Эйлин Драйер - Леди Искусительница
— Мы сами позаботимся о себе, — объявил Финни, голос у него подозрительно дрогнул.
Леди Би схватила руку Кейт. Она рыдала.
Опустившись на кушетку, Кейт обняла свою плачущую подругу.
— Ну, Би, — шептала она прерывающимся от нежности голосом, — я ведь не Мария Антуанетта. Не плачьте. Все будет хорошо.
Последний раз поцеловав подругу в посиневшую щеку, она поднялась.
— Гарри, позаботьтесь, чтобы с Би ничего не случилось.
Он кивнул, неожиданно разозлившись и чувствуя себя неуверенно.
— Я обещаю.
Когда Кейт повернулась к брату, ничто не изменилось в ее лице. Оно было тусклым и безжизненным, и Гарри не вынес этого. Он сделал то единственное, что мог. Он привлек ее к себе и поцеловал. И на миг все непонятным образом куда-то исчезло: брат Кейт, «львы» и желание мстить. Осталась только Кейт. Податливая, мягкая, чувственная, она снова была в его руках, голова у нее немного откинулась назад, губы мягко раскрылись навстречу его губам, ладони покоились на его груди.
Прошлое и настоящее встретились, соединились, и Гарри снова был в их горной долине, где деревья нашептывали свои секреты, а внизу бежала река. Она была девочкой, а он ее героем, таким высоким, сильным, уверенным.
Кто-то кашлянул и развеял чары.
Оторвавшись от Кейт, Гарри заглянул в ее полные тревоги глаза.
— Я обещаю, — повторил он и на прощание поцеловал ее в лоб.
Не говоря ни слова, Кейт взяла накидку из огромных рук Финни и последовала за своим братом к двери. Все это уже было. Он уже прощался с ней раньше с мучительным долгим поцелуем. Обещал ей, совсем как сейчас, что спасет ее. И не спас.
Что бы случилось, если бы он выполнил обещание? У нее не было бы тех ужасных шрамов на груди? Был бы он счастлив, несмотря на ее ложь? Или оба они стали еще более несчастными?
Нет. Он знал тогда, знал и теперь. Он не мог сделать то, о чем она просила. Сейчас может. И сделает это. Если не для нее, то для спасения страны, которое, возможно, зависит от нее.
Леди Би зарыдала.
— Моя девочка, моя девочка. Персефона.
Гарри чувствовал себя ужасно. Он обнял старую женщину. Она плакала, положив голову на его плечо.
— Мы вызволим ее, — горячо обещал он, похлопывая старую леди по спине.
— Что сказала леди Кейт на латыни? — спросил Мадж. — Почему дала себя увести?
— Она сказала мне, что глупо писать против ветра. — Гарри сдерживал непривычные угрызения совести. — Нам придется приняться за это дело с другой стороны.
Он оглядел приведенную в беспорядок комнату. Ему требовалась помощь, причем немедленно.
— Мадж? Ты отвечаешь за сохранность дома. Финни? Мне нужен кто-то, кто доставил бы сюда подругу леди Кейт Грейс Хиллиард, чтобы она побыла с леди Би, Последний раз я видел ее в Оук-Гроув в Суссексе. Шредер? Присмотрите за леди Би, пока не приедет Грейс.
— А я? — спросил Трэшер.
— Ты будешь при мне, — сказал Гарри, уже выходя из комнаты.
— Как это — вы ничего не можете сделать? — часом позже наступал Гарри на Маркуса Дрейка в библиотеке его городского дома на Чарлз-стрит.
Гарри понимал, что ему следовало бы проявлять больше осторожности, встречаясь с Дрейком. Но у Гарри не было времени осторожничать. Выбор у него был небольшой — или настоять, чтобы Дрейк пришел к нему, или самому идти к Дрейку. Так что пока люди Кейт сторожили ее дом, он, как воришка, проник в дом Дрейка.
— Я хочу сказать, что правительство ничего не может сделать. — Налив себе и Гарри виски, Дрейк протянул Гарри стакан и опустился в коричневое кожаное кресло. — Это семейное дело, Гарри, — сказал он, придерживая стакан на ноге, положенной на другую ногу. — К нам это не имеет никакого отношения.
Гарри нетерпеливо мерил шагами темный индийский ковер. С тех пор как Кейт вышла из своего дома, в голове его, казалось, тикали часы, отсчитывая секунды.
— Это, конечно же, имеет к нам отношение, — возразил он. — Вы в самом деле считаете простым совпадением то, что ее брат заявился в тот самый день, когда ее пытались убить?
— Вполне возможно. Вы же знаете, Ливингстон давно угрожал ей. И зачем «львам» сажать ее под охрану?
— Вам не кажется, что так легче всего покончить с любым? Черт, старина. Кто говорит, что они обязательно должны убить ее? Они могут просто подождать, когда она сойдет с ума. Нужно только позаботиться об этом.
— Немного мелодраматично, вам не кажется? — спросил Дрейк. — Вы в самом деле думаете, что герцог Ливингстон является одним из «львов»?
Гарри снова принялся мерить комнату шагами.
— Может быть, кто-нибудь подсказал ему, как подчинить себе сестру, он так и сделал. Но Кейт не вынесет этого, Маркус. Вы не видели, что с ней стало после того, как ее заперли в подвале.
Боже, если Кейт узнает, сколько всего он рассказал Дрейку, она вполне может испробовать на нем один из ножей Маджа. Ну и пусть. Как еще заставить Дрейка понять, что медлить нельзя?
— В последнее время появились очень неплохие заведения для душевнобольных, — напомнил ему Дрейк.
Гарри рассмеялся.
— Вы считаете герцога Ливингстона человеком доброжелательным и предусмотрительным?
— Не совсем. Нет. Но боюсь, что у правительства нет возможности вмешаться. Прежде всего это наведет на след «повес». Если мы вмешаемся в то, что является исключительным правом государства, мы не сможем остаться незамеченными. Второе, герцог, нравится ли нам это или нет, очень могущественный человек.
Гарри остановился у глобуса.
— Тогда что мы можем сделать?
Не отрывая глаз от Гарри, Маркус глотнул виски.
— Учитывая, что вы раньше говорили о ней, на этот раз вы очень обеспокоены.
— Она просила меня позаботиться о леди Би Ситон. Не хотите ли вы заняться этим?
— Ну уж нет! Я не понимаю ни единого слова из того, что говорит эта женщина.
— Еще труднее ее понять, когда она рыдает.
Дрейк принялся рассматривать свое виски.
— Кейт в самом деле не позировала для той картины?
— Нет, не позировала. Я сумею доказать это, но пойду на это, только если положение станет безвыходным.
— Как вы думаете, это «львы» заказали картину?
Гарри толкнул глобус, заставив его вращаться.
— Кто знает? Если учесть, что герцог всегда жаждал заполучить ее загородное имение, то «львам» представилась прекрасная возможность убрать ее чужими руками и ничем не выдать себя. — Он смотрел на мелькавшие названия стран на вращающемся глобусе. — Маркус, я не думаю, что у нее есть что-то, что им нужно. Я думаю — ей что-то известно и они не хотят, чтобы это стало известно другим.
Маркус поднял на него глаза:
