Барбара Картленд - Чудесная миниатюра
— Я понимаю, как вы сегодня переволновались, и не собираюсь вести сейчас с вами долгий разговор, — начал маркиз, — но нам нужно будет многое обсудить, Ванесса.
— А что… именно? — задала она вопрос.
— Это касается вас, — отозвался маркиз, — и в какой-то степени меня.
Ее глаза расширились от удивления, однако Ванесса даже не повернула голову, и, помолчав минуту, маркиз продолжил:
— Мне показалось, что все эти дни мы были счастливы вместе. Скажу больше, я в этом уверен.
— Вы правы — это было замечательно, просто замечательно! — подтвердила Ванесса.
Она обернулась, посмотрела ему в лицо и чуть не оцепенела, почувствовав, что он вплотную придвинулся к ней.
Маркиз впился в нее жадным взором.
Несмотря на достаточно яркий свет фонаря, они казались друг другу таинственными тенями. В глубине души Ванессы внезапно зародилось странное, необъяснимое чувство.
Ей стало трудно дышать, словно какая-то сила сдавила ей грудь. У нее внезапно появилось такое ощущение, будто поднялся занавес и перед ней открылось волшебное зрелище, которого она раньше никогда не видела.
— Думаю, что мы встретились по воле судьбы, — произнес маркиз низким, глубоким голосом.
— Судьбы? — переспросила Ванесса.
— Судьбы, которая ворвалась в мой номер тем вечером в придорожной гостинице, — пояснил он. — И я молил судьбу, чтобы мы смогли опять увидеться, Ванесса. Судьба свела нас снова, мы поняли, что между нами немало общего и мы нужны друг другу. И, наконец, судьба распорядилась так, что вы смогли спасти жизнь принцу. — Маркиз сделал паузу и спросил: — Мне интересно знать, собирались ли вы обратиться за помощью к кому-то, кроме меня?
— Нет, конечно, нет, — ответила она.
— А вы не спрашивали себя почему? — продолжал допытываться он.
Ванесса на мгновение задумалась, а потом без особой уверенности сказала:
— Вы же сами говорили, что… будете обедать с принцем.
— Ну а если бы я там не был, вы бы все равно поехали ко мне?
— Да.
— Это я и хотел узнать, — откликнулся маркиз. — Я чувствовал, что вы обратитесь ко мне за поддержкой, Ванесса. Я просто обязан вам помочь и облегчить вашу участь. Вы меня поняли?
— Да, наверное, — робко отозвалась Ванесса.
— Мы нуждаемся друг в друге, — продолжал маркиз. — Вы во мне, а я тоже не в силах без вас обойтись.
У Ванессы перехватило дыхание, и она неподвижно замерла на месте.
Ей показалось, что маркиз сейчас обнимет ее и прижмет к себе. Но он почему-то не сделал этого, а просто взял ее руку и поднес к своим губам.
— Мы поговорим об этом завтра, — очень мягко произнес он и поцеловал ей руку.
Девушка ощутила теплоту его губ, прикоснувшихся к ее нежной коже.
Ей почудилось, будто сквозь нее прошли потоки света, и она затрепетала. В эту минуту она поняла, что любит его!
Любит так сильно, будто они уже стали единым целым.
Глава пятая
Маркиз расстался с Ванессой в Айлингтоне и возвратился в Карлтон-хауз. Ему нужно было убедиться, что принц принял все меры предосторожности и его жизни больше ничто не угрожает.
И хотя маркиз не признался бы в этом даже себе, он хотел выяснить, какого мнения о Ванессе принц и миссис Фицгерберт.
Гости уже разъехались, и он обрадовался, что во дворце больше нет сэра Джулиуса Стоуна.
Маркиз догадался, что Ванесса испытала шок, столкнувшись с человеком, который так напутал ее в придорожной гостинице.
В то же время он полагал, что она настолько переволновалась, спасая принца от наемных убийц, что не придала особого значения новой встрече с сэром Джулиусом.
«Чем скорее она забудет о нем, тем лучше», — сказал себе маркиз. Его куда больше интересовала судьба арестованных французов.
Пока было только известно, что заговорщиков доставили в Тауэр и уже успели допросить.
— Я рад, что вы вернулись, Рэкфорд, — приветливо сказал принц, когда маркиз вновь появился в Китайской гостиной. — Генерал Корнуолл передал мне, что обменялся мнением с комендантом Тауэра. Тот уверен, что наемные убийцы действовали по приказу Наполеона.
— Нимало в этом не сомневаюсь, ваше королевское высочество, — произнес маркиз. — Наполеон убежден, что в заговоре против него замешан герцог Энгиенский, а направлялся он из Лондона. Так что понятно, почему вы, сир, могли стать мишенью для отмщения.
— Вас не удивляет это покушение? — изумленно воскликнул принц.
— Я не предполагал, что оно возможно, до тех пор, пока не выяснил, как небрежно вас охраняют, сир, — ответил маркиз. — Теперь я понимаю, что поступил очень легкомысленно, не обсудив все меры безопасности с генералом Корнуоллом. — Он помолчал, улыбнулся и добавил: — Вы прекрасно знаете, сир, что в армии терпеть не могут вмешательства посторонних, особенно штатских.
— Да, конечно, с — горечью согласился принц.
Ему часто приходилось доказывать свою правоту. Принц интересовался положением в армии, но у его противников это вызывало только возмущение.
— В то же время, — проговорил он, — мое убийство означало бы успех французов, и тут мы не должны заблуждаться и преуменьшать опасность.
— Миссис Фицгерберт сегодня вечером сказала истинную правду, — отозвался маркиз. — Ваша смерть стала бы не только трагедией для всей страны, но и подорвала бы дух наших вооруженных сил.
Миссис Фицгерберт улыбнулась маркизу, когда он процитировал ее слова. Он решил, что у нее весьма усталый вид.
Конечно, она была на шесть лет старше принца, и ей уже исполнилось сорок четыре года. Обаятельная улыбка, украшавшая ее в молодости, теперь скорее портила подругу принца, обнажая плохо пригнанные вставные зубы.
Они соединились вновь после крайне неудачного брака принца и были очень счастливы. Миссис Фицгерберт как-то сказала лорду Стуртону:
— Деньги у нас в карманах не задерживаются, но мы живем беззаботно, как сверчки.
Маркиз был готов в это поверить, но, зная принца, весьма скептически относился к постоянным утверждениям миссис Фицгерберт, будто они живут как брат и сестра.
Леди Энн Линдли передала маркизу слова миссис Фицгерберт:
— Я отказалась стать женой или любовницей принца, меня вполне устраивает мое положение.
Но, как бы то ни было, они оставались вместе, и никто не сомневался в благотворном влиянии миссис Фицгерберт на наследника престола.
Маркиз поглядел на принца, окруженного своими сокровищами, и подумал — эта мысль часто приходила ему в голову, — что он совершенно необыкновенный человек и его нельзя ни с кем сравнивать.
