Стефани Слоун - Ангел в моих объятиях
— Что здесь смешного? — потребовала она ответа, останавливаясь и отдергивая руку.
Сара злилась, хотя Маркус не понимал, чем это вызвано.
— Мисс Тисдейл, я вас чем-нибудь обидел?
— Вы смеетесь надо мной, — решительно заявила она, на щеках проступил румянец.
Боже, как ему это нравилось. Она была в гневе и ужасно смущена, но это притягивало его, как мотылька к огню.
Но… она ни о чем не догадывалась.
Сара не могла быть его половинкой, ибо девушка, чья жизнь в Лалуорте текла спокойно, без треволнений, вряд ли способна понять мужчину, который не в ладах со своим внутренним миром. И все-таки она была так близко…
— Я и не думал смеяться над вами, мисс Тисдейл. Просто мне показалось это забавным, и, поверьте, я ни секунды не сомневался в том, что вы превзошли своего брата в крикете.
Ее дыхание стало спокойнее, но внешне она выглядела так, будто вот-вот готова вспылить.
— И вас нисколько не шокировало, что я приняла участие в игре сегодня?
— Нет, — ответил Маркус, — как раз наоборот.
— О, — тихо произнесла девушка, ее ярость тут же улеглась.
Она опять взяла графа под руку, и они пошли к дому.
— Скажите, почему из всех людей вас волнует мнение какого-то Блудного Графа? — спросил он с усмешкой.
— Лорд Уэстон, не унижайте себя этим глупым прозвищем, — с укором сказала Сара.
— Почему бы и нет? — возразил Маркус, дразня девушку, хотя ее реакция тронула его сердце.
— Потому что это неправда, — ответила Сара и посмотрела ему прямо в глаза. — И ужасно, глупо! — сказала она, разразившись веселым смехом.
Маркус не сдержался и присоединился к Саре. Услышав смех, впереди идущие гости начали оборачиваться, удивленно глядя на молодых людей.
— Вы совсем не такой, как другие джентльмены, не правда ли, лорд Уэстон? — спросила мисс Тисдейл и тут же пожалела о своей несдержанности.
— Я не такой. Но вы тоже не такая, как другие дочки джентльменов, — заговорщицки прошептал Маркус ей на ухо.
Учащенное дыхание девушки явно говорило о том, что ей нравится находиться с ним рядом. Граф выпрямился, и нежный аромат ее кожи тут же улетучился.
— Мисс Тисдейл я уже спрашивал вас, будете ли вы завтра дома, но, к сожалению, не получил ответа.
Ее пальцы отбивали нервную дробь по рукаву его куртки.
— Вы помните, что я вам говорила о своей матери, лорд Уэстон?
— Да, конечно.
— И вы все-таки собираетесь нанести нам визит — и не боитесь, что пожалеете об этом? — настаивала Сара, нервная дробь ее пальцев теперь больше походила на быструю кадриль.
Маркус накрыл ее руку ладонью, сожалея, что белые перчатки отделяют его от теплой шелковистой кожи девушки.
— Вы же знаете о моем происхождении, мисс Тисдейл, не так ли?
Сара кивнула и нахмурилась, пытаясь понять, к чему он ведет.
— Мы, горцы, встречали на своем пути противников более грозных, чем ваша мама.
— При всем уважении, милорд, — заговорила Сара, придвигаясь к Маркусу, — вы больше похожи на лондонского денди, чем на сурового шотландского воина.
Маркус растерялся и не знал, как себя вести — возмутиться или согласиться с тем, что она сказала. В который раз сомнения, к какому миру он принадлежит, завели его в тупик, заставляя вновь и вновь решать этот ребус.
— Вы, как всегда, говорите то, что думаете?
— Да, я именно такая, милорд, — сказала она, открыто улыбаясь ему.
— Верно, — согласился Маркус.
Эту игру можно продолжать до бесконечности.
А если остановиться? Тогда все в корне изменится.
* * *Саре было трудно дышать. Клер настояла, чтобы она надела именно это платье для предстоящего ужина. Прекрасное платье нежного персикового цвета изумительно оттеняло кожу девушки, как и ожидала Клер.
Однако оно было чуть-чуть мало, несмотря на то, что его уже перешили под располневшую фигурку Клер. Сара ерзала на стуле, принимая разные позы, но без особого успеха — запас материала по бедрам был не более дюйма, что несколько сковывало свободу движений.
А ее грудь! Девушка опустила голову и ужаснулась — казалось, что грудь почти касается подбородка. Прошлым летом Клер уезжала на некоторое время в Озерный край, где провела свой медовый месяц в районе гор Скофелл. Считалось, что это самые высокие горы во всей Англии.
Сара еще раз склонила голову, лишний раз убеждаясь, что любой желающий сможет без особых усилий полюбоваться «горной грядой Тисдейл».
— Думаю, что вы обе можете поспорить с горами Скофелл, — пробубнила она себе под нос.
— Что ты сказала?
Сара мгновенно подняла голову.
— Ничего! Просто мысли вслух, — выпалила она, отвечая на вопрос сэра Хью Дарлингтона.
Сара знала Хью с незапамятных времен. Она была всего на год младше, и они все детство провели вместе: убегали в лес, играли в контрабандистов и таможенников, постоянно болтали, пересыпая свою речь отменными ругательствами. И, несмотря на все старания Леноры, между ними так и не возникло романтических чувств, они остались только друзьями.
— Ага, сама с собой разговариваешь? — посмеиваясь, сказал Хью и смешно пошевелил густыми черными бровями.
Сара закатила глаза к небу.
— Перестань, Хью, мы уже взрослые и должны вести себя соответственно, — с укором сказала она и добавила: — Во-первых, это было всего один раз, и — должна тебе напомнить — нам было не больше восьми. К тому же говорить с самим собой не выходит за рамки приличного поведения.
Служанка принесла черепаховый суп и поставила супницу из фарфора Уэджвуда прямо перед Хью, но его внимание было приковано к девушке, сидевшей напротив него.
— Ну да, — сказал он рассеянно.
— Хью, ты сейчас со мной разговариваешь или с Лотти Данворт? — спросила Сара, принимая чашку с супом и кивая в знак благодарности, залюбовавшись изящно выполненным золотым гербом и переплетающимися лентами, которые украшали белую чашку напротив нее.
Хью, не отрываясь, заворожено смотрел на Лотти, которая, так же заворожено, смотрела куда-то еще.
Сара проследила за ее взглядом, скользившим вдоль огромного стола розового дерева. Стол был великолепно украшен: посередине на всю длину расположились искусно составленные букеты из свежих цветов, собранных в саду Беннингтона, и сияющие серебряные канделябры, увенчанные тонкими изящными свечами из самого лучшего воска. Белоснежная скатерть служила великолепным фоном для тяжелого столового серебра и прекрасных хрустальных бокалов. Иначе, как совершенством, нельзя было назвать это великолепие — и все благодаря изысканному вкусу Клер и ее умению украшать свой быт. Но внимание Лотти было занято вовсе не изысканным убранством и отменными яствами.
