Конни Мейсон - Охотник за приданым
— Мэт, — стараясь говорить как можно убедительнее, ответила она, — ты совершаешь ошибку.
— Я ее уже совершил, позволив тебе столько раз выкручиваться, — холодно возразил он. — А теперь, если ты не хочешь публичной сцены, то пойдешь со мной, как во всем послушная мужу жена.
Лили посмотрела по сторонам и увидела, что остальные пассажиры действительно начинают поглядывать на них с любопытством, особенно брюнетка. Отставив незаконченный ужин, она поднялась из-за стола и, поводя своими роскошными бедрами, неторопливо направилась к ним.
Впрочем, Лили так и не суждено было узнать, чего эта женщина хотела, поскольку Мэт уже направлялся к выходу, и ей ничего не оставалось, как чуть ли не бегом последовать за ним.
В каюте Мэт запер дверь и без лишних слов притянул Лили к себе. Его губы буквально впились в ее шею, и он застонал от удовольствия.
— Наконец-то! Боже, как долго я этого ждал!
— Не прикасайся ко мне! — с угрозой вскричала она, вырвалась и отбежала на безопасное расстояние.
— Ты моя жена, Лили, и я хочу тебя, — тоном человека, который решил идти до конца, ответил Мэт, направляясь к ней. — Не сопротивляйся, и я не причиню тебе боли.
Иди ко мне, и ты узнаешь, что такое наслаждение.
— Мне не нужно такое наслаждение!
— А откуда ты знаешь, какое оно, если тебе никогда не доводилось его испытывать? — криво усмехнулся он.
В его бездонных черных глазах снова заплясали дьявольские огоньки. Лили слишком хорошо знала, что за этим последует, и стала беспомощно озираться по сторонам. Что делать? Где спрятаться? Вот если бы удалось проскочить к двери и успеть отодвинуть засов…
Не помня себя от страха, она рванулась вперед, намереваясь проскользнуть мимо Мэта, и ей это почти удалось, но он все же оказался проворнее. Мгновение спустя она снова билась в его объятиях.
— Мэт, ну пожалуйста, Мэт, не надо!! — всхлипывала она, пытаясь освободиться от сжимавшего ее стального кольца его рук. — Ты же получил мои деньги, так чего же тебе еще надо? Зачем тебе я? Чтобы включить в свой список побед еще одну бедную женщину? Чтобы самоутвердиться и доказать свою мужскую состоятельность?
По его лицу пробежала тень, но это длилось мгновение: он был слишком возбужден, чтобы отвлекаться на посторонние темы.
— Мне незачем доказывать свою состоятельность, ни .мужскую, ни какую другую, — тем не менее ответил он. — Все гораздо проще. Ты нужна мне, я хочу тебя, и я тебя получу. Бог свидетель, мне страшно не хотелось прибегать к силе, но, извини, ты сама виновата.
С этими словами он подхватил отчаянно брыкающуюся девушку на руки, отнес ее на постель и, решительно пресекая малейшее сопротивление, быстро раздел. Затем начал раздеваться сам.
Лили хотела было не смотреть на него, но это оказалось невозможно. Тело Мэта завораживало. Сильное, загорелое, великолепно сложенное, мускулистое, оно поневоле притягивало взгляд. Его могучая восставшая плоть чуть подрагивала, живя, казалось, своей жизнью, и от нее исходила такая мощная волна желания, что девушка в ужасе забилась под одеяло В то же самое время одеяло полетело в сторону, и она оказалась буквально распятой на простынях: сверху на нее навалился Мэт; он сжал ее руки в своих и развел их в стороны, а его правое колено с силой прижало ее ноги к постели. Длинный, слегка изогнутый вверх наподобие сабли член завис в каком-то, дюйме от живота девушки.
Кровь молотом стучала Мэту в виски, его тело горело от близости той, кого он так мучительно желал все это время, мышцы паха сладостно ныли, лишний раз сигнализируя, что его оружие давно готово к бою.
— Ты будешь счастлива со мной, глупышка, — обжег ей губы его горячий шепот. — Не бойся, я постараюсь не делать тебе больно. А теперь, дорогая, расслабься и раздвинь ноги.
Невероятный, всепоглощающий шквал страсти, обрушившийся на Мэта, был неожиданным для него самого.
При всем своем опыте, при всей искушенности в сексе, ему еще не доводилось переживать ничего подобного. И вызвала эту бурю не умелая обольстительница, а насмерть перепуганная невинная девушка — его собственная жена!
Он весь превратился в туго натянутый лук, готовый в любой момент выпустить свою стрелу… Но где-то в глубине сознания вдруг проснулась и запульсировала тревога:
«Она не готова, если взять ее прямо сейчас, потом уже будет слишком поздно объяснять, что секс — это хорошо, она запомнит только боль и то, что эту боль причинил ей ты».
Допустить такое Мэт никак не мог — в каком бы состоянии он ни находился, контроль срабатывал автоматически. Более того, мысль о том, чтобы возбудить Лили, подвести ее к самой черте конечного экстаза и лишь затем взять, доставила ему истинное удовольствие. Он жадно припал к ее губам.
— Остановись, ты мне противен! — с внезапной силой снова запротестовала Лили, увертываясь от его ищущего рта. — Как ты можешь говорить, что хочешь меня, когда постель, в которой ты развлекался с той брюнеткой, должно быть, еще не остыла?
Мэт замер, как громом пораженный.
— Да-да, с той самой брюнеткой, что все время строит тебе глазки! — осмелела она, истолковав его замешательство по-своему.
— Проклятие, Лили, да ты в своем уме? — взорвался Мэт. — Неужели ты не видишь, что у меня давным-давно не было женщины? Разве ты не чувствуешь, как я хочу тебя?
Девушке показалось, что ее живота коснулся кусок раскаленного железа. Она испуганно взглянула туда и увидела, что в нее уперся его твердый, как камень, член — Теперь тебе понятно?! — хрипло выдохнул Мэт.
Лили растерянно заморгала. Честно говоря, она и понятия не имела, о чем он говорит. Какая связь между тем, когда у него была женщина, и теперешним состоянием?
Разве он у него не всегда такой? Другим, по крайней мере, она его не видела… Но что будет, если эта огромная штука окажется у нее внутри? Наверное, она умрет от ужаса и боли. Ну и пусть, уж лучше умереть, чем жить, зная, что ей никогда не суждено познать настоящую любовь и быть счастливой…
Его губы и язык принялись ласкать ее грудь, а рука скользнула ей между ног; пальцы нащупали и стали мягко массировать нежный бугорок у самого входа во влагалище.
По телу девушки уже разливалась теплая волна возбуждения, кровь быстрее побежала по венам, сердце стучало все чаще и чаще. Она не могла сказать, что это ей неприятно, но слишком хорошо понимала, чем все закончится, и снова попыталась вырваться. Тщетно. Он лишь сильнее прижал ее к постели.
Их связывал лишь лист официальной гербовой бумаги.
Никаких чувств. Никаких взаимных интересов. Даже о взаимной привязанности или просто симпатии было еще трудно говорить, и Лили отчаянно не хотела идти на поводу у его похоти. Разве могла она забыть, что Мэт женился на ней только из-за денег? Разве должна была безропотно мириться с ролью бесплатного приложения к собственному состоянию? Разве не возмутительно, что ее, не любя, решили просто использовать для удовлетворения физиологической потребности?..
