Аманда Квик - Превратности судьбы
Он открыл дверь и вошел в кухню. Задержался, чтобы впитать атмосферу дома. И вдруг уловил первые потоки — слабые, диссонирующие. Дом снова потревожили! В нем вспыхнул гнев. Еще один негодяй осквернил место эксперимента. Право же, уровень преступности растет с каждым днем! Дракон наверняка устранил проблему, и, следовательно, наверху его ожидал труп. Вот еще хлопоты — избавляться от мертвеца!
Раздосадованный мыслью о том, что еще один непрошеный гость явился на место эксперимента, ученый достал карманные часы и направился к лестнице. На верхней площадке он остановился, включил фонарь и прислушался. Сейчас раздастся металлический лязг и стук — в этом доме на страже он оставил заводного дракона.
Однако дом встретил его тревожной тишиной. Он осмотрелся, охваченный страхом — не наступил ли ненароком на смертельно опасную игрушку? Но дракона в поле зрения не было.
Что ж, оружие вполне могло дать осечку. В конце концов, как бы там ни было, это всего лишь заводной механизм, а часы иногда останавливаются без видимых причин.
Держа наготове карманные часы, ученый медленно пошел по коридору, осматривая темные комнаты. Очутившись в дальнем конце коридора, он был вынужден сделать неизбежный вывод: отсутствовал не только труп, исчез заодно и дракон.
Ему стало страшно — до колик. И он поспешно распахнул дверь лаборатории. Тут все казалось нетронутым. Но, включив свой сверхчувствительный дар, он смог обнаружить слабые потоки энергии, что свидетельствовало о том, что эксперимент был снова нарушен. И на сей раз это сделал некто, способный обезвредить дракона. Подобное мог проделать только очень сильный талант. Даже он сам мог держать под контролем эти игрушки только с помощью карманных часов.
В нем снова вскипел гнев. Большинство гадалок по зеркалам были слабыми и глупыми созданиями — вроде Рэтфорд и Хэкетт. Бедняжки даже не догадывались, в чем заключаются их способности. Многие из них считали, что образы, которые они видят в зеркалах, и в самом деле являются духами. Впрочем, он знал одну, которая могла бы пережить атаку дракона и даже выдержать ее достаточно долго, чтобы его обезвредить.
Но он приберег Вирджинию Дин напоследок, потому что чувствовал: именно она ему более всего нужна, зеркальная чтица, достаточно сильная, чтобы зажечь огонь в зеркалах его Великой Машины. Теперь она доказала, что у нее гораздо больше силы, чем он думал. Он даже задрожал от приятного возбуждения.
Однако почти тут же на ум пришли два вопроса. Зачем Вирджиния Дин явилась сюда ночью? И была ли она одна?
Глава 14
Оуэн открыл глаза, когда Вирджиния начала освобождаться из объятий кресла и из его, Оуэна, объятий. Он смотрел, как она поднимается на ноги, и наслаждался ощущением глубокого довольства, которое простиралось не только на физическую составляющую его существа. Эта девушка и не знала, как чудесно и эротично она сейчас выглядела — взъерошенная, в одних чулках и помятой сорочке. А ее вьющиеся пряди огненных, как солнечный закат, волос, не стесненных шпильками, рассыпались по плечам.
Она посмотрела вниз, на свою испачканную сорочку, и пришла в смятение.
— О Боже! — воскликнула она. — Сорочка была совсем новая!
— Я возмещу потерю.
— В этом нет необходимости, — сказала она довольно резко. — Уверена, что пятно прекрасно отстирается.
Вспыхнув, Вирджиния торопливо пересекла комнату, шагнула в кучу одежды на полу и первым делом натянула на себя нижние юбки. Затем — платье.
«Как будто облачается в рыцарские доспехи», — подумал Оуэн.
Он смял в руке носовой платок, которым чуть раньше воспользовался, чтобы привести в порядок себя и Вирджинию, и сунул его в карман. Затем с неохотой встал с кресла и застегнул бриджи и рубашку.
— Вирджиния… — позвал он и тут же умолк, не зная толком, что сказать дальше.
— Да, слушаю. — Ее, казалось, волновали только крючки платья, которые нужно было застегнуть.
Он подошел к ней:
— Уверены, что с вами все в порядке?
Вирджиния вскинула подбородок:
— Разумеется, со мной все хорошо. Почему должно быть иначе?
— Но это ведь был ваш первый любовный опыт.
— О да, — ответила она. — Но это вряд ли моя вина. Право же, в нашем обществе одинокой женщине крайне трудно обзавестись любовником.
— Трудно, однако все же возможно. Многие одинокие женщины находят выход. Почему вы ждали так долго?
Вирджиния вздохнула:
— Нужно сначала дожить до того момента, когда понимаешь: уже нечего терять и нет смысла беречь себя для брака, потому как мужчина твоей мечты уже вряд ли появится…
— Понимаю. — Ее слова сокрушили романтические мечты — возможно, он мог бы себя ими тешить — о характере их отношений. Она отдалась ему потому лишь, что пришла к выводу: в ее жизни вряд ли что-то изменится к лучшему.
— По правде говоря, к этому выводу я пришла несколько месяцев назад, в мой двадцать шестой день рождения, — продолжала Вирджиния. — Но к сожалению, ситуация нисколько не улучшилась.
— Почему же?
— Потому что оставался вопрос: как найти подходящего мужчину для этой цели?
— Вы собирались кого-то нанять? — Оуэн никогда не считал себя человеком, которого легко шокировать, однако Вирджинии удалось поразить его до глубины души.
Она густо покраснела:
— Вероятно, я не очень удачно выразилась. Разумеется, любая женщина хочет, чтобы все вышло по любви.
— Да, конечно, все на это надеются.
— Право же, это совсем не то, что нанять, к примеру, садовника.
— Кажется, мне очень приятно это слышать.
Ее брови сошлись на переносице.
— Думаете, вокруг полно подходящих джентльменов, которые только того и ждут, чтобы их выбрали… как спелый помидор на рынке? Есть ведь целый ряд требований. Кроме того, выясняется: чем старше женщина, тем требовательней она становится.
— Ясно.
— Когда доживаешь до моего возраста, список требований становится совсем уж длинным. И тогда понимаешь, что нужного мужчину уже не встретишь. Так что нужно соглашаться на компромисс.
Он взял ее за подбородок:
— А каковы были ваши требования, Вирджиния?
— Пожалуй, я сократила бы свой список до единственного условия — должна быть сильная страсть.
— Но я не соответствую даже этому?
Вирджинии в растерянности заморгала. Ее глаза расширились.
— Почему вы так решили, сэр?
— Потому что припоминаю: где-то в разгар нашего увлекательного занятия вы упомянули, что надеялись познать опыт неземного, метафизического блаженства.
— Так оно и было блаженством… Такого я даже не ожидала. — Она замялась. — Ну, вероятно, не в середине, но в начале — точно. И уж наверняка — в самом конце. Это было действительно что-то неземное…
