Барбара Картленд - Скверный маркиз
— Я… не люблю его, — едва слышно проговорила Орелия, уверенная, что маркизу эта причина покажется весьма несущественной и он воспримет ее с таким же пренебрежением, как воспринимают ее герцогиня и Кэролайн. Орелия ожидала, что маркиз сию же минуту закатится смехом, а потом станет потешаться над ее старомодностью и полной неспособностью мыслить рационально, но он лишь очень тихо спросил:
— А вы что же, считаете, что любовь для брака необходима?
Она помедлила с ответом, сразу поняв, как легко может сейчас уязвить и даже оскорбить его чувства, ведь Кэролайн ей призналась, что их с маркизом не связывает любовь, это будет брак по расчету… И можно ли признаться, что она в этом отношении очень отличается от Кэролайн и просто не способна на брак без любви? Но маркиз ждал ответа, и она подтвердила:
— Да, милорд… что касается меня — это именно так…
— И по этой причине, раз вы не любите Ротертона, вы и собираетесь ему отказать?
— Да!
— А у меня сложилось впечатление, что вы благосклонно воспринимаете возможность такого брака, — негромким голосом возразил маркиз. — Ротертон, конечно, несколько староват для вас, это верно, но он чрезвычайно богат, он занимает видное положение в обществе, и многие завидуют его состоянию…
Орелия промолчала, и тогда он продолжил:
— Да, он, конечно, вел довольно легкомысленный образ жизни с тех пор, как овдовел, но это можно сказать о любом представителе высшего общества, и репутация Ротертона менее уязвима, например, чем моя. Однако, если он вас действительно любит, как мне говорили, вы, несомненно, сумеете его исправить… У некоторых женщин это хорошо получается, а вы, вероятно, одна из них.
— Все эти доводы мне известны, и ваша бабушка очень ясно объяснила мне преимущества такого брака, если я стану женой его сиятельства…
— Но вы тем не менее решили ему отказать?
— Нет, я не отказала ему…
Граф посмотрел на нее удивленно — как?
— Меня лишили возможности это сделать! Никаких моих доводов не слушали! Вот я и подумала, что если я уеду домой, то смогу оттуда написать его сиятельству и объяснить, что, хотя его предложение — большая честь для меня, принять его я не могу, и, может быть, тогда Кэролайн и ее сиятельство меня… поймут… — И, немного помолчав, она печально взглянула на маркиза: — Но я не стану бременем… для вас и для Кэролайн — это я вам обещаю! Я найду себе какую-нибудь службу или занятие, благодаря которому смогу себя содержать. Поверьте мне, я только этого и хочу.
— О чем вы таком говорите? Какая служба? Какое занятие? Вы в моем доме, у меня в гостях, так почему бы вам не остаться здесь? — спросил маркиз нетерпеливо.
— Это совершенно исключено! — с горячностью воскликнула Орелия, и локоны ее в свете пламени дрогнули. — Ее сиятельство объяснила мне, какой обузой я стану для вас и для Кэролайн, если не выйду замуж. И Кэролайн опасается, что все ее знакомые станут относиться ко мне как к бедной родственнице. Она очень заботится о хорошем тоне. Бонтон ее очень волнует! Однако я… не собираюсь оставаться здесь, милорд, и никогда не собиралась! Я не брошу тень на свою кузину…
— Позвольте мне сказать сначала следующее… — Голос маркиза, когда она замолчала, наполнился теплотой, стал мягче, сердечнее. — Вы всегда желанный гость в моем доме, вы ни в коем случае не можете быть для нас ни обузой, ни бедной родственницей, я преисполнен к вам всяческого уважение и почтения, прошу вас поверить мне!..
Орелия зарделась:
— Спасибо, милорд, вы очень добры, что это сказали, хотя я и понимаю, что спустя недолгое время это уже будет не так. — И она легонько вздохнула. — Кэролайн права, я действительно окажусь на положении бедной родственницы, а кроме того, вам же захочется остаться наедине с Кэролайн…
— Вы так говорите, словно уже тщательно распланировали на будущее всю свою жизнь и нашу…
Странно, но слово «нашу» в его устах задело Орелию. А маркиз, не заметив этого, продолжал:
— Если вы не хотите идти замуж за Ротертона, это ведь не означает, что не появятся возле вас другие мужчины! Господи милостивый, девочка, да вы смо тритесь в зеркало? Неужели вы не понимаете, что всегда будут мужчины, которые захотят быть с вами рядом, захотят завладеть вами?
Голос маркиза, как показалось Орелии, почему-то стал неожиданно резким и напряженным, словно он приготовился высказать какой-то протест самому себе, и она поспешила ему ответить:
— Может быть, вы и правы, милорд. Да, возможно, однажды и у меня появится любимый человек. Но сейчас я не желаю выходить замуж. Ни за лорда Ротертона, ни за кого-то еще, кто бы он ни был… Я столько пережила за последнее время, я потеряла двух очень близких мне людей и должна пережить эти утраты…
— Да, я вас понимаю… Тем более что это близкие люди. Когда умер мой отец, он простудился и не выдержал последовавшей за тем лихорадки, то, хоть и не был мне особенно близок, хм… скорее наоборот… но тогда — мне было девятнадцать лет, сколько и вам сейчас — я страдал, по-своему, но страдал… Однако жизнь идет дальше, а если вы не найдете такого человека, о котором я говорю, что же вас ожидает?
— У меня есть планы на будущее, но, если позволите, ваше сиятельство, я бы не хотела сейчас о них говорить. Единственное, чего я хочу, так это уехать домой и таким образом вырваться из неразберихи и путаницы отношений, в которую против своей воли попала… Вот, пожалуй, и все… Вы разрешите мне теперь удалиться?
— Неужели вы думаете, что я позволю вам уйти из моего дома, да еще в такой час, и оказаться на улицах города одной и совершенно беззащитной? Наверняка вы не задумывались над тем, как опасен Лондон, если вам взбрело в голову ночью пойти одной по его улицам! Их так много! Они так запутаны… А еще переулки, дворы… вы забыли о них? Ну конечно, вы же передвигались по Лондону только в карете… Но переулки, дворы — это самое надежное место, где могут скрываться воры, убийцы и другие преступники, которые не пощадят ни вашей молодости, ни исключительной красоты — они вовсе не ценители прекрасного в такой его форме, увы!.. А незнакомые люди ничем вам не помогут, если вы попадете в беду, не накормят вас, не предложат одежду… в деревне с этим намного проще, там все знают друг друга и готовы протянуть руку помощи… а тут вы легко можете погибнуть, и никто не узнает, где это случилось, когда и почему…
— Ой, как страшно вы говорите! Просто мурашки по коже… Да, я кое-что знаю о Лондоне неприятное… И, наверное, вы совершенно правы… Но ведь мне надо только дойти до остановки дорожных карет на Пикадилли! — вздохнула Орелия, впечатленная всей этой картиной и мрачными перспективами на исход задуманного ею опасного предприятия. И представила себя с откушенным носом — были известны такие случаи при убийствах — на зловонном дне темной Темзы… — Дорогу я хорошо знаю… — отчего-то слабым вдруг, жалобным голосом добавила она и поежилась.
