К. Харрис - Что остается от небес
– Епископ был сторонником мирных договоренностей с французами?
– И с французами, и с треклятыми американцами.
– Невзирая на то, что относился к обеим нациям с изрядным презрением?
Джарвис издал неприличный звук:
– Только не просите меня отыскать логику в извращенном ходе мыслей этого праведника.
Себастьян присмотрелся к надменному орлиному профилю барона.
– Как я понимаю, вы возражали против перемещения Прескотта в Кентербери?
– Разумеется.
– Потому что он противился войне или потому что ратовал за отмену рабства?
– А как по-вашему?
– По-моему, епископ Лондонский нажил себе немалое количество врагов.
Вельможа остановился на тротуаре возле Карлтон-хауса.
– Разве сей факт не свидетельствует о человеке определенным образом?
Слова Джарвиса перекликались с тем, что сказала его собственная дочь.
– Думаю, свидетельствует, – согласился Себастьян. – Хотя многое зависит от того, каковы сами враги.
В твердом взгляде серых глаз собеседника вспыхнула веселая искорка:
– И то правда. Доброго вам дня, милорд.
Девлин дождался, пока барон пройдет в ворота ограды, отделявшей Мэлл от территории дворца, а затем, повысив голос, окликнул:
– А как насчет брата епископа? Он каким был человеком?
Джарвис медленно повернулся:
– У Френсиса Прескотта имелось четверо братьев. О котором из них вы спрашиваете?
– О самом старшем.
– Сэре Нигеле? – на аристократическом лице барона мелькнула неприязненная гримаса. – Епископ Прескотт являл собою нудного и назойливого глупца. Но его старший брат был гораздо хуже. Попросту говоря, человек дурного тона. Меня ничуть не удивило, что, в конце концов, его порешили.
Себастьян сморгнул. Лично он располагал вескими доказательствами того, что старший из братьев Прескоттов пролежал последние тридцать лет в крипте церкви Святой Маргариты с кинжалом в спине. Но этот факт еще не сделался общеизвестным.
– А что, сэра Нигеля разве убили? – переспросил виконт. – У меня сложилось впечатление, что он пропал без вести.
– Разумеется, убили. Не думаете же вы, что подобный субъект мог просто взять и исчезнуть?
– И кто, по-вашему, это сделал?
– Честно, не знаю. Но если бы узнал, угостил бы выпивкой, – Джарвис замолчал, прислушиваясь к городским колоколам, начавшим отбивать время. Над крышами поплыл мелодичный перезвон. – А теперь всего наилучшего, милорд.
Девлин наблюдал за тем, как барон пересекает двор, направляясь к ступеням.
– Хозяин? – окликнул Том, останавливая рядом гнедых.
Себастьян еще минуту помедлил, хмурясь вслед могущественному кузену короля, затем вскочил в экипаж и повернул лошадей в сторону Боу-стрит.
* * * * *
– Думаю, не осталось никаких сомнений, – подтвердил сэр Генри Лавджой, наморщив серьезное лицо. – Наш загадочный покойник из прошлого века, по всей вероятности, давно пропавший брат епископа. Леди Прескотт опознала в синем бархатном камзоле и атласном жилете одежду, которая была на ее супруге перед исчезновением. Часы и брелок тоже его.
Друзья вышли из управления на Боу-стрит и теперь проталкивались сквозь запруженные толпой аркады, выходившие на площадь Ковент-Гарден. К этому времени суматоха, характерная для рынка в ранние часы, уже улеглась, тяжелые фургоны оптовых торговцев уступили место тележкам уличных продавцов и лоточникам, предлагавшим булки и устрицы, ножи и бумажники.
– А искривленная левая рука? – вспомнил Девлин.
– Леди Розамонда сообщила, что муж сломал руку еще мальчишкой, учась в Итоне, – пояснил магистрат, смотря вслед полной, толстошеей женщине, которая прошла мимо, пошатываясь под весом водруженной на голову корзины. В воздухе смешивались запахи кофе, свежих цветов и подсыхающего конского навоза.
– И как она восприняла новость о найденном теле?
– Расплакалась.
– А что супруга рассказывала об обстоятельствах исчезновения сэра Нигеля?
– Насколько я понял, баронета видели в последний раз двадцать пятого июля. Он уехал из поместья после раннего ужина, намереваясь провести вечер в одном из своих клубов. Но так там и не появился.
– Его лошадь обнаружили бродившей по Ханслоу-Хит тем же вечером?
– На следующий день.
– И никаких следов крови на животном или седле?
– Никто такого не припомнил.
Спутники остановились перед аптечной палаткой, в которой торговали всем: от пиявок и целебных трав до улиток для питательного бульона.
– И, тем не менее, списали исчезновение на разбойников? – хмыкнул виконт. – Немного странно, не правда ли? Когда вы в последний раз слышали, чтобы грабители оставляли чистокровную лошадь под седлом и уносили с собой тело жертвы?
– Власти решили, что лошадь убежала, когда на сэра Нигеля напали. В те времена пустошь Ханслоу-Хит пользовалась слишком уж недоброй славой.
– А не было подозрений, что баронет мог пасть от коварной руки одного из своих врагов?
– Да, таких предположений высказывалось множество. Как я могу судить, репутация у Прескотта была достаточно скверной.
– Я слышал, он состоял в «Клубе адского пламени»?
– И это тоже, – магистрат задумчиво уставился на пучок сушеной мяты. – Кажется, джентльмен обладал даром пробуждать страсти в своих недоброжелателях.
– Как и его брат, – заметил Себастьян. – Только, очевидно, по разным причинам.
– Истинная правда, – заплатив за мяту, Лавджой сунул пакетик в карман. – Насколько я понял, поначалу подозревали сына одного из бывших арендаторов, который давно точил зуб против баронета. Но у парня на тот вечер оказалось надежное алиби.
– И какое же?
Друзья повернули обратно к Боу-стрит.
– Он сидел в кутузке здесь, в Лондоне.
Девлин припомнил обнаруженный в теле жертвы кинжал эпохи Ренессанса. Можно было представить себе рассвирепевшего фермера, всаживающего в спину хозяина поместья серп. Но антикварный итальянский стилет? Вслух же спросил:
– А за что парень держал зло на Прескотта?
– Кажется, его отец из-за какой-то ерунды повздорил с сэром Нигелем. Тот отомстил, выдворив семью арендатора с фермы посреди разыгравшейся снежной бури. Они пытались добраться до Лондона и замерзли на полпути. Все: отец, мать, две младшие девочки. Сын остался в живых по единственной причине: какой-то дядюшка пристроил его в ученики к мяснику в Лондоне.
Себастьян резко остановился посреди площадной толчеи.
– В обучение к мяснику, говорите?
