Мэри Бэлоу - Волшебная ночь
Но хотя и сам Алекс входил в число крупных землевладельцев, он считал, что наступила пора перемен. Чувствовался какой-то подъем, брожение умов, отовсюду слышны были рассуждения о том, как переустроить страну. Особенно отчетливо он стал осознавать это с тех пор, как приехал в Уэльс.
Но хартия была отвергнута.
Тут было над чем поразмыслить. Людей явно не порадует эта новость, особенно сейчас, когда они и так раздражены снижением заработной платы.
Последнее рассуждение заставило Алекса опять подумать о том, как защитить себя. Специальные войска. Но он может решиться на это только в самом крайнем случае. Черт возьми, он понимает этих людей!
Он решил вызвать в Гленридский замок Оуэна Перри, того самого Оуэна Перри, который вел ночное собрание. Рабочего с чугунолитейного завода. Дружка Шерон Джонс. Он пытался не думать о ней. Он надеялся, что она больше не появится в замке.
Когда Оуэн Перри появился в дверях его кабинета, Алекс сразу понял, что он пришел прямо с рабочего места. Хотя его лицо и руки были тщательно вымыты, на рабочей спецовке и на темных вьющихся волосах были заметны следы серой пыли. Это был крупный человек — не такой высокий, каким он показался Алексу поначалу, но крепко сбитый. Он как будто весь состоял из мускулов, без малейшего намека на излишки жира. С таким лучше не сталкиваться на узкой дорожке, решил для себя Алекс, оглядев его с головы до ног.
Мужчина держал в руке кепку, но и не думал поклониться, вытянуться во фрунт или хоть как-то выказать почтение. Алекс уже начинал привыкать к гордому, свободолюбивому характеру валлийцев.
— Оуэн Перри? — сказал он. — Спасибо, что не заставили долго ждать. Присаживайтесь. — Он жестом указал на стул по другую сторону стола.
Оуэн Перри огляделся, словно подозревая какую-то ловушку, и только после этого осторожно присел на край стула. Он смотрел на Алекса прямо, не отводя глаз. Совсем некстати Алекс подумал о том, как ведет себя этот человек, когда бывает наедине с Шерон. Интересно, может ли он быть нежным с женщиной?
— Парламент отверг хартию, — без обиняков начал он. — Мне сообщили об этом сегодня утром.
На какое-то мгновение лицо Перри окаменело, но он тут же овладел собой, глаза у него стали пустыми, ничего не выражающими. Даже тупыми.
— Мне-то что до этого? — отозвался он после короткой паузы, которую старательно выдержал Алекс.
— А мне кажется, что вас это должно заинтересовать, — сказал Алекс. — Ведь именно под этим документом вы собирали подписи, и именно вы вели общее собрание в горах, посвященное хартии.
Взгляд мужчины был все таким же тупым и бессмысленным. Он медленно покачал головой:
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
Алекс вздохнул. Разговор получался сложнее, чем он предполагал.
— Не надо думать, что я пытаюсь заманить вас в ловушку, — сказал он. — Я не меньше вашего расстроен тем, что хартия отвергнута. Ну, может, не так сильно, как, должно быть, огорчены вы. Я допускаю, что этот документ был на самом деле для вас очень важен. Я своими глазами видел ваше собрание. И если бы я считал, что должен наказать вас, я сделал бы это раньше. Но сейчас мне крайне необходимо знать, как вы смотрите на это, что собираетесь предпринять.
Оуэн Перри продолжал сидеть с бесстрастным лицом, на котором при всем желании невозможно было разглядеть и проблеска хоть какой-нибудь мысли. Если бы Алекс не видел его раньше, он, несомненно, поверил бы, что перед ним полный идиот. Снова некоторое время в кабинете стояла напряженная тишина.
— Вас неправильно информировали, — ответил наконец Перри. — Я ничего не знаю ни о каких хартиях. Для чего они нужны? Что с ними делает парламент? Я не знаю ничего ни о каком собрании в горах. Я не знаю, что вы там видели. Я лучше пойду, мне нужно работать, если позволите.
— Пока не позволю, — ответил Алекс. — Заработную плату вам плачу я. И вы не потеряете ее за этот час. А теперь позвольте мне продолжить. Правительство предполагает, что могут начаться беспорядки, и совсем не собирается потакать их зачинщикам. Сказав «нет», они теперь должны показать, что означает их «нет». Было бы крайне неблагоразумно пытаться идти им наперекор — во всяком случае, сейчас. Лучше отложить все попытки на год или на два.
Оуэн Перри пристально смотрел на него, но, когда Алекс закончил, он только пожал плечами.
— Все, что вы такое сейчас говорили, — сказал он, — ну, то есть что вы говорить об этой… Мой английский не очень хорошо, чтобы это говорить. Я не понимаю слишком хорошо, что вы говорите.
— Мне противна сама мысль о том, что мне придется наводить здесь порядок и употребить власть, потому что я понимаю вас и сочувствую вам, — настойчиво продолжал Алекс. Перри опять пожал плечами. — Не вынуждайте меня делать это, — тихим голосом закончил Алекс.
Перри рассмеялся. Так, словно он действительно не понимал, о чем идет речь, словно действительно перестал понимать по-английски.
Алекс откинулся на спинку стула и некоторое время молча смотрел на мужчину. Дружок Шерон. Он уже смирился с мыслью, что они были любовниками. Вчера вечером они, держась за руки, направлялись в горы. Вряд ли это была невинная вечерняя прогулка. Кроме того, он по собственному опыту знал, как легко вспыхивает эта женщина, как воспламеняется она от поцелуя, от легкого прикосновения. Может, и вчера вечером она так же млела в объятиях этого Перри? Впрочем, какое ему дело до всего этого? Абсолютно никакого. Алекс нервно дернул краешком рта.
— Может быть, пока нам стоило бы заняться решением местных проблем, — сказал он. — Может, имеет смысл обсудить их сообща, собрав всех рабочих. Очень многого я еще не понимаю, многое мешает мне. Я думаю, такой разговор был бы полезен для всех нас. Мы могли бы обсудить, что нужно сделать, чтобы улучшить условия жизни рабочих, чтобы их жизнь стала счастливее и приятнее. Вас лично заинтересовало бы это? Вы пришли бы на такую встречу, если бы я организовал ее?
На короткое мгновение маска тупости и безразличия, казалось, слетела с лица Перри, и Алекса поразило выражение нескрываемой ненависти в его взгляде. Он почувствовал абсолютное неприятие. Неужели и другие так же сильно ненавидят его, не верят ни одному его слову? Но через мгновение маска вновь крепко сидела на своем месте.
— Я ничего не смыслю ни в каких собраниях, — ответил Перри со смешком. — Кто это должен прийти со мной? И что такое я могу говорить? Вас неправильно информировали. Я вкалываю днем и отдыхаю ночью. Меня не нужно делать счастливым. Не нужно улучшать мои условия. Мне платят зарплату.
— И вам хватает ее после того, как она была снижена на десять процентов? — спросил Алекс.
