Веки его чуть заметно дрогнули, руки на мгновение застыли, а вокруг рта залегла жесткая складка.
– Так вы знаете сэра Томаса? – спросил он, отправив в рот устрицу, обильно политую лимонным соком.
– Да, и очень хорошо, – любезно ответил Том.
Взгляд его пронзительных глаз не отрывался от лица голландца. Жена хозяина хранила молчание, но Кэтрин поняла, что и она почувствовала волнение мужа.
– Что вам от меня надо, мистер Тренчард, кроме посуды и других товаров? Кстати, вы собираетесь приобретать их или все это блеф?
– Никакого блефа. – Том был изрядно удивлен таким поворотом разговора, но не подал виду. – А надо мне сущую малость: сведения о том, где найти Уильяма Грэма.
Ван Слайс явно расслабился.
– И все? Разумеется, я скажу вам, где он живет!
Том улыбнулся:
– Прошу прощения, но это еще не все. Вы что-нибудь знаете о Джайлсе Ньюмене?
– Только то, что его отправили на тот свет. Говорят, он начал промышлять шантажом и поплатился за это головой. Что-нибудь еще?
– Не известно ли вам что-либо о планах вашей армии, что могло бы заинтересовать вашего друга и благодетеля сэра Томаса Гоуэра?
Ван Слайс и глазом не моргнул.
– Ого, теперь я вижу, что вы и впрямь хорошо его знаете. Увы! Мне известно лишь то, что и так знает весь мир. Голландия желает вытеснить Англию с морских просторов. Однако… – Он интригующе умолк.
– Однако?.. – с надеждой повторил Том.
– Однако Уильям Грэм знает не меньше моего, а я предпочитаю, чтобы вы узнали это не от меня. Здесь я всего лишь скромный торговец.
Том окинул взглядом роскошно убранную комнату.
– «Всего лишь»! – фыркнул он, и Кэтрин про себя поддакнула ему.
– Такой же, как и вы, мистер Тренчард. – Ван Слайс сверкнул крепкими зубами, оглядывая Тома с ног до головы. – Видите ли, мистер Тренчард, умный человек всегда распознает другого умного человека. Мне стало ясно, кто вы, как только вы и ваша прелестная жена вошли в мой дом. Но знает ли она вас, мистер Тренчард? И знаете ли вы ее? Впрочем, давайте закончим разговор о торговле и выпьем за успех в наших делах, какими бы они ни были.
– Итак, жена, что ты думаешь о Хендрике ван Слайсе?
Был уже вечер, и Том с Кэтрин давно вернулись от ван Слайса, осмотрев забитые товарами погреба.
Кэтрин обдумала свой ответ.
– Знаешь, мне он кажется обманщиком, но веселым и честным, в отличие от Амоса Шоо-тера или Уильяма Грэма. По-моему, ни ван Слайсу, ни Шоотеру нельзя доверять, но из них двоих я скорее поверю ван Слайсу.
– Почему? – Том сидел, откинувшись к стене, и вертел в руках крохотную ветряную мельничку из пергамента, которую они купили в лавке недалеко от постоялого двора. – Может, потому, что ван Слайс такой красавец?
– Можешь смеяться сколько угодно, – надулась Кэтрин. – Я понимаю, что мне не из чего делать выводы, но что-то в нем такое есть.
Том наклонился и передал ей мельничку, раскрутив пальцем ее крылья.
– Опять и опять мы с тобой мыслим одинаково. Я тоже не пойму, с чего решил, будто Амосу нельзя доверять. Это просто внутреннее чувство, но я привык верить интуиции: она не раз спасала мне жизнь, когда вокруг гибли и друзья, и враги. Мне думается, моя хорошая, что и на твою интуицию можно положиться.
Он подкрепил свой вывод, легонько поцеловав Кэтрин в уголок рта, и снова откинулся к стене.
Кэтрин не раз замечала, что он называл ее «жена», когда поддразнивал или вызывал на откровенность, и «моя хорошая», когда хвалил или пытался соблазнить.
