Виктория Холт - Обитель страсти
Джилли кивнула.
Она выглядела так жалко, что это вызвало совершенно несвойственное мне проявление чувств. Я опустилась на колени и обняла ее. Теперь наши лица находились на одном уровне.
— Ты не сможешь найти ее, Джилли. Она умерла. Бесполезно искать ее в этом доме.
Джилли кивнула, но я не поняла, что это может означать: то ли она согласна с тем, что это бесполезно, то ли продолжала верить в то, что найдет миссис Тре-Меллин.
— Поэтому, — продолжала я, — мы должны попытаться забыть ее, не так ли, Джилли?
Бледные веки скрыли ее глаза.
— Мы будем друзьями, Джилли. Я очень хочу этого. Если бы мы подружились, ты не чувствовала бы себя такой одинокой, правда ведь?
Джилли покачала головой, и, как мне показалось, ее синие глаза смотрели на меня вполне осмысленно. Она уже не дрожала, и я была уверена, что ребенок больше не боится меня.
Внезапно Джилли выскользнула из моих объятий и подбежала к двери. У порога она обернулась и посмотрела на меня с легкой улыбкой, а в следующее мгновение Джилли исчезла.
Видимо, мне удалось установить между нами нечто похожее на дружеские отношения, и если не разрушить окончательно, то хотя бы поколебать мучившие ее страхи.
Затем я подумала о покойной хозяйке дома, которая была добра к этой малышке.
Подойдя к окну, я посмотрела на Г-образный фасад здания и снова вспомнила тот вечер, когда увидела загадочную тень. То, что там сегодня была Джилли, ничего не объясняло. Силуэт на фоне жалюзи был никак не детским.
Может быть, Джилли и любит прятаться в комнате Элис, но тень, которую я увидела в тот вечер, принадлежала совершенно другому человеку. Это была женщина.
* * *Уже на следующий день я нанесла визит миссис Полгрей, которая была чрезвычайно рада моему желанию пообщаться с ней.
— Миссис Полгрей, — проговорила я, — у меня к вам дело, которое представляется мне довольно важным и которое следовало бы обсудить.
Она горделиво приосанилась. Несомненно, гувернантка, обратившаяся к ней за советом, была в ее глазах идеальной гувернанткой.
— Буду счастлива уделить вам час моего времени и угостить чашечкой моего лучшего «Седого графа», — проворковала она.
Когда мы, наконец, расположились за чайным столом, ее глаза светились любовью.
— А теперь, мисс Ли, умоляю, сообщите, о чем вы хотели со мной посоветоваться.
— Я несколько обеспокоена, — начала я, задумчиво помешивая ложечкой чай, — одной фразой, которую обронила Элвин. Видимо, она слушает всякие сплетни, и я думаю, что это крайне нежелательно для ребенка ее возраста.
— Это крайне нежелательно для всех нас, и я уверена, что такая здравомыслящая молодая леди, как вы, отдает себе в этом отчет, — заметила миссис Полгрей. В ее словах было невозможно не почувствовать известную долю лицемерия.
Я рассказала, как мы гуляли в саду на склоне и встретили там хозяина дома в обществе леди Треслин.
— А затем Элвин и произнесла эту самую фразу… Она сказала, что леди Треслин собирается стать ее мамой.
Миссис Полгрей покачала головой.
— Как насчет ложечки виски в ваш чай, мисс? — поинтересовалась она. — Нет ничего лучше для поднятия настроения.
У меня не было ни малейшего желания добавлять в чай виски, но я видела, что таковое имеется у миссис Полгрей и что она будет крайне разочарована в случае отказа вместе с ней сдобрить чай алкоголем. Поэтому я произнесла:
— Маленькую чайную ложечку, пожалуйста, миссис Полгрей.
Она отперла шкафчик, достала бутылку и отмерила виски еще более скрупулезно, чем отмеряла чай. Я поймала себя на любопытстве относительно того, какие еще припасы хранятся в этом заветном шкафчике.
Теперь мы были похожи на двух заговорщиц, и, судя по всему, миссис Полгрей наслаждалась этой ситуацией.
— Боюсь, то, что я сейчас скажу, шокирует вас, — произнесла она.
— Я готова ко всему.
— Видите ли, мисс Ли, сэр Томас Треслин — очень старый человек. Всего несколько лет назад он женился на этой юной леди из Лондона. Поговаривают, она была актрисой. Сэр Томас навещал родственников в Лондоне и вернулся оттуда с нею. Вот уж все распахнули рты, скажу я вам, мисс!
— Могу себе представить.
— Некоторые считают, что она — одна из самых красивых женщин страны.
— Это я тоже могу себе представить.
— Человека нельзя считать красивым, если он совершает некрасивые поступки.
— Что, однако, не влияет на его сугубо внешние достоинства.
— Пожалуй… А мужчины склонны совершать бездумные поступки. У хозяина тоже есть свои слабости, — заметила миссис Полгрей.
— Если подобные слухи действительно имеют место, я бы очень хотела, чтобы они не достигали ушей Элвин.
— Разумеется, вы этого хотели бы, мисс. Но слухи явно имеют место, а у этого ребенка ушки всегда на макушке.
— Как вы думаете, Китти и Дэйзи болтают об этом между собой?
Миссис Полгрей наклонилась ко мне поближе, и я уловила запах виски, после чего задалась вопросом, исходит ли подобный запах от меня.
— Об этом болтают все, мисс.
— Ясно.
— Поговаривают даже, что они вовсе и не собираются ждать церковного благословения.
— Что ж, все может быть.
Я чувствовала себя отвратительно. Это так грязно. Так омерзительно. И так ужасно для столь чувствительной девочки…
— У хозяина довольно импульсивный характер, и он по-своему очень любит женщин.
— Так значит, вы думаете…
Она многозначительно кивнула.
— Когда сэр Томас умрет, в этом доме появится новая хозяйка. Все, что им сейчас нужно, — это дождаться его ухода. Миссис Тре-Меллин, она… она уже ушла.
Я не хотела задавать вопрос, который уже готов был сорваться с языка, но, похоже, внутри меня действовала какая-то сила, которая не позволила промолчать.
— А когда миссис Тре-Меллин была жива… все так и было?
Миссис Полгрей опять кивнула.
— Он частенько навещал их. Это началось почти сразу после ее приезда. Иногда он отправляется куда-то верхом ночью и возвращается только утром. Что ж, он хозяин, и это его право — устанавливать правила. А наше дело — готовить еду, вытирать пыль, поддерживать в доме порядок или учить ребенка… в зависимости от того, с какой целью мы здесь пребываем. И больше тут сказать нечего.
— Так значит, вы думаете, что Элвин всего лишь повторяет то, что известно всем? Когда сэр Томас умрет, леди Треслин и в самом деле станет ее новой мамой?
— Некоторые считают, что это более чем вероятно, а кое-кому это даже очень желательно. Ее светлость не из тех, кто сует нос в хозяйственные дела, а это всегда удобно многим и многим… — Тут ее лицо обрело благочестивое выражение, и она продолжила: — Кроме того, я предпочитаю видеть хозяина дома, в котором служу, живущим в брачном союзе, а не в грехе, смею вас уверить. И многие того же мнения…
