Розанна Битнер - Нежное предательство
Одри услышала шаги. Кто-то шел по балкону. И очень удивилась, когда в прямоугольнике освещенного пространства возникла высокая фигура. Ли остановился напротив открытой двери. Он сильно похудел, глаза ввалились и ничего не выражали. Несмотря на то, что было довольно прохладно, Ли разгуливал без рубашки и без ботинок. На обнаженной груди темнел треугольник вьющихся волос. Одри слегка смутилась. Ей хотелось жадно смотреть на сильные мускулистые руки, широкую грудь, но она не могла.
– Ли, ты, наверное, замерз! – воскликнула Одри, глядя в глаза молодому человеку. – Что ты делаешь здесь так поздно?
Ли пожал плечами.
– Я не мог заснуть. Ты ведь тоже не спишь, – он стоял в дверном проеме и осматривал комнату. – Решил пройтись. Хотел ощутить кожей прикосновение холодного ветра, – он пристально посмотрел на девушку. Под тонкой тканью сорочки угадывались очертания ее упругих сосков. От прохлады они стали очень тугими, набухли.
– А ты разве не замерзла?
Одри прижала ладони к груди. Боже, она забыла накинуть халат!
– Немного, – тихо сказала она. Как странно, Ли стоит здесь, обнаженный по пояс. На ней прозрачная ночная сорочка. Почему ее совершенно не беспокоит и не очень смущает, что она полуодета?
– Тебе лучше закрыть дверь. Я привычен к такой погоде, но ты можешь простудиться и заболеть. Мистер Бреннен очень огорчится, если, приехав, застанет больную дочь, – глаза Ли стали грустными и такими глубокими, казались почти синими. – Ты же знаешь, что Мэри Элен умерла от пневмонии.
Одри почувствовала слабый запах виски. Ли пытался заглушить горе спиртным.
«Всегда остерегайся пьяных мужчин, – не однажды предупреждала ее Лина, – они плохо контролируют себя».
Но Ли не был пьян. В ее понятии пьяный человек совершенно не такой. Кроме того, он сегодня похоронил мать и имел право выпить немного виски.
– Я закрою дверь, если ты войдешь. Ты не должен сегодня оставаться один, – сказала спокойно Одри, размышляя, не потеряла ли она рассудок. И отступила в глубь комнаты. Ли колебался.
– Возможно, это не такая уж и нелепая мысль, – тихо сказал Ли, лицо исказилось страданием, выдавая терзавшую его внутреннюю боль.
Одри внимательно смотрела на него. Ветер перебирал темные волосы молодого человека. Он казался Одри самым красивым мужчиной на свете и напоминал изображения греческих богов, о которых она читала в книгах.
– Никто не узнает, что ты находишься здесь, – прошептала Одри. – Все будет хорошо. Тебе необходимо поговорить с кем-нибудь.
Ли потер глаза ладонями, словно очень устал. Потом огляделся по сторонам, убедился, что его действительно никто не видит, и шагнул в комнату. Одри закрыла дверь, вспомнив, что в ту ночь на пляже он тоже был выпивши. Что она делает? Почему позволяет полуодетому, пьяному янки войти в комнату?
Одри бросилась к стулу, схватила ночной халат и торопливо оделась. Когда обернулась, Ли стоял у кровати и наблюдал за ней. Одри плотно запахнула халат и приблизилась к нему.
– Может быть, тебе дать одеяло, чтобы ты закутался? – предложила она заботливо.
Ли отрицательно качнул головой, прошел мимо нее, взял со стола небольшой портрет ее матери, который Одри привезла с собой. Долго рассматривал женское лицо, затем поставил портрет на место.
– Знаешь, – тихо заговорил он, – когда становишься старше, тебе уже не нужна мать, не столь необходимы ее заботы, ласка. Но все равно ты всегда знаешь, что она живет где-то, думает о тебе, любит тебя. Это довольно странно. Можно целый год не видеть ее и не волноваться. Ты знаешь, что в любой момент соберешься и поедешь повидаться с ней. Но если мама умерла… Когда знаешь, что больше не увидишь ее никогда… – голос сорвался, Ли потер лицо ладонями.
– Со временем тебе станет легче, Ли. Так всегда бывает.
Он обернулся к девушке, во взгляде светилась нежность.
– Ты потеряла мать еще в детстве. Я кажусь тебе эгоистом, верно, Одри?
Девушка неосторожно подошла к нему совсем близко.
– Нет, не кажешься. Ты ведешь себя так, как человек, который очень любил свою мать и потерял ее. В этом нет ничего плохого. Если тебе хочется поговорить о ней, ты должен поговорить.
Ли смотрел в зеленые глаза, думая о том, как очаровательна Одри без румян на щеках, без замысловатой прически. Она красива простой, естественной красотой. Несмотря на все аргументы, которые он приводил когда-то, уверяя ее и себя в невозможности совместной жизни, он не мог не любить ее. У Карла и Дэвида есть жены, их есть кому утешить. Так и должно быть в жизни. Мальчик становится мужчиной, женится. Жена любит мужчину и заботится о нем, вместо матери. Он слишком много .времени отдавал работе, пытаясь доказать отцу, что сможет добиться успеха в жизни, не участвуя в семейных предприятиях. Он почти не задумывался о любви и женитьбе после смерти Мэри Элен. Так продолжалось до тех пор, пока в Мэпл-Шедоуз не приехала Одри, нежная женщина-ребенок. С тех пор мысли о ней не покидали его. Но он не имел права владеть этой женщиной. Она принадлежит плантации Бреннен-Мэнор, мистеру Бреннену, брату и Югу.
Нельзя смотреть на нее, оставаться с ней наедине. Боже мой! Как она прекрасна! Какие у нее роскошные волосы! Как красиво они рассыпались по плечам! Он не рассчитывал встретить ее ночью в прозрачной сорочке, через которую так откровенно просвечивают соски. Он думал, что она давно спит, что дверь в ее комнату заперта. Он должен забыть сладкий вкус ее губ, груди, гладкой девичьей кожи. Разве не обманывал он себя, когда надеялся, что она не спит, что он сможет войти в ее комнату?
Одри позвала его сюда так уверенно, так спокойно, словно вышла встретиться с ним, завлечь его. Его тянуло к ней неодолимо. Она привлекала его просто своим существованием, тем, что живет в его доме. Она была для него сейчас олицетворением молодости и жизни. Тем, чего ему так не хватает сейчас. Он чувствовал неодолимую потребность ощутить дыхание жизни. Хотелось отбросить покров смерти, нависший над домом. Перед ним стояло явное воплощение жизни – Одри Бреннен.
«Убирайся отсюда к черту!» – попытался предостеречь себя Ли. Но отогнал отрезвляющую мысль. Он должен побыть с кем-нибудь. С Одри ему всегда было легко общаться. Если только речь не заходила о рабстве или правах штатов. Он подошел к шкафу с выдвижными ящиками, потрогал керамические ручки.
– Мама любила украшать что-нибудь. Она украсила шкаф этими ручками, когда я был еще маленьким. Помню, как с интересом наблюдал за ее движениями, – Ли глубоко вздохнул. – Но с тех пор, как она умерла… – молодой человек провел рукой по волосам, – хотя, наверное, это началось с тех пор, как я уехал отсюда. Когда мы поспорили с тобой о возможности войны и прочем… С тех самых пор я чувствую, как все вокруг изменилось. Подкрадывается что-то недоброе и зловещее… Трудно найти определение. Сейчас я понимаю, что меняется абсолютно все. Смерть матери послужила завершением некого периода моей жизни. Иногда мне кажется, Бог забрал ее, чтобы она не увидела дальнейших событий, может быть, очень страшных, – Ли повернулся к девушке, мрачно посмотрел на нее. – Вероятно, было бы лучше, если никто из нас не увидит, что предстоит всем пережить.
