Маргарет Мэллори - Страж моего сердца
— Я понимаю, что ты старательно пытаешься сделать.
— Правда?
Йен убрал с ее щеки отбившуюся вьющуюся прядку волос, и с головы до пят ее пронизала дрожь.
— Ты пытаешься соблазнить меня.
— Каждый должен заниматься тем, что у него лучше получается. — Его глаза заблестели. Не отводя взгляда от ее лица, Йен кивнул на бумаги. — Ты специалист по части цифр, поэтому тебе и впредь нужно ими заниматься.
Шилес открыла уже рот, собираясь объяснить ему, что ее скоро не будет здесь, но не проронила ни слова. Он выполнял свой долг перед семьей и кланом и считал, будто в этот долг входит обязанность сделать ее настоящей женой. Поэтому будет лучше, если Йен не узнает, что у нее есть свои планы на будущее.
— А что у тебя получается лучше всего? — спросила она.
— Как ты уже сказала… — Йен наклонился к ней еще ниже. Зубы блеснули в улыбке. — Соблазнять мою жену.
Шилес покраснела до корней волос.
— Я тебе не жена.
— Нет, жена, — возразил Йен.
— Ты забыл обо мне на пять лет.
Он положил ей руку на затылок и притянул к себе.
— Ну и что, теперь вспомнил.
Господи помоги, Йен собирается поцеловать ее! Воспоминание о том, как он разбудил ее поцелуем, отозвалось в Шилес острым желанием, еще не испытанным доселе. Слегка прикрыв веки, Йен разглядывал ее из-под ресниц. От его синих глаз лучился такой же жар, как от синих сполохов костра. Шилес потянулась к нему, как мотылек на пламя.
В его нежном и чувственном поцелуе заключалось все, что можно пообещать поцелуем. Когда Йен попытался отстраниться, она не отпустила его. Тогда он продолжил целовать ее, улыбаясь уголками губ, а потом провел языком по ее нижней губе. Удивительно, как такое легкое движение могло вызвать в ней такую бурю эмоций? Пришлось схватиться за его рубашку на груди, чтобы не свалиться со стула.
У него вырвался низкий, какой-то горловой звук, который она скорее ощутила, чем услышала. И когда в этот раз он приник к ней, Шилес задохнулась и поняла, что это не просто нежное прикосновение губ, а настоящий поцелуй, который гонит кровь в жилах. Она услышала, как неистово заколотилось его сердце.
В памяти не осталось момента, когда она приоткрыла губы навстречу ему, но вдруг их языки встретились и принялись ласкать друг друга в едином порыве. В Шилес вспыхнуло желание, которое напугало и одновременно воодушевило ее.
Йен погрузил пальцы в ее волосы. Его тело напряглось, такое же напряжение во всем теле ощутила и она. Пока он целовал ее за ухом, а потом в шею, потом в горло, Шилес гладила его подбородок. Отросшая за день щетина колола ей ладонь, и мурашки наслаждения побежали вверх по руке.
Она любила это лицо. Прикоснувшись к нему, Шилес вдруг поняла, что мечтала о том, чтобы взять его в свои руки и налюбоваться вдоволь, еще с первой ночи после возвращения Йена.
Шилес прерывисто задышала, когда он принялся целовать ей грудь через лиф. Все! Она должна остановить его.
Но в ней разыгрался аппетит. Ей хотелось, чтобы мужчина трогал ее. Именно этот мужчина! Именно Йен!
Теперь Шилес затаила дыхание, потому что его язык добрался до ложбинки между грудей. Было такое впечатление, что Йен знает ее тело, как свое. И сладкая боль внизу, между ног стала пронзительной, как только он положил свою теплую, тяжелую ладонь ей на бедро. Когда она хрипло застонала, Йен поднял голову, а потом снова прижался к ее губам.
В голове было ясно и пусто. Шилес тонула в поцелуях. Сколько это тянулось, невозможно было сказать. Но вот Йен отстранился и жарко задышал ей в ухо, а она почувствовала, как его рука двинулась вверх по ее бедру.
— Давай перейдем в постель, — хриплым от желания шепотом сказал он. Она была готова отправиться за ним хоть на край света. — Я не хочу в первый раз заниматься с тобою любовью на стуле.
Тут Шилес наконец пришла в себя.
— Нет, — оттолкнула она его.
Йен уткнулся лбом в ее плечо.
— Шил, не говори «нет». — В голосе послышалась боль. — Пожалуйста!
В комнате вдруг стало душно. Слышалось только их тяжелое дыхание.
— Мне хочется, чтобы все было серьезно.
Хотя Йен не прикасался к ней, за исключением того места, куда прижимался лбом, их тела вибрировали от едва сдерживаемого напряжения.
— Я сказала — нет.
Шилес не решилась оттолкнуть его, поскольку испугалась, что если дотронется до него, то уже не сможет уйти.
Йен набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул.
— Ладно, как скажешь. — Он откинулся на спинку стула. — Может, объяснишь, почему?
Его взгляд прожигал ее насквозь. Шилес покусала губы и ничего не ответила.
— Не хочешь же ты сказать, что тебе не нравится, когда я тебя целую. — Его голос был тягучим словно мед на языке. — Или тебе не нравится то, как я до тебя дотрагиваюсь?
От этих слов в ней поднялась новая война жара.
— Я уверен, тебе понравится… все остальное.
О да! Ей всегда было интересно, понравится ли ей исполнять супружеские обязанности или нет. Теперь она могла сказать совершенно точно — понравится. По крайней мере, с Йеном. Ее сердце по- прежнему колотилось, как будто она набегалась наперегонки.
Йен осторожно провел пальцем вверх по ее руке. Жар стал накапливаться между бедер.
— Тебя что-нибудь беспокоит? Ты чего-то боишься?
Беспокоило, и боялась, но не скажет что именно.
— Ты, наверное, боишься первого раза, — предположил он. — Хотя мне кажется, тебя удерживает что-то другое.
Нервно сглотнув, Шилес удивилась, как он догадался.
— Я не смогу ничего исправить, если не узнаю, что это?
Йен говорил искренне, но она все равно не признается. Шилес уже решила, что от него ей требуется много больше, чем просто физическое влечение. Хотя не это останавливало ее. Откровенно говоря, когда Йен так целовал ее, она и не вспоминала, насколько в нем мало любви и преданности.
Нет, причина была в другом. Страх совсем другого рода привел ее в чувство, дал силы остановиться и удержаться от того, что им обоим так хотелось сделать.
— Научись доверять мне.
Йен взял ее за руку и провел по ладони большим пальцем.
Было время, когда она рассказывала ему обо всем. Но теперь — нет.
Ничто не смогло бы заставить ее признаться, что больше всего она боялась стать свидетелем того, как его глаза, полные огня, остывают, увидев ее обнаженной. По незнанию Шилес казалось, будто можно оставаться одетой, ложась с мужем в постель. Но по тому, как Йен решительно пытался освободить ее от одежды, это было не так.
Если бы он любил ее, было бы не страшно предстать перед ним как есть. Или если бы она не любила его так сильно, ей было бы все равно.
