Джулия Куинн - Лондонские тайны
Переписка была интересной, Гарри с нетерпением ждал писем сестры.
Эдварду она не писала. Пыталась, но прекратила попытки, когда поняла, что он никогда не напишет в ответ.
– Дети здоровы, – продолжил Гарри.
У Анны их было пятеро, все мальчишки, кроме младшенькой. Иногда Гарри задумывался, как сейчас выглядит его сестра. Он не видел ее со дня своего отъезда в армию.
Гарри откинулся на кресле и ждал. Чего угодно. Пусть Эдвард скажет что–нибудь, двинется, ударит кулаком в стену… С наибольшей вероятностью он ждал просьбы о деньгах, поскольку именно это, без сомнения, привело брата в кабинет. Но Эдвард молча постукивал по полу носком ботинка, то поддевая уголок темного ковра и загибая его, то вновь расправляя ударом каблука.
– Эдвард?
– Ты бы лучше прочел это письмо, – неприветливо ответил Эдвард и двинулся к выходу. – Мне сказали, что это важно.
Гарри подождал, пока брат уйдет, и взял послание военного министерства. Они редко общались с ним подобным образом. Обычно просто присылали кого–то с документами, и все. Он поддел пальцем печать, сломал ее и открыл конверт.
Письмо было коротким, всего в два предложения, и совершенно ясным. Гарри следовало немедленно явиться в Хорс Гардс(3).
Он застонал. Ничто, требовавшее его личного присутствия, не оборачивалось для него добром. В последний раз его вот так срочно вызвали, чтобы заставить нянчиться с престарелой русской графиней. Ему пришлось буквально приклеиться к ней на целых три недели. Она жаловалась на жару, на еду, на музыку… Она не жаловалась только на водку, да и то потому, что привезла ее с собой.
И еще она все время его угощала. И заявляла, что тот, кто говорит по–русски так хорошо, как Гарри, просто не может пить английскую бурду. Этим она, кстати, немного напоминала ему бабушку.
Но Гарри не пил ни капли и ночь за ночью упорно выливал содержимое своей рюмки в какое–то комнатное растение.
Удивительно, но растению это пошло на пользу. Возможно, лучшим во всем задании был момент, когда дворецкий, нахмурившись, оглядел это ботаническое чудо и произнес:
– Не думал, что оно умеет цвести.
Тем не менее, Гарри вовсе не горел желанием повторить этот опыт. Но, к сожалению, он редко когда имел роскошь отказаться. Вот, кстати, забавно. Это они в нем нуждались, ведь переводчики с русского на дороге не валяются. И все же считалось, что он должен плясать под их дудку.
Гарри поразмышлял, не закончить ли сначала страницу, над которой он работает, но затем решил ехать сразу. Лучше поскорее с этим покончить.
Кстати, та графиня уже вернулась домой в Санкт–Петербург и сейчас, вероятно, жаловалась на холод, на солнце и недостаток английских джентльменов, носящихся с ней, как с писаной торбой.
Чего бы от него ни хотели, хуже, чем она, быть уже не может, не так ли?
___________________________________
(1) when pigs fly
(2) Make a mountain out of a molehill
(3) Horse Guards – Здание, построенное в 18 веке и служащее штаб–квартирой английского командования
Глава 7
Все оказалось гораздо хуже.
– Какой–какой принц? – переспросил Гарри.
– Принц Алексей Иванович Гомаровский(1), – ответил мистер Уинтроп, обычно осуществлявший связь Гарри с военным министерством.
У Уинтропа возможно было и имя, но Гарри о нем ничего не знал. Для Гарри он оставался просто мистером Уинтропом, среднего роста и телосложения, с обыкновенными каштановыми волосами и совершенно незапоминающимся лицом. Насколько Гарри мог судить, он никогда не покидал здания военного министерства.
– Он нам не нравится, – сказал Уинтроп почти без выражения. – Он внушает нам беспокойство.
– И что же мы думаем, он может сделать?
– Мы еще не уверены, – ответил Уинтроп, очевидно не уловив сарказма. – Но его пребывание здесь имеет множество аспектов, ставящих его под подозрение. И самым главным из них является его отец.
– Отец?
– Иван Александрович Гомаровский. Ныне покойный. Он поддерживал Наполеона.
– И принц все еще занимает видное место в русском обществе?
Гарри трудно было в это поверить. Со времен похода французов на Москву прошло уже девять лет, но франко–российские отношения до сих пор оставались, в лучшем случае, натянутыми. Царю и его людям совершенно не понравилось наполеоновское нашествие. Французам тоже было что вспомнить: унижения и бедствия отступления долго еще не сотрутся из их памяти.
– Предательская деятельность его отца так и не была раскрыта, – объяснил Уинтроп. – Он умер в прошлом году естественной смертью, и его до сих пор считают верным слугой царя.
– А откуда мы узнали, что он предатель?
Уинтроп отмел этот вопрос широким взмахом руки:
– У нас свои источники.
Гарри решил просто принять это как данность, поскольку непохоже было, что ему скажут что–нибудь еще.
– Нас так же насторожило время, выбранное принцем для своей поездки. Три известных сторонника Наполеона – двое из них британские граждане – вчера прибыли в город.
– Вы позволяете предателям гулять на свободе?
– Часто нам выгодно позволять оппозиционерам думать, что они в безопасности. – Уинтроп наклонился вперед, упершись ладонями в стол. – Бонапарт болен, возможно, смертельно. Он тает, как свеча.
– Бонапарт? – с сомнением спросил Гарри.
Он однажды видел корсиканца. Издали, конечно. Бонапарт был коротышкой, но с весьма выдающимся животом. Трудно было представить его худым и костлявым.
– Нам стало известно, – Уинтроп долго рылся в бумагах на столе, пока наконец не нашел нужную, – что брюки ему пришлось ушивать почти на двенадцать сантиметров.
Вот тут Гарри удивился. Воистину, никто не мог обвинить военное министерство в невнимании к деталям.
– Он не убежит со Святой Елены, – продолжил Уинтроп. – Но мы должны сохранять бдительность. Все еще могут найтись желающие устроить заговор, прикрываясь его именем. И мы думаем, что принц Алексей может оказаться из их числа.
Гарри вздохнул. Громко и раздраженно, поскольку хотел показать Уинтропу насколько ему не хочется быть втянутым ни во что похожее. Ради всего святого, он переводчик! Ему нравятся слова. Бумага. Чернила. Ему не нравятся русские принцы, и он совершенно не хочет провести ближайшие три недели, изображая, что он от них без ума.
– Чего вы требуете от меня? – спросил он. – Вам известно, что я не участвую в шпионаже.
– Мы и не хотим вовлекать вас в шпионаж, – ответил Уинтроп. – Мы слишком ценим ваши лингвистические способности, чтобы заставлять вас прятаться по темным закоулкам с риском, что вас застрелят.
– Что–то не верится, что вам тяжело находить шпионов, – пробормотал Гарри.
