Кристи Келли - Скандальная тайна
Уилл фермерствовал, чтобы обеспечить их продуктами, но в Канаде условия для занятий сельским хозяйством были хуже. Зимы были гораздо суровее, чем в Виргинии, где они жили до войны. Они никогда не голодали, но Уилл знал, что такое быть голодным.
Карета, громыхая, покатила по улице в сторону восточной части города. Знакомые места сменились улочками с неприглядными строениями и бедно одетыми людьми. Уилл смотрел в окно, отмечая, что воздух словно сгущался от дыма и копоти, по мере того как они проникали внутрь кареты.
— Уилл, мне кажется, я заболеваю, — снова попыталась остановить его Элли.
Он достаточно хорошо знал свою сестру, знал, что она никогда не болеет. Однако, взглянув на ставшее пепельным лицо Элизабет, он начал сомневаться в правильности своего поступка. Она не отрывала взгляда от сидевшей на тротуаре старой женщины, мимо которой они медленно проезжали. Люди проходили мимо, даже не взглянув на несчастную.
Возможно, она думала, что и ее может ждать такая судьба? Они никогда не возвращались к разговору, произошедшему между ними прошлой ночью. Она, видимо, думала, что он по-прежнему хочет, чтобы она съехала. Тогда как именно этого ему меньше всего хотелось. Сомертон был прав.
Он нуждался в ней.
Когда они добрались до Уайтчепела, окружающая картина стала еще мрачнее. Кучер в соответствии с инструкциями сворачивал на узенькие улочки, где бедность превышала все, что он ожидал. По улочкам бродили дети не старше его сводного брата Роберта, одетые в лохмотья. Уилл видел, как один из них обчистил карман старика.
— Уилл, что такое ломбард? — спросила Люси, когда карета замедлила ход у заведения, на котором была такая вывеска.
Уилл оглянулся на нее, потом снова повернулся к окну. Женщина очень похожая на подругу Элизабет, мисс Ситон, вышла из лавки ростовщика со слабой улыбкой на лице. Он посмотрел на Элизабет, которая не сводила с женщины глаз.
— Уилл? — напомнила о своем вопросе Люси.
— Это когда ты отдаешь что-нибудь человеку внутри, а он дает тебе за это деньги. — Уилл снова посмотрел на Элизабет. Она побледнела.
— Уилл, — начала Элли, — ты теперь герцог. Почему ты не можешь что-нибудь сделать с этим? — Она указала на улицу за окном. — Ты ведь должен иметь какое-то влияние, чтобы изменить это.
— Изменения могут происходить только с одобрения парламента, — сказала Элизабет. — Кроме того, вы не пробудете здесь достаточно долго, чтобы Уилл смог добиться каких-нибудь реальных сдвигов. На это требуется время.
— Мы ведь не уедем, Уилл? — заговорила Люси.
Уилл понял, что Люси, а возможно, и Элли Англия нравится больше, чем Америка или Канада. Конечно, это могло объясняться прекрасными платьями и тем, что здесь им не нужно заниматься хозяйством.
— Я думал, мы уже все решили, — сказал Уилл. Почему они считают, что что-то изменилось? Разве они не видят, как ужасно эта страна обходится со своими гражданами? Скоро они вернутся в свой огромный дом в Мейфэре, и на обед у них будет больше еды, чем у большинства этих людей на неделю.
Он чувствовал на себе горящий взгляд Элизабет, ожидающей, что он ответит Люси.
— Я пока не знаю, — в конце концов, сказал он.
На обратном пути Уилл размышлял о том, что сказала Элли. Мог бы он что-нибудь сделать для облегчения положения бедняков? Он не имел представления, как попасть в политические круги. Ему впервые захотелось об этом узнать.
Уилл сидел в кабинете и ждал Элизабет. Прошел час, как он попросил ее прийти. Заслышав суету у входной двери, он вышел в коридор, ожидая увидеть, кто из мальчиков на этот раз попал в переделку.
— Подайте карету, как только будет упакован и снесен вниз остальной багаж, — говорила Элизабет лакею.
— Едете куда-то? — спросил он, прислонясь к стене.
— Насколько я помню, прошлым вечером вы попросили меня оставить ваш дом, — резко ответила она, даже не взглянув в его сторону. — Где дети? Мне нужно с ними проститься.
— Дети на прогулке, им нужен свежий воздух. Час назад я попросил вас прийти ко мне в кабинет, — Уилл оторвался от стены и подошел к лакеям. — Верните вещи леди Элизабет в ее комнату. Она никуда не едет. Элизабет пришла в ярость:
— Как вы смеете?! Я буду делать то, что хочу! — Она повернулась к лакеям: — Не трогайте эти сундуки.
Два лакея посмотрели друг на друга, потом на Уилла.
— Как вам будет угодно, ваша светлость. — Они подхватили один из дорожных сундуков и понесли его обратно вверх по лестнице.
— А теперь, — сказал Уилл, хватая Элизабет за руку, — насколько я помню, мы собирались поговорить.
Элизабет высвободила руку, но молча пошла по холлу в сторону кабинета. Ее скованная походка красноречиво свидетельствовала о том, что она чувствует. Оказавшись в кабинете, она села в кресло напротив стола и сложила руки на груди.
Уилл подавил смешок.
— Как вы себя сегодня чувствуете? — вежливо спросил он.
— Прекрасно, благодарю вас, — пробормотала она.
— Замечательно. — Он откинулся в своем кожаном кресле напротив нее. — Помнится, у нас был разговор насчет того, почему вы оказались под столом в моей спальне. Мы можем продолжить?
— Нет, благодарю вас.
Он улыбнулся:
— Мне кажется, нам надо продолжить.
Элизабет вздохнула:
— Очень хорошо. Я искала письмо, которое моя мать спрятала где-то в доме. У нее с герцогом случались размолвки, так что она припрятала немного денег на случай, если в них возникнет нужда. Она записала, куда она положила деньги, если забудет.
Уилл едва не засмеялся — таким абсурдным было объяснение.
— Она подумала, что не запомнит, где спрятала деньги, поэтому спрятала записку, чтобы напомнить себе?
Элизабет покраснела.
— Да.
— И она спрятала записку под столом?
Она облизнула губы.
— Я так подумала.
— Там, где ее легко мог кто-нибудь обнаружить, например, служанка?
— Я… Так она мне сказала. — Ее голос перешел в писк. Уилл гадал, что же на самом деле искала Элизабет прошлой ночью. Она явно что-то скрывала.
— Хорошо. Давайте вернемся к нашему уроку по истории семьи.
— Разве? — Элизабет закусила нижнюю губу. — Мне казалось, вы хотели, чтобы я покинула дом.
— Элизабет, хотя у вас есть несколько сестер, вы сказали мне, что они гораздо старше вас, верно?
Она кивнула.
— Я догадываюсь, что вы мало общались с ними, так? Она покачала головой.
— Я произнес те слова в приступе гнева. Я не хотел этого, — мягко сказал он, надеясь, что она поверит ему. Пусть она и испытывала его терпение, он не хотел, чтобы она уехала. Он нуждался в ней. И знал, что она тоже нуждается в нем.
