Александра Торн - Бесстрашная
– Даже не знаю, что сказать.
– А ты и не должна ничего говорить. Теперь, когда я рассказала тебе все, у меня будто камень упал с души.
– Алиция знает хоть что-нибудь о том, что ты мне рассказала?
Кровь отхлынула от лица Шарлотты.
– Боже мой, нет! Я хочу взять с тебя клятву, что ты ей не расскажешь. Я привезла ее сюда, чтобы уберечь от правды.
– В конце концов она узнает.
– Нет, не узнает, по крайней мере в обозримом будущем, тем более если выйдет здесь замуж и останется в Америке.
– Так вот почему ты привезла ее сюда – найти для нее подходящего мужа!
– Да, и не стыжусь этого, – сказала Шарлотта, гордо поднимая голову. – Ради дочери я готова на все.
– Это ты можешь мне не объяснять. Я ведь тоже мать. Что касается Райны, то у меня тоже есть проблемы. Но почему ты не осталась в Лондоне, чтобы выдать ее за какого-нибудь аристократа голубых кровей, за кого-нибудь вроде ее отца?
– Да я скорее соглашусь умереть, чем выдать ее за кого-нибудь вроде Найджела. Он превратил мою жизнь в кошмар. Кроме того, ни один мужчина нашего круга не женится на ней в подобных обстоятельствах. Чтобы оплатить долги Найджела, потребуется целое состояние.
– Маловероятно, чтобы твоя Алиция нашла себе богатого мужа в Керрвилле.
– А вот тут-то ты ошибаешься. Я уже присмотрела для нее жениха, – спокойно возразила Шарлотта.
В сознании Велвет забрезжило понимание.
– Боже мой, уж не имеешь ли ты в виду Улисса?
– Не смей осуждать меня, Велвет. Будь ты в моем положении, ты сделала бы то же самое.
– Но ведь ты его не знаешь.
– Зато знаю его родителей. И этого вполне достаточно. Яблоко от яблони недалеко падает.
Спохватившись, что уж слишком разговорилась, Шарлотта попыталась переменить тему разговора:
– А почему ты беспокоишься о Райне?
– По той же причине, что у тебя душа не спокойна из-за твоей Алиции. Хочу, чтобы она вышла замуж и угомонилась.
– У тебя есть кто-нибудь на примете?
– Да уж, конечно, есть. Возможно, ты припоминаешь Террилла Микса. Теперь он объездчик, о таком парне можно только мечтать.
– Так в чем же дело?
– Они нравятся друг другу, но не в романтическом смысле.
Шарлотта подавила смешок. Когда речь заходила о романтических отношениях или склонностях, то тут можно было положиться на Велвет. В вопросах любви она была экспертом. В былые дни будуар Велвет и у евнуха вызвал бы игривые мысли.
– Если с толком подойти к делу, любая женщина может вызвать к себе интерес мужчины. Достаточно им оказаться в непосредственной близости, а уж дальше предоставьте все природе – она возьмет свое.
– Ах непосредственная близость? Теперь это так называется? Это английское название славного доброго старого вожделения?
– Можно и так сказать. Так вот, близость – очень серьезное оружие в арсенале женских средств обольщения.
Шарлотта склонилась к Велвет и понизила голос:
– Думаю, это прекрасное решение всех наших затруднений.
Велвет стремительно поднялась на ноги.
– Я начала новую жизнь, когда вышла за своего Рио. И никогда не сделаю ничего безнравственного, бесчестного или незаконного. Черт меня побери, если я сделаю что-нибудь во вред моей девочке.
Шарлотта ободряюще улыбнулась Велвет, взяла ее руки в свои и потянула обратно на софу.
– Тебе это и не потребуется. Даю гарантию, что твоя Райна будет счастлива.
Глава 8
– Не понимаю, зачем так расфуфыриваться. – Чтобы слова звучали убедительнее, Райна топнула обутой в сапог ногой.
– Разве ты не хочешь произвести хорошее впечатление? – невозмутимо спросила Велвет. Она копалась в одежде Райны и кудахтала, как взволнованная наседка.
– Меня не волнует, что подумают обо мне графиня и ее белобрысая дочка. Мне жаль терять полдня на чаепитие, когда столько работы.
Но главное, она еще не чувствовала себя готовой снова встретиться с Улиссом.
С тех пор как Райна узнала об обстоятельствах, связанных с рождением Улисса, она много о нем думала, в том числе и о его странностях и недостатках. Она старалась понять и объяснить их рационально, в свете полученных ею сведении, и размышляла, не слишком ли строго она судила его в прошлом.
Райна сознавала, что Улисс был не единственным, кто родился вне брака в бурные военные годы. Никто не относился к этим детям хуже, чем к другим, а она и подавно.
Теперь ей стало известно, что обстоятельства рождения Улисса были иными, гораздо хуже и скандальнее. Он обожал своих родителей больше, чем многие другие дети: он взирал снизу вверх на отца и боготворил мать. В какой ужас он, должно быть, пришел, когда ему открылась правда.
Она болела душой за него и пыталась набраться отваги, чтобы повидать его и попытаться заключить перемирие. Однако она не настолько ему сочувствовала, чтобы сидеть рядом и смотреть, как он кокетничает с Алицией Готорн. От этой мысли в желудке у нее начинало бурлить, будто она поела несвежего мяса.
Отчаянно тряхнув головой, Велвет наконец вытащила из шкафа второе из двух нарядных платьев и положила его на кровать.
– Если графиня настолько любезна, что приглашает тебя, то самое меньшее, что ты можешь сделать, это надеть это платье.
– О, мама, пожалуйста, только не это.
Райна крайне неохотно согласилась его купить года два назад. Но для того чтобы его надеть, необходимо было заковать себя в корсет, что было бы настоящей пыткой. Она схватила его и снова поверила в шкаф.
Раина никак не могла понять, почему мать так настаивала на этом визите. Она ведь замечала, как другие женщины относятся к Велвет – холодное презрение, перешептывания за спиной, – и ей вовсе не хотелось снова стать свидетельницей подобной сцены.
Велвет проверила время по часам, приколотым к переднику.
– Если ты будешь так копаться, мы опоздаем.
– Я пойду в том, в чем я сейчас.
– Делай как знаешь. Но, помяни мое слово, ты об этом пожалеешь. – Велвет оглядела Райну с головы до ног с явным неудовольствием. – Дай мне хотя бы расчесать тебе волосы.
Не дав Райне возможности воспротивиться, она потянула ее к туалетному столику, быстро расплела толстую косу, свисавшую вдоль спины, и долго расчесывала волосы щеткой, пока они не заструились каскадом волн по ее плечам.
– По крайней мере, когда твои волосы распущены, никто не примет тебя за мальчика, – сказала Велвет мрачно, но тотчас же постаралась смягчить свои слова улыбкой. – У тебя такие красивые волосы, тебе бы следовало носить их распущенными все время.
– Конечно, и, когда в следующий раз я буду гнаться за бычком в зарослях, я оставлю там половину волос.
– Тогда предоставь погоню за скотом работникам ранчо, – парировала Велвет.
