Барбара Картленд - Английская роза
С того дня, как лорд Чарнок представил его ей во время вечера в британском посольстве, князь постоянно преследовал ее — и настолько решительно и упорно, что временами Полине становилось по-настоящему страшно. Ей не нравились его чересчур пристальные и горячие взгляды, она не верила комплиментам, которые с такой легкостью слетали с его губ. А когда ей приходилось принимать его приглашения на танец, он прижимал ее к себе слишком тесно и был совершенно глух ко всем ее попыткам охладить его пыл.
Сейчас, подойдя к ней, князь поднес ее руку к своим губам и запечатлел на ее пальцах поцелуй, который отнюдь нельзя было бы счесть просто вежливым приветствием: он был слишком страстным и долгим.
— Боюсь, ваше сиятельство, — сказала Полина, — что мне не следовало принимать вас. Я сейчас одна. Слугам следовало бы сообщить вам об этом.
— Они это сделали! — ответил князь. — Но раз княгини здесь нет, я могу разговаривать с вами так, как мне давно этого хотелось — с той минуты, как я впервые вас увидел.
— Вы прекрасно знаете, что так поступать… не принято, — сказала Полина. Она хотела бы говорить холодно, но на самом деле ее голос звучал очень робко.
— Когда вы узнаете меня поближе — а я полон решимости этого добиться, — заявил князь, — то вы поймете, что я никогда не поступаю так, как принято. Я делаю то, что я хочу, — а это совсем другое дело.
— Тогда… раз вы отказываетесь… уйти, — сказала Полина, — уйти… должна буду я.
Говоря это, она старалась на него не смотреть.
Она пыталась сохранить спокойствие и держаться с достоинством, но чувствовала, что сердце у нее в груди трепещет, словно испуганная птичка. Если бы она дала волю своим желаниям, то бросилась бы бежать как можно скорее.
Все, что она слышала о князе, его слишком откровенные комплименты, которые он говорил ей, когда они танцевали, его оценивающие взгляды — все это невыносимо пугало ее. Она пыталась убедить себя в том, что ее страх необоснован, что этот человек не может причинить ей зла, раз она гостит в доме князей Волконских. Но в то же время она успела пробыть в Санкт-Петербурге уже достаточно долго, чтобы убедиться в том, что в свете один за другим завязываются романы, порой скандальные, и все относятся к этому снисходительно. И Полина не сомневалась в том, что подчеркнутое внимание князя ни для кого не осталось незамеченным.
— Неужели вы действительно думаете, что сможете так легко избавиться от меня?
Он говорил полушутливо, но какие-то странные интонации, прозвучавшие в его голосе, сказали Полине, что, если она попытается уйти, он обязательно ее остановит — а это будет означать, что он к ней прикоснется! Такая перспектива ее ужаснула — и девушка заколебалась, не зная, как лучше поступить. Помолчав несколько секунд, она сказала:
— Если вы действительно хотите… о чем-то со мной поговорить, то я вас выслушаю. Но, пожалуйста, ваше сиятельство, будьте кратки. Если княгиня вернется и застанет вас здесь, то она сочтет очень… странным то, что я приняла вас… в ее отсутствие.
— Уверяю вас, ничего странного она в этом не увидит! — ответил князь. — Она прекрасно знает, что такое любовь. А именно о любви я и хочу поговорить с вами, моя прекрасная Английская Розочка.
Полина возмущенно выпрямилась.
— А вот об этом… я совсем не хочу… слышать!
— Почему же? Любовь касается всех женщин, и я еще никогда в жизни не был настолько глубоко убежден в том, что я — именно тот человек, которому следует научить вас самому увлекательному, манящему и волнующему чувству, на которое только способен человек.
Его голос зазвучал на особенно низких нотах. Полина сидела на диване, он опустился рядом с ней — и, к ее негодованию, придвинулся вплотную! Ей удалось немного отстраниться, но теперь она оказалась прижатой к подлокотнику.
— Я вас люблю, Полина! — говорил тем временем князь с необыкновенной пылкостью. — Я так сильно вас люблю, что теперь не в силах ждать каждой новой встречи с вами. Страсть толкает меня к безрассудным поступкам. Что вы сделали со мной? Почему меня так сильно терзает это чувство?
Полина отвернулась, чтобы не смотреть на него. Устремив взгляд на дальнюю стену гостиной, она ответила:
— Пожалуйста, прекратите, ваше сиятельство… Вы не должны… говорить мне… такие слова.
— Почему же? Вы должны меня выслушать! Я жажду вас, Полина, и я уверен, что могу подарить вам счастье.
Вздохнув, князь Алексис добавил:
— Если бы я мог предложить вам стать моей женой, я непременно сделал бы это. Но, наверное, вы уже знаете, что я женат. Мой брак, увы, очень несчастливый.
Полина напряглась, услышав слово «брак», и переспросила его:
— Вы… женаты?
От изумления голос у нее зазвучал неожиданно громко.
— Да, конечно, — ответил князь. — В России обычно браки заключаются, пока жених и невеста еще очень юные. Мою жену выбрали для меня мои родители.
— Н-но… у вас есть… жена!
— Да, но это не должно вас тревожить.
— Конечно, это меня тревожит! — возразила Полина. — И, на мой взгляд, вы поступаете нехорошо… очень нехорошо… когда говорите со мной таким образом. Ведь вы — человек… женатый, и ваша верность… должна принадлежать женщине, которая носит ваше имя.
Князь передернул плечами, словно отмахиваясь от слов Полины.
— В нашем с нею браке смешно говорить о любви или верности. Мы живем в разных местах страны. Забудьте о ней, Полина. Я предлагаю вам мое сердце. Ведь это же значит очень многое — и может связать нас гораздо крепче, чем какое-то там обручальное кольцо!
Полина стремительно встала.
— Я не имею желания слушать подобные слова, ваше сиятельство, — сказала она. — Меня ужасает то, как вы говорите о своем браке, словно… он не имеет никакого значения. И я вовсе не польщена тем… что вы предлагаете мне свою любовь. По моему мнению, это… настоящее оскорбление!
Ей казалось, что князь должен был бы смутиться, а он только сжал ее руку обеими руками, так что она не могла уйти, и сидел, глядя на нее с улыбкой.
— Я вас обожаю! — сказал он. — Можно ли найти более привлекательную, более обольстительную женщину? Даже сейчас, когда она меня укоряет!
Он поцеловал ее пальцы, и прикосновение его губ словно обожгло ее кожу. Полина пыталась высвободиться, но князь продолжал крепко удерживать ее руку.
— Моя сладкая, нежная Английская Розочка! — говорил он. — Я заставлю вас понять, что на свете нет ничего важнее любви. Любовь не знает преград!
Полина снова попыталась вырвать руку.
— Пожалуйста, отпустите меня, ваше сиятельство! — воскликнула она. — Я уже сказала вам, как я отношусь к вашим словам. Я должна просить вас быть джентльменом и… уважать мои чувства!
