Карен Рэнни - Необычная гувернантка
– Вы хорошо спали? – спросила она. – До того как вам приснился кошмар?
– Это никакой не кошмар. Кто-то был в моей комнате. Может, это вы?
– Уверяю вас, не я.
Роберт кивнул, показывая, что верит словам гувернантки. Желая сменить тему разговора и развеять мрачное настроение мальчика, Беатрис заставила себя приветливо улыбнуться и попросила:
– Вы не могли бы проводить меня к столу?
Роберт нахмурился. Беатрис даже показалось, что он ответит отказом. Но пока она мучительно раздумывала, как поступить, Роберт шагнул вперед и предложил ей руку.
– Я буду счастлив проводить вас к столу, мисс Синклер. Возможно, за завтраком мы сможем обсудить ваши обязанности.
Беатрис прикусила язык, чтобы не ответить колкостью, с трудом сдерживая улыбку.
– Возможно.
Завтрак был сервирован не в большом обеденном зале, а в так называемой малой столовой – темной и мрачной на вид комнате, заставленной массивной мебелью красного дерева.
Две стены столовой занимали громадные шкафы с коллекцией фарфора, а третью – камин. Четвертая стена была скрыта за тяжелыми портьерами цвета красного вина. Беатрис сразу же охватило желание отдернуть их и впустить в комнату солнечный свет, но, как ни странно, никого больше не смущала мрачность этого зала.
Камерон Гордон сел слева от девушки, а Роберт – справа. Если бы Девлен не уехал, он, несомненно, занял бы место напротив. Стул справа от Камерона, по всей видимости, предназначался для миссис Гордон.
– Скоро ли приедет миссис Гордон? – поинтересовалась Беатрис.
– Моя жена приезжает и уезжает, когда ей заблагорассудится, мисс Синклер. Она не посвящает меня в свои планы.
Беатрис кивнула, чувствуя себя неловко, оттого что задала свой бестактный вопрос. Немного погодя она извинилась и подошла к сервировочному столу, уставленному блюдами с едой. Ей предстояло решить, что выбрать на завтрак.
«Неужели все это изобилие рассчитано на четверых?» – изумилась про себя Беатрис.
Выставленных здесь яств ей хватило бы на неделю. Она взяла несколько ломтиков ветчины, тарелку овсяной каши и чашку, от которой исходил божественный запах крепкого кофе и шоколада. У нее заурчало в животе, но не столько от голода, сколько от предвкушения удовольствия.
Следующую четверть часа Беатрис куда больше увлекалась едой, нежели своими соседями по столу. Она не замечала, разговаривают они или молчат, пока Камерон Гордон не задал племяннику вопрос:
– Какие у тебя планы на сегодня, Роберт?
– Я хочу посмотреть на нового жеребенка. Девлен сказал, что Молли наконец ожеребилась. А потом я буду играть в солдатики. Девлен привез мне новых из Эдинбурга.
– Как это мило с его стороны, – пробормотал Камерон.
Беатрис отложила вилку и сцепила пальцы.
– Сегодня утром мы с вами будем заниматься, Роберт. Взглянуть на жеребенка вы отправитесь позже, а если успешно справитесь с чтением, то, возможно, поиграете и в солдатики. Это будет вашей наградой.
Роберт сделал вид, что ничего не слышал. Камерон посмотрел на девушку, и на его губах мелькнула улыбка. Похоже, происходящее забавляло его.
– В замке есть детская или какая-нибудь комната для занятий? – повернулась к нему Беатрис.
– В Крэннок-Касле более двухсот комнат. Разумеется, одну из них отведут для ваших нужд.
– А вы разве не здесь выросли?
– Здесь.
– И вы никогда не занимались в замке с учителем?
– Меня отослали в школу в довольно юном возрасте, мисс Синклер, как и моего брата. Так что комната для занятий нам была ни к чему. Но я думаю, книги, которые вам понадобятся, вы сможете найти в библиотеке. А что касается комнаты, выберите себе любую. Я прикажу, чтобы ее убрали и приготовили для вас.
– Очень хорошо, – откликнулась Беатрис, поворачиваясь к Роберту. – Тогда сегодня мы встретимся у меня в комнате. Я хочу проверить, как вы читаете. Если у вас есть любимая книга, пожалуйста, возьмите ее с собой.
– Я не приду. – Роберт бросил на нее хмурый злой взгляд исподлобья.
Если бы Беатрис, будучи ребенком, осмелилась посмотреть на кого-то из взрослых подобным образом, ее бы немедленно выставили из-за стола и отправили в детскую.
– Я буду ждать вас в девять, – строго произнесла она.
– Нет, я иду в конюшню.
Беатрис покосилась на Камерона, но тот и не подумал прийти ей на помощь. Он лишь молча ждал, чем закончится поединок между племянником и гувернанткой. У Беатрис возникло ощущение, что ей устраивают своего рода проверку: ведь ни Камерон, ни Роберт совсем ее не знают. Но она вовсе не из тех, кто легко сдается. Отец всегда поддразнивал ее, говоря, что эпитафия его дочери наверняка будет звучать так: «Беатрис Синклер. Я еще восторжествую, вот увидите». Ну не могла Беатрис Синклер позволить семилетнему мальчишке взять над ней верх, с титулом или без.
– Я распоряжусь, чтобы вам не показывали новорожденного жеребенка без моего разрешения.
Роберт отшвырнул вилку и встал из-за стола.
– Да кто вы такая, чтобы распоряжаться в Крэннок-Касле? Я единственный, кто тут отдает приказы. Вы слышите? Я герцог Брикин.
– Вы герцог Грубиян. И если не хотите вырасти невоспитанным невежей, вы сделаете так, как я сказала. – Роберт с возмущением посмотрел на дядю. Камерон не произнес ни слова. Тогда юный герцог повернулся и смерил уничтожающим взглядом Беатрис, но на девушку его гнев не произвел ни малейшего впечатления. – В девять, – повторила она. Не ответив, Роберт бросился вон из комнаты.
Беатрис могла бы выйти вслед за мальчиком или попросить Камерона поддержать ее, но промолчала, потому что заметила, как маленькая детская рука Роберта, наполовину скрытая скатертью, дрожала. Это ее и остановило.
Беатрис проводила взглядом юного герцога. Пылая от гнева, он с шумом захлопнул за собой дверь.
– Мисс Синклер, вы должны понять: мой племянник действительно герцог Брикин. С ним нельзя обращаться как с обычным учеником. Вам следует считаться с его положением. Роберт вправе рассчитывать на определенные привилегии.
Беатрис сцепила руки под столом. Ей предстояло сделать выбор: согласиться с только что высказанным пожеланием Камерона или предпочесть более трудный путь ради блага самого мальчика. Мисс Синклер не пришлось долго раздумывать.
– Боюсь, я не согласна с вами, сэр, – твердо возразила она. – Привилегии мальчик должен заработать, а не милостиво принимать как подношение только потому, что унаследовал титул. Вы сами жаловались на его манеры. Помнится, вы говорили, что ребенку нужна дисциплина. Если не принять срочных мер, он вырастет настоящим деспотом, отнюдь не к чести семьи, и навсегда покроет позором свое имя.
