Мэри Бэлоу - Рождественское обещание
А он так ждал этого Рождества, ждал, пожалуй, впервые в своей жизни!
Однако после ужина в гостиной все само собой образовалось, никого развлекать не пришлось. Он собрался распорядиться о том, чтобы расставили карточные столы для старшего поколения, а молодежь собрать у фортепьяно.
Но дядя Сэм вдруг громким голосом спросил свою племянницу, когда же начнется подготовка к сочельнику и к Рождеству. Этого было достаточно, чтобы все стали строить планы, как это сделать. Завтра надо принести из парка все, что там есть зеленого.
– Омелу! – с готовностью подсказала его жена. – У вас растет омела, милорд?
В день рождественского праздника, вспомнил граф, у них на доме всегда появлялся венок из омелы.
– В северной части парка растут дубы, – сказал он, – кажется, там есть и омела.
На этом порешили. Завтра они осмотрят рощу и парк. А заодно выберут рождественское полено для того, чтобы в сочельник торжественно сжечь в камине.
– Нельзя встречать Рождество без полена, – авторитетно подтвердил дядя Бен. – Как вы считаете, Рэнди?
Графу потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, что вопрос задан ему. Он крепко сжал губы, чтобы не расхохотаться. Рэнди? Он хотел встретиться взглядом с другом Берти, вернее, попытался сделать это, но тот снова был увлечен беседой с Речел.
– Не означает ли это, что мы все можем теперь называть вас так, милорд? – тут же справилась тетушка Юнис, что-то обсуждавшая с дамами у камина. – Где у вас хранятся рождественские украшения и игрушки, Рэнди? Те, кто завтра предпочтет остаться дома, могут заняться ими.
Боже милостивый! Какие украшения? Ленты, колокольчики и прочая мишура? Где они? Ведь было у них что-то во времена его детства.
– Думаю, на чердаке, миссис, – наконец сообразил граф. – Завтра я велю их достать.
– Нет необходимости занимать этим слуг, – решительно сказала тетя Юнис. – Мы сами их достанем, не так ли, Берил?
Как ты считаешь, Айрин? Зовите меня просто тетя Юнис. Ты пойдешь с нами, Катерина? А ты, Рут? Или боитесь, что начнете чихать от пыли? На чердаках ее всегда много.
Завтра граф с друзьями собирался на охоту и готов был пригласить всех желающих, включая дам. Но тут вдруг выяснилось, что виконт Созерби изъявил желание присоединиться к Тому, Бесси и их детишкам и отправится собирать в лесу остролист для венков. Райт и Бедкомб охотно согласились сопровождать дядю Сэма в поисках рождественского полена. Эта затея привела их в восторг. Знакомый графу мир, кажется, сошел с ума. Боже правый, его дом и парк захватили Трэнсомы, а он, лишившись дара речи, беспомощно наблюдает за этим!
Ему пришла в голову дикая мысль, что после Рождества и отъезда гостей он уже не будет считать этот дом своим. Оглядываясь вокруг, он чувствовал себя как во сне. У Трэнсомов, Уиксов и Галлисов была необычная способность говорить и слушать одновременно. Юный Джордж Галлис, как ему показалось, уже положил глаз на Мейбл Уикс, а та тоже отнюдь не безразлична к нему. Очень интересно.
Когда граф все же решил хотя бы на остаток вечера взять в свои руки организацию досуга, молодые люди сами собрались вокруг фортепьяно, и Сьюзан Галлис охотно согласилась что-нибудь сыграть. И не успел он опомниться, как гостиная наполнилась музыкой, если не быть слишком строгим ее критиком, и пением, ибо все семейство Элинор с энтузиазмом исполняло рождественские песнопения. Созерби и Бедкомб тоже в этом охотно участвовали, как заметил граф. Оказавшись не у дел и чтобы не быть единственным, у кого закрыт рот, он тоже присоединил свой голос к общему хору.
Это Рождество действительно обещало быть самым необычным в его жизни, думал он, обводя взглядом гостиную. Невольно он засмотрелся на свою жену. Она стояла у фортепьяно рядом с Мюриель и Мейбл Уикс, младшей из Галлисов, кажется, Джейн и незваным Уилфредом. Элинор пела. Фаллодену вдруг вспомнились тихие и чинные святки в доме его деда.
Что ж, это семья его жены. Это ее образ жизни. Собираться вместе у таких людей в обычае. И Элинор – частица этих живых, радостных и шумных сборищ, она с ними и одна из них. Только сейчас он стал понимать, какой незнакомой и чужой для нее оказалась ее новая жизнь. Такой же странной, какой кажется ему ее жизнь. Но что-то в ней есть, в этой ее жизни. Что-то влекущее его. И надо признаться себе, Элинор в немалой степени тому причиной.
Он так мало знает о ней, размышлял граф. Очень мало. Думая об этом, он понял, что жаждет узнать ее получше. Ведь она его жена. Они были близки в первую ночь. Но она по-прежнему осталась для него незнакомкой.
Одинокой незнакомкой. К тому же гордой недотрогой и злючкой. Это вызов ему по меньшей мере. Глядя на нее, стоявшую в другом конце гостиной, он почувствовал не просто волнение плоти, но что-то дрогнуло в его сердце. Сегодня утром они повздорили и повздорят, должно быть, и завтра. Но он знал, что все-таки вновь попробует добиться своего. Несмотря на все. Несмотря на ее семью.
Это решение несколько взбодрило его, он даже улыбнулся тетушке Рут и привел ее в трепет, присоединившись к ней и сев рядом.
Глава 8
Граф оказался прав, думала Элинор. Она сидела на краю кровати и дрожала от холода, несмотря на то что хорошо укуталась в одеяло. Ее насторожил яркий свет, пробивавшийся в щель между портьерами. Да, муж не ошибся. Забыв о холоде в комнате, еще не успевшей нагреться от только что растопленного камина, она подбежала к окну, раздвинула портьеры и, приподнявшись, уютно устроилась, подвернув под себя ноги, на кресле.
Глаза ее округлились от удивления. Вчера она, как и все, знала, что вечером пошел снег, но не сомневалась, что вскоре он, как обычно, превратится в дождь, а утром они увидят за окном унылые дали и будет слякоть под ногами, которая помешает им пойти в лес за хвойными ветвями для рождественских украшений.
Но от того, что она увидела в окне, ей захотелось, как девчонке, запрыгать от радости. Повсюду лежал снег, скрывший под пушистым покровом контуры всех построек, засыпавший дорожки в парке и даже подъездную аллею. Он лежал на ветвях деревьев, его высоко намело на подоконнике. Под слабыми лучами зимнего солнца снег блестел и переливался и был похож на сказочные россыпи драгоценных камней.
– О! – не удержавшись, воскликнула, Элинор, окидывая взглядом свою пустую спальню. – О! – Она встала с кресла и сделала несколько неуверенных шагов к двери в гардеробную, когда вдруг поняла, что готова бежать в комнату мужа, чтобы сообщить ему радостную новость. Она была уверена, что он разделит ее восторг от такого чуда.
Осознав это, она почувствовала, как жаркая кровь прилила к лицу. Что с ней? Ведь они вчера поссорились, потому что ей показалось, будто муж стыдится ее семьи, будто он с сарказмом посмотрел на нее, говоря о профессиях ее дядей. Однако ссору затеяла она. Больше всего ее пугало то, что он будет всегда с презрением относиться к ее семье.
