К. Харрис - Что остается от небес
Откинувшись на спинку стула, Девлин скрестил вытянутые ноги.
– Дядя прознал о твоей пассии, да?
Сэр Питер, ссутулившись, обхватил пятерней пивную кружку и фыркнул:
– Послушать его, так можно подумать, что я прямо-таки развратный турецкий паша с целым гаремом. Не годится, похоже, племяннику епископа Лондонского якшаться с женщиной низкого происхождения – особенно, если этот самый епископ нацелился на местечко в Кентербери.
– Так он об этом хотел побеседовать с тобой во вторник?
– Откуда ты знаешь? – удивленно глянул Прескотт.
– От секретаря епископа.
– Чтобы повидать собственного распрекрасного дядюшку, надо записываться к нему на прием, – сделал добрый глоток эля баронет. – Разве это не о многом говорит?
– И как епископ?
– Что ты имеешь в виду? – прищурился собеседник.
– Не показался он тебе каким-то… непривычно расстроенным?
– Нет. С чего вдруг?
Подняв кружку, виконт неторопливо отпил глоток. И мисс Джарвис, встречавшаяся с епископом в тот же вечер, но в шесть часов, и Уильям Франклин, видевший Прескотта накануне, утверждали, что его преосвященство был чем-то заметно взволнован. Сэр Питер был либо чрезвычайно ненаблюдательным, либо слегка неправдивым.
– Тогда скажи, кто, по-твоему, убил епископа?
– Я?! Откуда мне-то знать?
– Должны же у тебя иметься соображения о возможных виновниках.
Прескотт бросил быстрый взгляд по сторонам и подался вперед, положив руку на столешницу и приглушив голос:
– Мне кажется, властям следовало бы задаться мыслью: «Кому наиболее выгодна смерть епископа Лондонского?»
– Хороший вопрос, – одобрил виконт. – И каков, по-твоему, ответ?
– Вот в этом и загвоздка, – откинулся обратно сэр Питер. – Дядюшка Фрэнсис не боялся заводить себе врагов даже среди тех, кто мог оказаться опасен.
– Он, часом, не упоминал кого-либо конкретно?
– Помимо каждого и прочего – от Джарвиса и Квиллиана до Ливерпуля и Каннинга? – хмыкнул баронет.
– Похоже, его преосвященство был задирой
– Задирой? – сэр Питер нахмурился, затем покачал головой. Гнев и раздражение словно отпустили его. – Нет, дядя Фрэнсис не то чтобы был сварливым. Он просто искренне верил в идеалы своей религии. В справедливость. В милосердие. В мир.
– Иными словами, епископ был достойным восхищения человеком.
– Да, – глубоко вздохнул Питер Прескотт. Он вдруг оказался не таким уж и пьяным. – Да, действительно достойным восхищения.
– А где ты находился во вторник вечером?
– На Камден-плейс, – помрачнел взгляд баронета. – А что?
– Камден-плейс?
– У меня там квартира.
– А-а, – Себастьян внимательно посмотрел на дрожащие руки бывшего соученика, дневную щетину, покрывавшую обычно румяные щеки. Судя по виду, Питер Прескотт пил без просыху с того самого момента, как узнал о смерти дяди. – А когда ты в последний раз видел леди Прескотт?
– Маму? – нахмурился собеседник. – Вчера. Почему ты спрашиваешь?
К этому времени сэр Генри Лавджой уже, должно быть, прибыл со своей щекотливой миссией в Прескотт-Грейндж, привезя ветхий бархатный камзол, покрытый пятнами атласный жилет, старинные золотые часы и брелок. Если их предположения верны и мертвец в синем бархате действительно сэр Нигель, леди Прескотт только что узнала о том, что много лет назад стала вдовой.
– А тебе известно, что в склепе рядом с телом твоего дяди обнаружили еще один труп – мужчины, которого, по-видимому, убили там тридцать лет тому?
– Тридцать, говоришь? – внезапно застыл баронет.
– Именно.
С лица Питера Прескотта сбежали все краски:
– Ты хочешь сказать?..
Поднявшись, Себастьян положил руку на плечо приятеля:
– Я хочу сказать, не мешало бы тебе вернуться в поместье. Полагаю, ты обнаружишь, что леди Прескотт нуждается сейчас в сыновней поддержке.
ГЛАВА 19
Себастьян ехал вверх по улице Уайтхолл, направляясь на Боу-стрит, когда заметил Чарльза, лорда Джарвиса, выходившего из здания министерства иностранных дел. Дождь к этому времени уже стих, оставив после себя сбегающие по водостокам ручьи да мокрую мостовую, глянцево блестевшую под свинцовыми тучами.
Виконт направил двуколку поближе к бровке тротуара.
– Милорд, позволите вас на пару слов?
– Только если пожелаете пройтись со мной, – не останавливаясь, откликнулся вельможа.
– Следуй за нами, – велел Девлин своему юному груму, соскакивая с высокого сиденья.
Себастьян пристроился рядом с продолжавшим свой путь бароном. Запутанная история вражды между этими двумя аристократами тянулась почти два года, и виконт никогда не допускал такой ошибки, как недооценивать ум и могущество, а тем более злокозненность лорда Джарвиса.
– Слышал, вы наводите справки касательно смерти епископа Прескотта, – заметил королевский кузен. – Не кажется ли вам такое занятие не вполне достойным? Сын пэра Англии то и дело впутывается в расследование убийств, словно заурядная полицейская ищейка!
– Пока я не совершаю ничего действительно постыдного, например, не беру плату за свои услуги, репутации семейства Сен-Сиров ничего не грозит.
Продолжая шагать, Джарвис ухмыльнулся.
– Насколько я понимаю, между вами и епископом Лондонским имелись разногласия? – поинтересовался виконт.
– Разногласия? – покосился на него собеседник. – Можно назвать и так. Вам вряд ли удастся отыскать хоть одного члена Палаты лордов, у которого не нашлось бы «разногласий» с его преосвященством, – в том числе среди его рукоположенных сотоварищей по епископской скамье. Этот человек был чертовым радикалистом.
– Из-за своей позиции в отношении рабства?
– Из-за своей позиции в отношении чего угодно. Он даже сочинил поэму о мире! – Джарвис выплюнул последнее слово с таким видом, словно это было грязное ругательство.
– Но ведь Прескотт, в конце концов, был служителем Господа.
– А эта страна исполняет Господнее предназначение, – барон остановился у бровки, пропуская грохотавшую мимо двухколесную повозку, запряженную серым мулом и доверху груженую бочонками. – Хотя Прескотт, конечно же, так не считал. «Владыки горделиво мнят, что вправе убить и оправдать числом злодейство», – с иронией процитировал вельможа.
– Епископ был сторонником мирных договоренностей с французами?
– И с французами, и с треклятыми американцами.
– Невзирая на то, что относился к обеим нациям с изрядным презрением?
Джарвис издал неприличный звук:
– Только не просите меня отыскать логику в извращенном ходе мыслей этого праведника.
