Сюзан Таннер - Сердце изгнанника
– Почему вы согласились выйти за меня замуж, зная, что я, похоже, не смогу особенно осчастливить вас? – Он наклонился к ней, предлагая пригубить вина из тяжелого кубка.
Сесиль взяла кубок из его рук и поднесла к губам, используя его как щит, чтобы скрыть свои чувства.
– Почему вы сделали мне предложение, не испытывая при этом никакого интереса ко мне как к женщине? – ответила она вопросом на вопрос.
Иан широко раскрыл глаза. Он почему-то считал ее кроткой и скромной, а она оказалась совсем не робкого десятка. Не наглой, нет, – смелой, причем смелость ее не имела ничего общего с чувственностью. Она была невинной, он мог поклясться в этом.
– Почему вы так думаете?
Она рассмеялась довольным смехом:
– Самое сильное чувство, которое вы испытывали до сих пор, – это желание задушить меня.
Иан громко рассмеялся, чем привлек внимание окружающих.
– И хотел защитить вас, – успокоившись, добавил он.
– От Данмара? – угадала она. – Возможно, только потому, что он вызвал в вас низменный инстинкт.
Если бы вы не были цивилизованным человеком, то просто прибили бы его насмерть, а вы этого не сделали. Возможно, посчитали, что обязаны на мне жениться.
На короткое мгновение Иан подумал, что она надеется услышать от него щедрые комплименты. Если это так, она не дождется ничего подобного. Но прямой взгляд ее сверкающих голубых глаз говорил об обратном, и Иан почувствовал разочарование. Неужели у нее нет к нему никакого интереса?
– Для моего решения были другие причины, – сказал он. Голос его звучал грубо, но это его не беспокоило.
– Женитьба на мне позволит вам обезопасить ваши владения?
Его глаза сузились: или она была проницательней, чем ему хотелось видеть свою жену, или внимательно слушала все, что говорилось вокруг, доказывая тем самым, что его персона была предметом, по меньшей мере, одного разговора. Но это его никоим образом не удивило.
– Да, это поможет, – согласился он. – Но мне также нужен наследник. – И ни один человек, с яростью подумал он, вспомнив при этом отца, не выбросит своего наследника из его родного дома. Эта мысль причинила ему острую боль, он вспомнил человека, который увез его из Шотландии незадолго до его рождения. Даже сейчас он любил Джеффри Линдела как своего отца. Будь он проклят!
Сесиль видела эту смену чувств в его глазах. Только глаза могли сказать ей о том, что творилось в его душе. Его лицо оставалось бесстрастным, и, глядя на него, Сесиль поражалась его самообладанию. Иан казался холодным и неприступным. Что-то отличало его от мужчин ее семьи, к которым она привыкла.
– И вам, кажется, не по душе мысль сделать его вместе со мной?
Иан поперхнулся вином, которое он потягивал, слушая ее, и оглянулся проверить, не подслушивают ли их. Бог мой, похоже, что она не знает, что можно говорить, а что нельзя. Если бы она, с ее непосредственностью, хоть немного побыла при дворе, ее давно бы обесчестили. Ему придется научить ее держать язык за зубами, и не нужно этого откладывать. Он начал намеренно пристально рассматривать ее, начиная от крохотной шапочки, что примостилась у нее на макушке, и, кончая изгибом бедра, он не посмел опустить глаза ниже.
– Это было бы не так уж неприятно, хотя я сомневаюсь, что вы что-нибудь знаете о том, как доставить мужчине удовольствие.
– Я могу научиться, – нашлась Сесиль, уязвленная его высказыванием. – Если у меня будет желание и подходящий учитель. – Она заметила, как глаза его налились гневом, и пожалела всей душой, что не сдержалась. Если он ее ударит, отец убьет его на месте, и она даже не успеет сказать о том, что сама во всем виновата.
– Из… извините меня, – пролепетала она. – Мне не следовало этого говорить. – Но затем добавила с некоторым вызовом: – Я бы ничего этого не сказала, если бы вы не спровоцировали меня.
Внезапно Иан почувствовал, что его гнев проходит. Да, она была невинна, слишком доверчива, но и умна при этом.
– Простите и меня за это, – ответил он, удивившись самому себе и удивив ее. Он улыбнулся при виде ее расширяющихся глаз. – Вы никогда не слышали, чтобы человек, который неправ, извинялся?
– Я никогда не слышала, чтобы человек признался, что он неправ. Отец просто свирепеет и делает вид, что его не поняли.
– А ваши братья? – Иану интересно было узнать побольше о семье, в которой выросла такая необыкновенная девушка.
Сесиль улыбнулась:
– Берингард ведет себя, как отец. Другие, доказывая свою правоту, стараются всех перекричать. Вы, наверное, воспитывались в совсем другой семье. – Она тотчас пожалела о сказанном, но было уже поздно. Он вновь замкнулся.
– Да, совсем в другой семье, – сказал он и отвернулся от нее, потянувшись за кубком с вином.
Сесиль замолкла. Их сближение закончилось, едва начавшись. Конечно, впереди их ждет еще много откровений, прежде чем исчезнет неловкость и придет доверие друг другу. И в следующий раз она будет намного осторожнее.
К концу вечера уверенность Сесиль была поколеблена. Она не встречала еще человека, который бы мог так отгораживаться от окружающих. Он вежливо разговаривал с ней, но был далек, как Северный полюс, и столь же холоден. Когда они расстались, ей захотелось поплакаться кому-нибудь, и, завидев Риллу, которая шла следом за ней, она обрадовалась. Ей не хотелось тревожить мать, у которой хватало своих забот со слабеющим здоровьем, своими переживаниями.
Рилла улыбнулась Изабел, поджидавшей свою хозяйку, чтобы помочь ей раздеться:
– Я помогу Сеси сегодня. – Она подождала, пока служанка вышла из комнаты, и повернулась к улыбающейся золовке: – Я знаю, что лезу не в свои дела, но я видела, как он смеялся с тобой, и подумала, что он не знает, как себя вести.
– Возможно, ему было смешно, но сейчас он такой грустный и сердитый. – Сесиль повернулась к Рилле спиной и подняла волосы, чтобы той было удобно расстегнуть платье, из которого ей не терпелось вылезти.
Рилла сосредоточенно возилась с застежками, обдумывая слова Сесиль.
– Я пытаюсь представить себе, как бы я сама себя чувствовала, если бы вдруг узнала, что мой отец – незнакомый мне человек, а моя родина – страна, которую я всегда считала враждебной.
Сесиль повернулась к ней лицом. Платье уже лежало на полу. Она зябко поеживалась от прохладного воздуха.
– Что вообще чувствуешь, когда выходишь замуж за незнакомого человека и приезжаешь в страну к людям, которых никогда раньше не встречала? – Сесиль вспомнила, насколько потерянной и одинокой чувствовала себя Рилла в первое время в Сиаране.
Улыбка коснулась губ Риллы, когда она помогала Сесиль надеть ночную рубашку.
– Я скучала по дому, – призналась она, – но я почти три года встречалась с Одвулфом, прежде чем он привез меня в Шотландию. У нас был сын. Вольдемар был совсем крошкой. Я помню, как я и моя мама нянчили его. Я успокаивалась, когда думала об этом. К тому же я ждала Тюдорика. Слава Богу, он родился до гибели Одвулфа.
