Джорджетт Хейер - Арабелла
«В воскресенье мы посетили утреннюю службу в Шапель Ройал, — писала Арабелла своей маленькой изящной ручкой на очень тонкой бумаге. — Мы услышали очень хорошую проповедь о Втором послании к коринфинянам. В Лондоне все еще мало народу, — продолжала она в стиле леди Бридлингтон, — но в церкви присутствовало много светских людей, а также герцог Кларенс, который позже подошел к нам и был очень приветлив, без всякого высокомерия».
Арабелла остановилась, обгрызая кончик ручки и думая о герцоге. Папе, возможно, не понравится то, что она пишет о его высочестве, но мама, София и Маргарет, разумеется, с удовольствием бы узнали, что он собой представляет и что он говорил. Арабелла снова склонилась над листом бумаги.
«Я не думаю, что его считают очень красивым, — написала она в несколько сдержанной манере, — но выражение его лица крайне благожелательно. Его голова правильной формы, и он слегка склонен к полноте. Он заставил меня вспомнить о дяде, так как разговаривает так же, как он, очень громко и громко смеется. Он сделал мне честь, сказав, что у меня чрезвычайно привлекательная шляпка. Надеюсь, маме это будет приятно, так как это была одна из тех шляпок с розовыми перьями, которые она сделала для меня».
Казалось, больше было нечего писать о герцоге Кларенсе, за исключением того, что он очень громко разговаривал в церкви, а это вряд ли понравилось бы обитателям дома викария. Она перечитала написанное и почувствовала, что это может несколько разочаровать маму и девочек. Арабелла приписала еще одну строчку: «Леди Бридлингтон говорит, что он далеко не такой полный, как принц-регент или герцог Йоркский». На этой захватывающей строчке она закончила абзац и перешла к написанию следующего.
«Я начинаю привыкать к Лондону и ориентироваться на улицах, хотя, конечно, я одна еще не выхожу из дому. Леди Бридлингтон посылает со мной одного из слуг именно так, как говорил Бертрам, но я часто вижу, как молодые леди прогуливаются теперь в одиночку, возможно, они не принадлежат к высшему свету. Это очень важно, и я постоянно опасаюсь, что могу сделать что-нибудь не то, как, например, пройду по улице Сен-Джеймс, где находятся клубы для джентльменов. Леди Бридлингтон дает званый вечер, чтобы представить меня своим друзьям. Я просто дрожу от страха, так как все приглашенные очень знатные и известные люди, хотя все они очень хорошо воспитаны и гораздо добрее, чем я думала. Софии было бы интересно узнать, что лорд Флитвуд, которого я встретила на пути в Лондон, как я писала вам из Грэнтхама, нанес нам утренний визит, чтобы узнать, как я поживаю, что было очень мило с его стороны. Был также и мистер Бьюмарис, но мы в это время ездили кататься в парк. Он оставил визитную карточку. Леди Бридлингтон не помнила себя от радости и положила ее поверх остальных, что, я думаю, довольно-таки глупо, но я начинаю понимать, что это правило высшего общества. Все это заставляет меня задуматься о том, что говорил папа по поводу глупости и пустоты светской жизни». Этой фразой, казалось, она разделалась с мистером Бьюмарисом. Арабелла снова обмакнула перо в чернильницу: «Леди Бридлингтон — сама доброта, и я уверена, что лорд Бридлингтон очень респектабельный молодой человек и совсем не погружен в погоню за удовольствиями, как боялся папа. Его зовут Фредерик. Он путешествует по Германии и посетил много полей сражений. Он пишет очень интересные письма своей маме, которыми, я уверена, был бы доволен наш папа, так как он, кажется, чувствует именно то, что нужно, и размышляет обо всем, что видит, в истинно возвышенной манере, хотя и несколько витиевато».
Арабелла увидела, что на этом листе бумаги осталось очень мало места и сжато добавила:
«Я написала бы еще, но не могу позволить себе потратить лишние деньги и не хочу ввергать папу в дополнительные расходы в шесть пенсов на второй лист бумаги. С любовью к моим братьям и сестрам и с глубочайшим почтением к дорогому папе остаюсь ваша любящая дочь Арабелла».
Сколько многообещающей информации в письме, над которой будут размышлять мама и девочки, хотя столько осталось и ненаписанным! Невозможно было похвастаться комплиментами, которые сделал ей герцог, или упомянуть о том, что к ним приглашены именитейшие лорды королевства, чтобы только посмотреть на нее, не говоря уже о великом мистере Бьюмарисе, если бы, разумеется, он хоть немного интересовал ее. Арабелла стеснялась рассказать даже маме, как любезны и по-дружески добры были все к незначительной девушке из Йоркшира.
Но это было так. Делая покупки на Бонд стрит, просто катаясь в Гайд Парке, посещая службу в Шапель Ройал, леди Бридлингтон встречала своих друзей и всегда представляла им Арабеллу. Несколько воистину непривлекательных вдовушек, от которых можно было ждать, что они обратят мало внимания на Арабеллу, отбрасывали всяческую чопорность и, завоевывая ее благосклонность своими вопросами, настаивали на том, чтобы леди Бридлингтон привезла ее как-нибудь к ним в гости. Некоторые даже познакомили Арабеллу со своими дочерьми, предложив девушкам как-нибудь прекрасным утром погулять в Грин Парке. В результате всего этого очень скоро Арабелле стало казаться, что у нее в Лондоне очень много знакомых. Джентльмены тоже не оказались в стороне: было совершенно естественно для прогуливающихся в Парке приблизиться к ландо леди Бридлингтон и остановиться поболтать с ней и ее хорошенькой протеже, и даже несколько светских молодых людей, с которыми ее светлость была знакома, нанесли ей утренние визиты, использовав для этого незначительнейшие предлоги.
Леди Бридлингтон была немного удивлена, но, подумав несколько минут, легко смогла объяснить любезность как леди, так и джентльменов. Они все очень хотели угодить ей. Естественно, это привело ее к мысли, что она приобрела прекрасную репутацию тем, что так хорошо обставила приезд Арабеллы в город. Что касается джентльменов, с того момента, как она увидела свою крестницу, она не сомневалась, что прелестная фигура и дивный цвет лица девушки будут вызывать постоянное восхищение. Более того, у Арабеллы была очаровательнейшая, слегка шаловливая улыбка, при которой на ее щеках являлись ямочки. Эта улыбка обладала какой-то непонятной притягательной силой. Некоторые наиболее закоснелые мужчины, с завистью думала леди Бридлингтон, поддавшись этой улыбке, вели себя совершенно необдуманно, хотя, возможно, позже и сожалели об этом.
Но ничто не могло объяснить утреннего визита одной из крайне любознательных светских дам, чья любезность по отношению к леди Бридлингтон ранее не простиралась дальше приглашений на ассамблеи и обмена поклонами во время прогулок. Она приехала на Парк-стрит, когда Арабелла отправилась на прогулку с очаровательнейшими дочерьми сэра Джеймса и леди Хорнси, и просидела более часа с очень довольной этим хозяйкой. Она выразила величайшее восхищение Арабеллой, которую встретила в театре с ее крестной.
