Барбара Картленд - Пленница любви
— Алисон, мне очень жаль, что ты услышала о моей женитьбе без предупреждения. Завтра я заеду к тебе, и мы поговорим о том, что произошло.
— А позволит ли тебе молодая жена встречаться со старыми возлюбленными? — язвительно спросила леди Алисой. — Или ты ей уже объяснил, что порхаешь с цветка на цветок, принимая все, что может дать женщина, и оставляя ее с разбитым сердцем, как конечно же поступишь и со своей женой!
— Довольно, — решительно произнес граф. — Позволь проводить тебя до кареты. Я уверен, что ты желаешь отправиться домой.
— Едва ли ты ждешь, что я вернусь на бал, — с горечью ответила леди Алисон, — где все смеются надо мной, видя, что я пополнила ряды брошенных тобою женщин!
Вновь ее голос дрогнул. Она отвернулась от графа и пошла к двери.
Он заторопился следом за ней. Сорильда услышала их голоса из холла.
Только через несколько минут она сумела заставить себя подняться, так она была потрясена и огорчена случившимся.
Никогда еще она не видела, чтобы женщина совершенно потеряла самообладание, как это произошло с леди Алисон, и говорила с исступлением и злостью, отчего производила впечатление пошлое и вульгарное, точно женщина из низов.
Сердце Сорильды болезненно сжалось. Она не представляла, как сумеет справиться, если в будущем ей предстоит сталкиваться с подобными ситуациями. Но тут она глубоко вздохнула и сказала себе, что это вина графа.
Как он мог ухаживать и встречаться со множеством женщин? С леди Алисон, с тетушкой и, вероятно, еще со многими, умудряясь вскружить им голову до такой степени, что они могли повести себя недостойно и унизительно.
«Если это и есть любовь, — думала Сорильда, — остается только молиться о том, чтобы мне не пришлось ее испытать». Однако вслед за этим она вспомнила, как мать любила отца, как у них все было по-другому. Они были так ослепительно счастливы, так близки — казалось, они даже думали одинаково.
Девушка подивилась такому различию и пришла к заключению: в любви, которую питают к графу герцогиня и эта другая женщина, нет ничего духовного. Это лишь физическое желание обладать. Сорильда была очень невинна и не ведала, что происходит, когда граф остается наедине с женщиной — с той же герцогиней — и они вместе ложатся в постель. Она знала только, что одна лишь мысль об этом заставила ее внутренне сжаться, как от чего-то нечистого и неприятного.
В этот момент она поняла, что никогда не будет графу настоящей женой.
«Если он захочет, чтобы мы стали ближе, — в отчаянии думала она, — если он пожелает, чтобы я подарила ему наследника, о котором он говорил, тогда я уеду!»
Она не представляла, когда и как это осуществит, но сказала себе, что пока у нее есть возможность пожить здесь, в доме графа, и лучше , понять, что ждет впереди.
Сорильда решила, что леди Алисон уже должна была уехать и она сможет уйти к себе прежде, чем вернется граф. Но только она собралась уходить, как он вошел в комнату и закрыл за собой дверь.
— Мне остается лишь извиниться за эту совершенно излишнюю и мелодраматичную сцену, — сказал граф. — Леди Алисой просто ворвалась в дом, иначе бы этого не случилось.
Сорильда холодно взглянула на него.
— Полагаю, она бы все равно страдала, даже если бы не увидела вас.
— Вам что, жаль ее? — спросил граф. Высокомерный тон, каким был задан этот вопрос, и выражение его глаз неожиданно рассердили Сорильду.
— У меня нет желания устраивать еще одну мелодраматичную сцену, — произнесла она ледяным тоном. — Скажу лишь с полной искренностью, что мне чрезвычайно жаль любую женщину, которая связалась с вами! Не ожидая ответа, она пошла от него к двери, сама открыла ее и вышла в холл.
Опасаясь, что он может последовать за ней, Сорильда торопливо поднялась к себе, заперла дверь, выходящую в коридор, и вторую, ведущую, как она подозревала, в спальню графа.
После этого она уселась в кресло и сидела до тех пор, пока не успокоилось бешено стучавшее сердце. Только после этого она вызвала служанку.
Сорильда вошла в дом. Следом за нею два лакея внесли коробки с платьями. Она жила в Лондоне уже больше недели и все свое время тратила на покупки. Раньше ей была неведома радость покупать удивительно элегантные платья. Они придавали ей новую уверенность в себе и подчеркивали ее красоту, о которой прежде Сорильда и не догадывалась.
Комплименты модисток, а затем и друзей графа, которых она встречала каждый вечер, действовали на нее как шампанское.
Словно не желая оставаться наедине с ней, каждый вечер граф приглашал к обеду гостей, многие из которых — Сорильда понимала это — приезжали из любопытства, посмотреть, что она собой представляет.
За ленчем она сидела одна. От секретаря графа, мистера Бернема, приходившего к ней каждое утро, она знала, что граф или у принца Альберта, или на заседании палаты лордов.
Если бы не неприязнь Сорильды к графу, она бы пришла в восхищение, узнав, что он участвует во множестве комитетов, ряд из которых занимался проектами, близкими ее сердцу.
Оттого, что он вызывал в ней такое возмущение, каждый раз при упоминании его имени в груди ее что-то сжималось, а при разговоре с ним в ее голосе появлялся ледяной холод, хотя она держалась чрезвычайно вежливо, как, впрочем, и он.
В то же время, когда она видела его за обедом во главе стола в окружении очаровательных женщин, Сорильда не могла не признать, что он красив и что никто другой из присутствующих в комнате мужчин не может сравниться с ним по элегантности и умению держаться.
«Могу же я восхищаться лошадью и при этом считать ее трудным, непредсказуемым животным!»— оправдывала себя Сорильда.
Граф явно обладал и тем, и другим качеством. Доносившиеся до нее разговоры между его наиболее степенными и респектабельными приятелями не оставляли никаких сомнений в том, что весь лондонский свет изумлен самим фактом его женитьбы, а тем более на особе, никому не известной и столь юной. Вспоминая услышанные обрывки разговоров и соединяя их друг с другом, словно мозаику, до тех пор, пока у нее не сложилась полная картина происходящего, Сорильда уяснила, что для любовных связей граф всегда выбирал женщин или замужних, вроде ее тетушки, или овдовевших, вроде леди Алисон.
Она с возмущением подумала, что ведет он себя просто как какой-то Казанова, а женщин, любви которых ему удалось добиться, скоро будет столько, что ему и не сосчитать! Входила ли она в комнату или переходила от одной группы гостей к другой, до нее доносились фразы, говорившие ей о муже многое.
— Сердце Шарлотты разбито…
— Аделаида была уверена, что он никогда не женится, и страшно задета…
