Карин Эссекс - Лебеди Леонардо
Когда Леонардо в почтительном поклоне отвел правую руку в сторону, Изабелла заметила, что его кисти очень изящны и изнеженны, словно никогда не знали работы. Ногти были отполированы до блеска, словно у капризной принцессы. На пальце Изабелла увидела кольцо с геммой, изображавшей какое-то обнаженное божество. Несмотря на опрятность и цветочный запах, в художнике не было ничего женственного. Magistro выглядел мускулистым и мощным, как бык. Рядом с художником стоял разодетый юнец с отливающими глянцем черными волосами и карими глазами, кожей цвета слоновой кости и чрезмерным количеством кружев на шее. У юноши был неприятный взгляд всезнайки. Он уставился на Изабеллу, словно та была простой служанкой, которую он мог спокойно затащить на чердак.
— Мы рассматривали ваших лебедей. — Изабелла решила не замечать наглого взгляда юноши и обращаться только к Леонардо. — У нас в Мантуе тоже есть лебеди.
— Помилуйте, госпожа, разве можно владеть лебедем?
— Я не говорила, что мы владеем этими Божьими созданиями, они просто устраивают гнезда в наших прудах. Они так прекрасны!
— И, как многим прекрасным Божьим творениям, им нельзя доверять. — Леонардо посмотрел на своего спутника. — Принеси гостям вина.
Юноша, повернувшись на каблуках и сердито отбросив со лба прядь черных волос, удалился. Выглядел он при этом весьма недовольным.
«Странные отношения, — подумала Изабелла. — Кто из них хозяин и кто раб?» Леонардо проводил юношу глазами — большими и серыми, под цвет его шевелюры. В отличие от пронизывающего взгляда мальчишки взгляд художника был пытливым и задумчивым. Выражение поражало мягкостью — весьма неожиданно для лица гения. Какой красивый, благородный и отстраненный от всего на свете человек! Изабеллу восхитили его черты — орлиный нос и чувственные симметричные губы, которые прорезали лицо словно полумесяц. Симметрия лица была идеальной, словно художник сам нарисовал его на холсте. Он был так красив, что, несомненно, в любовных отношениях всегда оказывался тем, в кого безнадежно влюбляются, в то время как сам он оставался бесстрастным и погруженным в себя. Возможно, в юности он был иным? Теперь седые пряди, словно ленты, проглядывали в густых волосах. Глубокие, похожие на шрамы морщины прорезали безупречную оливковую кожу лица. Леонардо даже в свои годы — вероятно, ему уже исполнилось сорок — был похож скорее на натурщика, позирующего художнику, или на благородного вельможу, чем на творца.
— Magistro Леонардо, я страстно хочу заказать вам портрет, — немедля приступила к делу Изабелла. — Я маркиза…
Художник перебил:
— Я видел, как вы блистали на празднествах в честь свадьбы сестры, и слышал, как многие языки превозносили вашу любовь к прекрасному, маркиза.
Изабелле показалось, что художник с первого мгновения захватил первенство в разговоре. Она выросла среди самых культурных людей своего времени. Однако этот человек отличался от тех придворных, с которыми ей доводилось вступать в словесные баталии. При дворах Феррары и Мантуи Изабелла славилась как неподражаемая спорщица, но Леонардо вовсе не собирался с ней спорить! При этом он явно привык делать только то, к чему лежало сердце.
— Я рисую только по просьбе Il Moro, — продолжил Леонардо. — Я его слуга, а он — мой господин и покровитель. Без его разрешения я не заключаю сделок, да и, сказать по чести, для этого я слишком занят.
— Однако вы нарисовали костюмы для мессира Галеазза.
— С разрешения Il Moro, не так ли?
Художник адресовал вопрос Галеаззу.
Изабелла видела, что Леонардо знает ответ: Лодовико никто не спрашивал. Галеазз виновато пожал плечами.
— Я был рад служить вам, сударь, — сказал Леонардо, — но напрасно вы обманули мое доверие.
— Представление задумывалось для того, чтобы развлечь невесту Лодовико. Ее довольные возгласы при виде ваших трудов с лихвой компенсируют время, которое вы потратили на меня, оторвавшись от работы для Il Moro, — попытался оправдаться Галеазз.
— Magistro, мой портрет, исполненный вашей рукой, доставит сестре еще большее удовольствие. Она прекрасно знает о моем увлечении искусством.
Изабелла надеялась, что ее голос звучит достаточно уверенно. Она без труда могла уговорить любого мужчину, но этот вовсе не собирался поддаваться ее уловкам. Похоже, Леонардо, не в пример большинству творцов, равнодушен к похвальбе. Изабелле показалось, что художника не соблазнят даже деньги, хотя попробовать стоило — он вместе со своими вассалами был одет с иголочки, а наряды требовали средств.
— Я был бы рад, но вашей милости все же следует сначала обсудить этот вопрос с герцогом. Я исполню его волю, ибо я всего лишь покорный слуга Il Moro.
Мальчишка так и не принес им вина. Леонардо не стал его звать и вскоре дал гостям понять, что разговор окончен. «Вот и все, — смятенно подумала Изабелла, — а ведь мне так и не удалось его уговорить!»
Можно ли считать удачным ее путешествие в Милан? Изабелла сомневалась. Она сидела в своей студиоло в Мантуе и занималась делами. Стены, которые должны были расписать к ее приезду, оказались недоделанными. Изабелла как раз закончила письмо, в котором грозилась выгнать живописца, если он не завершит работу. Оставалось надеяться, что ей удалось найти нужный тон — сочетание мольбы и угрозы. Ох уж эти творцы! Проще заставить ребенка улечься в постель, чем уговорить художника завершить работу. Пора женщинам браться за кисти — тогда невыполненных обещаний станет не в пример меньше. Перед маркизой громоздились кучи бумаг. Министр финансов настаивал, чтобы послеобеденное время она посвятила счетам. Франческо оказался хорошим мужем и превосходным воином, но негодным правителем. Он свалил на плечи Изабеллы все государственные заботы, предпочитая размахивать мечом с дружками или обсуждать лошадиные стати в конюшне.
Франческо, напротив, считал ее поездку в Милан исключительно удачной. Жене удалось очаровать всех, кого Франческо считал своими возможными союзниками. К тому же весь нерастраченный пыл своей страсти к Лодовико Изабелла отдавала супружескому ложу. Иногда ей казалось, что она спит одновременно с двумя мужчинами, и это ее пугало. Франческо удивляли любовные аппетиты жены. Он был уверен, что виной тому его таланты любовника. Если бы муж смог проникнуть в мысли Изабеллы, он убил бы ее на месте, а возможно, и не только ее. Однако Изабелла держала рот на замке, позволяя Франческо наслаждаться властью над женой.
Воспоминания о Милане не давали Изабелле покоя. Никогда еще не доводилось ей видеть подобного великолепия. Род д'Эсте был древним и влиятельным, а Феррара — не последнее среди городов-государств. Отец Изабеллы пользовался среди итальянской знати репутацией могущественного правителя. Однако она не обольщалась, что все эти короли, принцы и послы из разных европейских стран собрались в Милане для того, чтобы почтить дом д'Эсте. Гости приехали на свадьбу только ради Лодовико Сфорцы, миланского регента, владевшего громадными богатствами; Лодовико Сфорцы — брата всесильного римского кардинала, друга императора Священной Римской империи Максимилиана; Лодовико Сфорцы, решившего взять в жены девушку из почтенного семейства д'Эсте. Какая жалось, что супругой столь блестящего правителя суждено было стать Беатриче! Беатриче, предпочитавшей делам государства бешеную скачку по полям и лугам! Какой женой, какой герцогиней стала бы для Лодовико Изабелла! Какой верной соратницей во всех его начинаниях! Таланты Лодовико были неисчислимы: он увлекался градостроительством, поддерживал университеты, собирал книги, бесценные ювелирные изделия и древности. Лодовико покровительствовал художникам, строил церкви, соборы и библиотеки. Покорял женские сердца — в этом ему и вовсе не было равных. И во всех этих занятиях Изабелла могла если не превзойти, то, по крайней мере, не посрамить Il Moro.
