Маргарет Мэллори - Рыцарь наслаждения
Они остановились в нескольких шагах от человека, с которым беседовал король. Ожидая, пока король позволит приблизиться, Роберт тихонько пожал пальцы Изабель. Она изогнула бровь, и он кивком указал на человека, стоявшего перед троном. Это он.
Так вот какой человек станет ее мужем до конца ее дней. Даже со спины она видела, что он молод, хорошо сложен и дорого одет: начиная с парчовой туники и рейтуз в тон и заканчивая высокими черными сапогами. Он носил длинные черные волосы, собранные кроваво-красной лентой.
Она отклонилась в сторону и вытянула шею, стараясь хоть как-то разглядеть его лицо. Бородавки? Ожоги? Оспины? Гнилые зубы? Она старалась приготовить себя. Не может быть, чтобы он был богат, знатен, молод и красив.
Слова короля оторвали ее от наблюдений.
— Мы польщены, лорд де Рош, — судя по голосу, король был каким угодно, но только не польщенным, — что вы сочли возможным явиться по нашему зову. Наконец-то.
— Я прошу прощения за задержку, сир.
В голосе де Роша было не больше раскаяния, чем в голосе короля — удовольствия. Это не сулило ничего хорошего.
— Уверяю вас, что в это время я действовал в ваших интересах, — продолжил де Рош. — Я убеждал руанцев, что самое мудрое решение — признать вас законным правителем.
— Надо же, их понадобилось убеждать так долго. — Король бросил на него суровый, пристальный взгляд. — Вы должны сказать своим землякам, чтобы они не испытывали моего терпения — и Божьего.
— Разумеется, сир.
Благодушный ответ де Роша свидетельствовал о том, что он не принял слова короля всерьез, — а зря, подумала Изабель.
— Я полагаю, — все еще напряженно продолжил король, — вы готовы к заключению брачного контракта?
Король перевел взгляд на Изабель, и она склонилась в глубоком реверансе.
— Леди Хьюм, — обратился к ней король, позволяя встать, — позвольте представить вам лорда Филиппа де Роша.
Он обернулся, и Изабель порывисто вздохнула. Боже милостивый! Это же воплощение мужской красоты! Адонис, Адонис с усиками и аккуратной эспаньолкой, которые так подходят к черным волосам. Она захлопнула рот и заставила себя опустить глаза.
— Я рад, что мы в конце концов встретились, — проговорил де Рош глубоким, раскатистым голосом и подошел, чтобы поприветствовать ее.
Отчаянно краснея, она отважилась бросить на него еще один взгляд, подавая руку для поцелуя. Холодные серые глаза оглядели ее с ног до головы, и лишь потом он сфокусировал взгляд на ее лице.
— Английская роза. — Он склонился над ее рукой. У Изабель по телу прошла нервная дрожь, когда она ощутила его теплое дыхание и покалывание усов на тыльной стороне руки. О Господи…
— Вы еще красивее, чем я смел надеяться, — сказал он негромко — эти слова предназначались только для ее ушей. — И уверяю вас, леди Хьюм, я надеялся на многое.
Хотя за окном стояла зима, Изабель внезапно сделалось так жарко, что она пожалела, что у нее нет веера. Этот красивый мужчина смотрел на нее с жадностью. Это хороший знак для будущего мужа. О да, она польщена и очень довольна. И ей немного не хватает воздуха.
Она выдавила из себя какое-то приветствие.
— Так как отец леди Хьюм не может присутствовать здесь для обсуждения брачного контракта…
При звуке королевского голоса Изабель оторвалась от созерцания лица де Роша.
— Эта ответственность ложится на ее брата. Но он еще молод. Поэтому я попросил сэра Роберта помочь ему. — Король встал. — А теперь мне нужно заняться другими делами.
Вопреки явному сигналу о том, что аудиенция закончена, де Рош заговорил снова:
— Мой король, я благодарен за предоставленную мне возможность служить вам. Я делаю это из искренней заботы о благополучии граждан Руана и всей Нормандии. Ни одна французская группировка не принесет нам мира и процветания. Хвала Создателю, вы пришли спасти нас.
— Я исполняю волю Всевышнего, — ответил король.
Все склонили головы — король покинул зал.
Изабель бросила беспокойный взгляд на де Роша. Кажется, его ничто не взволновало: ни гнев короля, ни встреча с будущей женой. Уверенный в себе человек. Может, только капельку высокомерный…
Публичное заверение в верности королю Генриху несколько успокоило ее. В его речи не хватало деликатности, но она звучала искренне. Она молилась, чтобы он и был искренним.
Де Рош предложил ей руку, и они вместе вышли из огромного зала. Она слушала ритмичный звук их шагов. Она вдруг остро осознала, что впервые идет рядом с ним, но сколько раз это еще предстоит ей? Тысячу? Десять тысяч раз? После скольких раз он наконец перестанет быть для нее чужим?
И когда наконец она перестанет вспоминать о Стивене?
Глава 12
Февраль 1418 года
Стивен, проклиная сам себя, кутался в одеяло. В том, что ему сейчас приходится валяться здесь, отмораживая задницу, виноват только он сам, и больше никто. Зимняя осада оказалась не менее ужасной, чем он ее воображал. Такой холодной зимы на его памяти не выпадало. Король даже велел выстроить шалаши, чтобы его воины не замерзли насмерть раньше, чем город падет.
Хуже ледяного дождя на улице была только вонь грязных тел, царившая внутри. Мало кто мылся, и большинство не меняло одежду уже два месяца. Если бы Стивен не боялся превратиться в сосульку, то спал бы на улице.
И все же он выбрал времянку. Каждую неделю в официальном послании сэр Джон Попем умолял короля вернуть Стивена в Кан. Король, тем не менее, удовлетворил просьбу самого Стивена: остаться у Фалеза, пока город не сдастся.
Каждый раз, когда Стивен думал о том, чтобы уехать, на ум приходили воспоминания о резне в Кане: женские вопли, забитые насмерть старики, кровь невинных на его сапогах.
Нет, он не может уехать. Он должен остаться и сделать все возможное, чтобы предотвратить повторение резни, когда Фалез падет.
Как же он ждал конца осады! От скуки он сходил с ума. День и ночь шел артиллерийский обстрел городских стен, и от постоянного грохота раскалывалась голова. Долгое воздержание сделало его раздражительным. При таких обстоятельствах лагерные шлюхи жили весьма и весьма неплохо. Однако Стивен никогда не ходил к ним. Даже если бы он не боялся сифилиса, одного вида этих жалких женщин хватило бы, чтобы вызвать отвращение.
Стоит ли удивляться, что при таком избытке свободного времени он часто думал об Изабель. Почему только о ней? Даже во сне он видел одну ее. Он лежал на своем походном ложе и пытался представить других женщин, но их черты всегда размывались и превращались в ее. Он видел только эти серьезные зеленые глаза.
