Айрис Джоансен - Жажда золота
Руэл замер в немом восхищении, разглядывая работу неизвестного ему мастера.
— Это грандиозно, — прошептал он наконец после долгого молчания.
— Сама дверь сделана из бронзы, но покрыта толстым слоем золота. Рисунок представляет собой райский сад. — Джейн насупилась. — Но она обошлась нам слишком дорого.
Эта чертова дверь во всех смыслах обошлась ей слишком дорого, и в последнее время Джейн не в состоянии была восхищаться ею. Но сегодня она снова смогла взглянуть на нее как бы со стороны, глазами Руэла.
С обеих сторон дверь обрамляли два цветущих дерева. Причудливые тропические цветы почти скрывали ветви, образуя своеобразный узор. В центре сада, рядом с женщиной, одетой в сари, играли тигр и газель. Женщина смотрелась в маленькое зеркальце и не обращала внимания на зверей.
— Превосходная работа! Ничего подобного я никогда не видел. Кто ее сделал?
— Какой-то местный мастер, — ответила Джейн. — Ну что, идем?
— Нет, подожди еще немного. — Его взгляд сосредоточился на одном из стволов дерева с левой стороны двери. — Что это? — спросил он и рассмеялся. — Боже, да это же змея!
Джейн надеялась, что он не заметит змеи, обвившейся вокруг ствола.
— Ну, конечно, змея. Какой райский сад без змеи!
Растерянная улыбка бродила по лицу Джейн, которая не знала, как отвлечь внимание Руэла.
— Тигр тоже очень выразителен, разве нет?
— Да, неплох, — ответил Руэл, снова возвращаясь к змее. — «Изысканная гадость», — пробормотал он.
И, к большому облегчению Джейн, спросил:
— А можно взглянуть на вагон изнутри?
— Разумеется. — Джейн вытащила из кармана связку ключей, но затем вдруг заколебалась, словно вспомнив, что за дверью находится то, что ей не хотелось бы показывать Руэлу. — Но там ничего необычного нет. Может, хватит на сегодня?
Он изучающе посмотрел на нее.
— Что же там такое, что ты не хочешь показать мне?
Она нетерпеливо пожала плечами.
— Ради Бога, смотри, если тебе хочется попусту тратить время. Мне все равно.
— Спасибо. Не откажусь. — Он вошел в вагон. — Идем со мной?
— Я все это уже видела тысячу раз, — ответила она.
Но Руэл протянул руку, и Джейн, почему-то подчинившись, пошла вместе с ним.
— Только побыстрее, пожалуйста. Мне хочется пораньше вернуться к себе.
— Да, ты, наверное, проголодалась… — Руэл поднял фонарь, который он прихватил с собой в вагон, потому что, как только солнце заходило за горизонт, тьма сразу окутывала землю, будто падал теплый темный занавес.
Свет фонаря заплясал на обитых малиновым бархатом подушках диванов, полированных, сделанных из тикового дерева столиках, на занавесках с кисточками, которые украшали инкрустированные перламутром рамы окна. Приподняв фонарь повыше, он увидел восемь картин, развешанных по стенам.
Руэл присвистнул.
— Их выбрал сам махараджа, — пояснила Джейн. — Он приказал перенести эти полотна из дворца.
— Наложницы, ублажающие своего господина… Влюбленные, предающиеся утонченным забавам… Сюжеты, без сомнения, навеяны «Камасутрой».
— Кама… Как ты сказал?
Руэл подошел ближе, разглядывая картины.
— Они действительно очень хороши. Цабри показывала мне несколько иллюстраций. Но то были грубые изображения, призванные скорее возбуждать, чем открывать красоту. Обрати внимание, какое нежное выражение застыло на лице у мужчины. — Руэл поднес фонарь еще ближе. — А ягодицы у женщины как половинки персика. Одна из наиприятнейших поз…
Джейн поймала себя на том, что смотрит не на картину, а на игру света на его лице.
Хотя она стояла в некотором отдалении от него, до нее явственно доносился его запах — смесь мыла, пота и соли. До странности знакомый и волнующий запах. Отчего-то в груди защемило, словно ей не хватало воздуха. Дышать стало труднее. Силы покидали ее.
— Нам пора.
Он с любопытством взглянул на нее.
— Ты покраснела? Не думал, что женщина, которая так часто навещает Цабри, может смутиться при виде картины.
— Я вовсе не покраснела. — Джейн намеренно говорила как можно более резким тоном. — Не вижу ничего такого, отчего я могла бы смутиться. Картина — выдумка, фантазия художника. На самом деле мужчины не бывают нежными. В жизни они ведут себя иначе.
Он впился в нее взглядом.
— Нет? А какие же они?
— Жесткие, грубые, нетерпеливые, — ответила Джейн прямо.
Он хмыкнул.
— Не стану отрицать, что они нетерпеливые…
— Я больше не хочу говорить на эту тему.
— Но почему? Это так интересно, продолжай, пожалуйста.
— Ты подсмеиваешься надо мной.
— Потому что чувствую, что ты не очень сведуща в этих вопросах.
— Ошибаешься, — ответила она яростно. — Я провела двенадцать первых лет моей жизни в публичном доме. И знаю все о … — Она оборвала начатую фразу, повернулась и широким шагом двинулась к двери. — Хватит об этом.
— Публичном доме? — Странная нотка в его голосе заставила ее оглянуться. Всякая шутливость слетела с него, как шелуха под порывом ветра. Он стоял, весь напрягшийся, как хищник, готовый к прыжку. — Так вот где он нашел тебя?
— Да.
— Кажется, я несколько ошибся на его счет. Мне и в голову не приходило, что он интересуется детьми. И теперь его пьянство выступает в ином свете…
— Это не то, что ты думаешь… Мне надо домой…
— О, да! Конечно! Тебе нельзя опаздывать. Бедный Патрик с ума сойдет от беспокойства и волнения.
— Замолчи! — Ее руки сжались в кулаки. — Может быть, Патрик и в самом деле слишком любит выпить. Но он не насмешничает, не старается сделать людям больно. Он не такой жестокий, как ты. — Джейн резко повернулась и распахнула дверь.
— Джейн! — Пробормотав проклятие, Руэл бросился за ней следом и схватил за руку.
Она тотчас с силой принялась вырываться.
— Дай мне пройти!
Руэл сразу разжал руки.
— Видишь, по первому же твоему слову я отпустил тебя. А теперь можно я спрошу тебя кое о чем?
Джейн ничего не ответила, только сверкнула глазами.
— Мне не хочется оправдываться перед тобой. — Руэл поморщился. — Не знаю почему, но я веду себя рядом с тобой, как ребенок. Не помню, чтобы когда-нибудь нечто подобное происходило в моей жизни. Я то робею, то начинаю злиться, вот отчего тебе показалось, будто я насмешничаю. У меня нет никакого права судить тебя. Ты прощаешь меня?
Джейн почувствовала, как под влиянием этих теплых слов остатки гнева тают в ее душе.
— Какой ты странный человек.
— Что есть, то есть. — Он отступил в сторону, пропуская Джейн. — До завтра!
— Ты собираешься снова прийти?
— А как иначе? Сейчас слишком поздно отступать. Мы завершим эту работу вместе.
