Скандал в высшем свете - Хантер Джиллиан

– Прошу прощения?

Джейн смущенно вспомнила слова Эвелин.

– Это всего лишь сплетни, – торопливо добавила она. – Говорят, что по утрам… О Господи, забудьте все, что я наговорила! И все же правда ли это? Действительно ли, предаваясь любовным утехам, Седжкрофт одновременно читает газеты?

Джентльмен бережно помог подопечной подняться в экипаж и насмешливо посоветовал:

– Никогда не слушайте сплетниц, милая.

Джейн оглянулась на стоящего неподалеку брата. Она начинала понимать, что Грейсон Боскасл, маркиз Седжкрофт, на самом деле куда сложнее, чем кажется с первого взгляда.

– Что вы имеете в виду?

– Всегда ищите истину самостоятельно.

Джентльмен дождался, пока спутница устроится на сиденье, а потом сел напротив, не отводя дерзкого взгляда от прелестного, слегка смущенного лица.

– Если вас так интересуют мои привычки, то не проще ли спросить обо всем меня самого?

– Вряд ли я найду в душе достаточно смелости.

– В таком случае никогда ничего не узнаете.

– Возможно, иногда лучше пребывать в счастливом неведении.

– Это правило не для вас, Джейн. – Маркиз склонился ближе. – Создается впечатление, что ваше любопытство лишь начинает пробуждаться.

Глава 11

Вернувшись домой, Джейн тут же заперлась в своей комнате, так и не ответив на шквал вопросов и предположений, которыми засыпали ее сестры. Первым делом надо было хорошенько подумать. Главным предметом глубоких размышлений оставался, конечно, Грейсон. В присутствии маркиза Седжкрофта Джейн думать не могла – мозг отказывался выполнять любую работу, кроме самой необходимой.

Можно было бы и не слишком утруждать себя мыслями об этом человеке, если бы не та трогательная искренность, которую он проявил, оберегая честь сестры. В минуты тревоги и ярости особенно явственно проступила братская любовь, и открылся панический страх человека, внезапно обнаружившего, что он не в силах править миром.

Громогласный, патетичный Грейсон Боскасл! Им двигали высокие, благие намерения, хотя методы воздействия оставляли желать лучшего. Джейн не могла понять, почему рядом с этим человеком чувствовала себя так легко и непринужденно. Может быть, потому, что его не шокировали ее слова. Тем более что поступок, который она совершила совсем недавно, действительно можно считать из ряда вон выходящим.

Так шокирует ли его ее секрет?

Может быть, и так – особенно в том случае, если сцена с сестрой Хлоей стала отражением твердой жизненной позиции. Судя по всему, либеральные стандарты безответственного поведения в семействе Боскаслов распространялись исключительно на мужчин.

И все же, чем бы ни закончилась вся эта запутанная и не слишком приятная история, сейчас маркиз Седжкрофт заставил мисс Уэлшем почувствовать себя интересной и привлекательной, а ведь до сих пор еще никто, кроме любимых собак, не ценил Джейн ради нее самой.

Проблема лишь в том, что Грейсон не знает, кем на самом деле является мисс Уэлшем. Не знает о ее невероятном поступке. Что бы сказал этот человек, если бы правда внезапно открылась?

День, проведенный с Джейн, оказался на редкость приятным, и Грейсон старался не думать о том неизбежном выяснении отношений с Хлоей, которое предстояло вечером. Из всего обширного семейства именно младшая сестра доставляла больше всех забот и тревог, и именно с ней приходилось постоянно ссориться. Причина, возможно, заключалась в родстве характеров.

И брат, и сестра отличались решительностью, самостоятельностью, дерзостью. Они не боялись рисковать и часто оказывались в заведомо опасных ситуациях.

Обоих как магнитом притягивали неприятности. Оба предпочитали полагаться лишь на собственные силы и не думать о последствиях.

Маркиз остановился у двери в комнату сестры, собираясь с духом перед предстоящей схваткой. В минуты, подобные этой, он очень жалел, что рядом нет твердой словно сталь старшей сестры Эммы. Ее присутствие оказалось бы очень кстати. Не помешал бы и Хит: мягкая настойчивость проницательного и безупречно вежливого джентльмена, судя по всему, имела свойство обезоруживать женщин. Помогла бы Джейн – даже в том случае, если бы потом в пух и прах раскритиковала поведение друга и покровителя. Грейсон не мог не сознавать, что в делах личного характера проявлял такт рвущегося в бой барана. Но ведь в жизни порою случаются ситуации, когда просто необходимы выдержка и твердость. Тем более что глава семьи – именно он, нравится ему это или нет. И все остальные должны подчиняться воле маркиза.

Так почему же Хлоя на каждом шагу перечит и старается поступить по-своему? Что делать с этой своенравной, безоговорочно убежденной в собственной правоте девчонкой?

Седжкрофт открыл дверь. Он и понятия не имел, с чего начать разговор.

Сестра сидела за письменным столом. Блестящие черные волосы рассыпались по плечам, закрывая спину, словно крыло большой птицы. Услышав за спиной шаги брата, она заметно напряглась, но не обернулась.

– Вот и явился мой тюремщик, – спокойно произнесла она. – Пожалуйста, оставьте хлеб и воду возле двери.

– Хлоя!

– Грейсон?

Седжкрофт начал было говорить, но, заметив на столе карандашный портрет Брэндона, тут же замолчал. Брэндон был младшим в семье и любимцем Хлои, а кроме того, ее верным товарищем и соучастником детских проказ. Смерть брата, а затем и смерть отца опустошили душу девушки как раз в то время, когда ей следовало готовиться к вступлению в брак.

И снова Седжкрофт принялся винить себя за то, что не сумел оказаться рядом с сестрой и отцом в ту тяжкую минуту, когда пришло известие о гибели Брэндона. Ройден Боскасл несколько месяцев умолял старшего сына вернуться в семейное поместье хотя бы на неделю – чтобы поохотиться и повидаться с близкими. Грейсон, однако, находил отговорку за отговоркой, обещая приехать позже. Он не понимал, что время текло неумолимо и встреча могла так и не состояться.

Неужели Ройден Боскасл предчувствовал собственную смерть? Седжкрофт постоянно спрашивал себя, продлился ли бы век отца, окажись он рядом в трагическую минуту. Удалось ли бы смягчить удар? Когда пришло страшное письмо, Хлоя с отцом жили в поместье одни; старик умер на руках беспомощной и испуганной дочери. Неожиданный удар и горе изменили характер девушки.

– И как же ты объяснишь свое сегодняшнее поведение? – спокойно поинтересовался Седжкрофт.

– Не собираюсь ничего объяснять. Маркиз присел на кресло.

– Хлоя, повернись и давай поговорим. Мы просто должны обсудить все, что произошло.

Девушка немного помедлила, но потом все-таки повернулась, взглянув на брата. В голубых глазах застыли холод и… боль. Боль эта отдалась в сердце маркиза, и он тяжело вздохнул.

– Чего же ты от меня ожидала? – наконец почти с отчаянием спросил брат. – Ведь этот человек всего-навсего военный!

Девушка нервно постучала ручкой по столу.

– Так, значит, если бы я целовала герцога, ты одобрил бы мое поведение?

– Разумеется, нет, – решительно ответил Седжкрофт. – Но во всяком случае, любой аристократ – человек нашего сословия, и, значит, можно было бы говорить о свадьбе. А этого молодца я даже ни разу не видел.

Хлоя прикусила губу.

– Ради чего ты притащил Джейн? Чтобы она оказалась свидетельницей моего позора?

– На самом деле Джейн защищала тебя.

– Было бы замечательно, если бы кто-нибудь смог защитить от твоего внимания ее, – резко парировала Хлоя, обдавая брата огнем таких же, как у него, яростных глаз.

Маркиз лишь вздохнул, решив оставить вызов без ответа.

– Хлоя, ты же не будешь утверждать, что действительно любишь этого человека.

– А почему, собственно говоря, я не могу его любить?

Седжкрофт печально покачал головой:

– Мне не нравится та позиция, которую ты заняла в последнее время. Не могу одобрить и работу в приюте для брошенных детей и в женском исправительном доме – со всеми этими падшими женщинами и шлюхами.

– Но ведь никто не думает о них, никому они не нужны, Грейсон! – с болью и состраданием воскликнула Хлоя. – У них нет даже родителей, которые могли бы помочь и пожалеть.