Барбара Картленд - Звезда-беглянка
— Это оттого, что я счастлива, — ответила Грейсила и поспешно добавила, — с вами обоими.
Она говорила не совсем правду. Счастливой сделал ее совсем другой человек, тот, встречи с которым она теперь постоянно искала, видеть которого ей хотелось все чаще и все дольше.
— Сегодня дождик, миледи. Было бы хорошо, если бы вы немного помогли мне по дому, — попросила мисс Ханселл. — Вы как-то обещали, что мы займемся заготовками.
Грейсила предложила мисс Ханселл свою помощь еще в первый день своего пребывания в Баронс-Холле. Тогда она хотела сделать что-нибудь приятное доброй женщине, тем более что у нее было много свободного времени, особенно по вечерам, а бедная мисс Ханселл в последние дни просто закрутилась с этими заготовками.
Но теперь Грейсила немного пожалела, что дала такое обещание, ведь вчера они с лордом Дэмиеном нашли прекрасную возможность встречаться без помех в любую погоду.
Отказывать в просьбе мисс Ханселл было неловко, и Грейсила поспешно согласилась:
— С удовольствием, мисс Ханселл. Я помогу вам, а после обеда немного отдохну.
— Разумно, миледи. К тому же я обещала Хетти, что после полудня мы с ней займемся льняными скатертями, их надо поскорее подшить.
— Боюсь, что я доставляю вам слишком много хлопот, — печально проговорила Грейсила, зная наперед, что старая экономка с негодованием отвергнет ее слова.
Работать в кладовке в то время, как лорд Дэмиен ждет ее в библиотеке, несомненно, станет для нее настоящей пыткой, но у Грейсилы было предчувствие, что после обеда он снова придет туда. К тому же краем уха она слышала, что, несмотря на моросящий дождь, Вирджил собирался на часовую прогулку верхом.
Ланч был великолепен — мисс Бейтс постаралась на славу. Но Грейсила ела, почти не ощущая вкуса, мысли ее были полностью поглощены предстоящей встречей.
Казалось нелепостью, что она обедает одна в своей маленькой гостиной, а в библиотеке, в западном крыле, в старинном кресле сидит лорд Дэмиен, тоже один, и оба они с нетерпением ждут встречи. Как здорово, что они скоро увидятся, смогут поболтать и посмеяться!
Грейсила так о многом хотела расспросить его: о нем самом, о его путешествиях, обо всем на свете, но почему-то на это никогда не хватало времени.
Мисс Ханселл забрала у нее посуду.
— Теперь вы хорошо отдохнете, миледи. Только не утруждайте свои глазки книгами, лучше поспите.
— Так я и сделаю, мисс Ханселл, — послушно кивнула девушка.
Мисс Ханселл вышла, и Грейсила тут же направилась к себе в спальню.
Едва дождавшись, когда шаги экономки затихли внизу, девушка повернула в замке ключ, и убедившись, что поблизости никого нет, проскользнула по коридору в сторону боковой лестницы, и легко вспорхнула на верхний этаж.
Длинный коридор, огибавший дом по всему периметру, был весь покрыт толстым слоем пыли, а безмолвие запертых дверей, за которыми некогда бурлила жизнь многих поколений служанок и лакеев, делало его еще более пустынным и заброшенным.
Казалось, только духи обитают в этом сумрачном запустении, и Грейсила спешила поскорее пробраться в западное крыло.
Наконец коридор кончился, и она очутилась перед точно такой же лестницей, по какой поднималась наверх. Девушка тихонько спустилась вниз — сначала на второй, а потом на первый этаж.
В этой части здания были только оранжерея и библиотека. В оранжерее уже давно ничего не сажали, поэтому там никого нельзя было встретить. Грейсила немного боялась наткнуться на Миллета или на кого-нибудь из слуг, которые могли по какому-нибудь делу зайти в библиотеку к лорду Дэмиену.
Она бесшумно приоткрыла дверь и скользнула в библиотеку.
Лорд Дэмиен ждал ее!
— Грейсила! Я знал, что ты придешь.
Он вскочил с высокого кожаного кресла, и девушка с трудом сдержала неодолимое желание броситься к нему в объятия. Усилием воли подавив внезапный порыв и пытаясь вести себя, как полагается настоящей леди, она медленно закрыла за собой дверь, и, шурша юбками, неспешно двинулась в сторону камина.
— Я знал, что ты придешь, — повторил лорд Дэмиен. — Я ждал тебя утром, не дождался и поехал кататься верхом.
— Я знаю, — ответила Грейсила — Мисс Ханселл попросила меня помочь ей в кладовке, и я не могла отказать.
Они беседовали о вещах самых обыденных, но их глаза говорили совсем о другом.
Грейсила немного засмущалась и, отведя взгляд, принялась осматривать библиотеку.
— Каждый раз, когда я попадаю в эту комнату, я не устаю восхищаться ее красотой. Особенно этими богинями, вон теми, что сидят на облачке! А вокруг них нежные купидоны. Им, наверное, так весело!
При этих словах Грейсила подняла вверх свое личико, и лорд Дэмиен замер, залюбовавшись плавной линией ее шеи.
Внезапно изменившимся голосом он произнес:
— Ради всего святого, не смотри так, я не вынесу этого!
— Как — так? — спросила изумленная Грейсила.
— Я так ждал тебя! Каждое мгновение казалось мне: вечностью, а теперь ты пришла, и я окончательно понял, что мне придется уехать.
— Уехать! — повторила девушка. — Но, объясни, что случилось, я не понимаю.
— Я больше не могу так встречаться с тобой, это не для тебя. А для меня это сущий ад.
Грейсила испуганно смотрела на лорда:
— Я все еще не понимаю…
— Подожди немного, я постараюсь все объяснить, — произнес Вирджил.
Его голос был хриплым, и слова с трудом сходили у него с языка.
— Я люблю тебя, Грейсила! — горячо произнес он. — Люблю так, как никого не любил в этой жизни, и уверен, что никогда не полюблю! Но мне нечего тебе дать!
Какую-то долю секунды Грейсила не могла осознать смысл услышанного, а потом ее личико засияло, словно солнце осветило его изнутри.
— Ты… меня… любишь? — шепотом переспросила она.
— Разве ты ждала от меня чего-то другого? О, милая Грейсила, на всей Земле нет существа более чистого, невинного и совершенного! Именно поэтому я должен уехать. Ты — не для меня!
— Ты… меня любишь… И теперь… я знаю…
Ее голос делался все тише и тише, пока совсем не утих.
Лорд Дэмиен воскликнул:
— Скажи это, скажи, пожалуйста! Один только раз, и я буду вспоминать это мгновение всю свою жизнь!
— Я… люблю… тебя, — медленно проговорила Грейсила. — Я не знала… что это… любовь… но кажется… поняла только сейчас…
Они стояли друг напротив друга. Грейсиле казалось невозможным, что в глазах сильного мужчины может быть столько боли.
— Ты… любишь меня? — переспросила она, совсем как ребенок, который боится, что ему почудилось.
— Я люблю тебя так сильно, что это чувство заставляет страдать и разрываться на части все мое существо!
