Сьюзен Робинсон - Сокровище
Эмми ухватилась за тонкую ветку и уперлась пятками в землю.
- Отпусти меня.
Норт развернулся, молча отцепил ее руку от дерева и снова потащил за собой. Внезапно тисовые заросли расступились, и они оказались на небольшой полянке, освещенной лунным светом.
Эмми пыталась отцепить пальцы Норта от своего запястья, но он без предупреждения притянул её к себе, стиснул её руки и, приподнял девушку, пока их глаза не оказались на одном уровне.
- Ты нарушила своё обещание, Эмилия Безымянная. И я очень этому рад, потому что сейчас я покажу тебе, что ожидает непослушную искательницу приключений, которая не держит слова.
Глава 9
Вэлин ощутил, как затрепетала Эмилия де Винтер, когда он потянул её поближе. Дрожь проникла сквозь его руки. Нет, нет, это именно он дрожал! Вэлин оставил попытки притянуть к себе отбивающуюся девушку, когда осознал, что практически не владеет собой. Когда он остановился, она прекратила бороться с ним и, сохраняя неподвижность, восстанавливала дыхание. Она стояла достаточно близко к нему, и он заметил, как её мягко очерченное лицо купается в серебристом лунном свете, и позабыл о своём гневе.
- Мир?- прошептал он. Она не ответила.
Они долго стояли, словно ожидая, что другой предпримет какие-либо действия. Вэлин наблюдал, как лунный свет и тени от тисов, сплетаясь в узоры, играли на её лице и освещали жемчужины в её волосах. Отвлечение внимания не помогло ему справиться с собой. Так или иначе, он почувствовал, что наклоняется к девушке. Та с опаской следила за ним, но не двигалась.
Он сократил расстояние между ними, хотя, казалось, что у него ушли на это часы. Он то и дело ожидал, что Эмилия даст дёру. Даже в момент, когда губы Вэлина коснулись её губ, он ждал, что Эмилия оттолкнёт его, но тело её прильнуло к нему, и он, исследуя рот девушки, заключил её в объятия.
Несмотря на преграду из платья и корсета, он почувствовал, когда её дыхание участилось и стало прерывистым. Она застала его врасплох, когда в ответ на поцелуй, обвила руками его шею и подтянулась к нему, прижимаясь губами к его рту и выискивая своим язычком его язык. Внезапно инициатива перешла к Эмилии, и теперь он отвечал ей. Распалившись, Вэлин скользнул рукой к вороту её платья.
От этого прикосновения в глубине горла Эмилии прозвучал сдавленный крик, она оторвалась от его губ и выскочила из объятий, оттолкнув его прочь. Резкая перемена стала полным потрясением. Вэлин оступился и едва не упал, сумев удержать равновесие, но Эмилия уже пересекла половину полянки.
Вэлин рассмеялся, отчаянно пытаясь скрыть досаду и разочарование.- Куда вы собрались, мисс Безымянная? Вы не знаете выхода.
- Я выбиралась из множества странных мест, не в пример этому!
Он услышал шорох юбок, и она исчезла. Вэлин дал ей минутку, чтобы заблудиться, а потом отправился за ней. Теперь он усмехался в предвкушении. Ему никогда доселе не приходилось, в буквальном смысле, бегать за женщиной, и это возбуждало. Бросившись прочь с полянки, он поспешил к первому тупику. Её там не было. Он сунулся в следующий, но лишь спугнул соловья. Припустив, он помчался на звук, который принял за Эмилию. Но, к тому времени, как добрался до очередного тупика, потерялся. Было темно, хоть глаз выколи, а он не обратил внимания, куда шёл.
- Проклятье.
В ответ на своё восклицание Вэлин услышал лёгкий смех, шелест шёлка и щёлканье задников домашних туфелек, когда мисс Эмилия де Винтер неторопливо шагала обратно к дому.
Он громко зашептал ей вдогонку:
- Немедленно возвращайся, - он напряженно вслушивался. - Эмилия? Чёрт возьми, женщина, ты где?
В ответ он услышал, как закрылись двери, выходящие на террасу. Она оставила его здесь. Чтоб её, эту девчонку. Она знала, что он заблудился, и оставила его тыкаться туда-сюда в темноте, маленькая бестия.
Смирившись, Вэлин начал возвращаться, пытаясь среди тисов найти знакомую дорогу. По пути он ухмылялся сам себе. Состязаться в остротах с Эмилией де Винтер было гораздо веселее, чем проводить время с любой другой знакомой ему женщиной.
- Весело, - сказал он сам себе.
Вряд ли он когда-либо пользовался этим словом. Оно было присуще Актону, Кортленду, но - не его речи. Его словами были «долг», «ответственность», «честь». Его дни были заполнены такими словами и, соответственно, их гарантиями. Он и не помнил, когда ему не вдалбливали об обязанностях.
Когда-то Вэлин знал, как весело провести время. Он вспоминал, как был молодым и обожал то чувство, что охватывало его, когда он лазал высоко-высоко на древний дуб и отдавал свое тело во власть раскачивающихся на ветру веток. Они с Актоном разыгрывали свою гувернантку, мисс Иклтон. Однажды они подложили ежа в изножье её кровати, под покрывало. В другой раз - подложили бедняжке лягушку в висящую на вешалке шляпку. Актон катался по полу, обессилев от смеха, когда завидел свою горделивую гувернантку с лягушкой на голове. К счастью, мисс Иклтон обладала чувством юмора.
Когда же он перестал веселиться? Вскоре после случая с лягушкой, когда ему было восемь, его отец и мать начали втолковывать ему характер его обязательств и ответственности, как наследника. С тех пор, все его поступки, все его слова оценивались по тем критериям.
Излюбленным выражением матери стало: «Такое поведение не достойно наследника вашего отца»
Отец был прямолинейнее.
«Маркиз Уэстфилд не хнычет, сэр», - говаривал он. Или: «Наследнику Уэстфилдов известно, как сидеть на коне, сэр, и он не делает это, словно лоточник на потеху крестьянам»
Сомнений нет, статус наследника уничтожил веселье. Не удивительно, что Актон насмехался над ним. Не удивительно, что смех с мисс де Винтер заставлял его чувствовать, будто он возвращается к жизни, после того, как двадцать лет пробыл мертвецом.
Ещё больше воодушевляла её таинственность. Общество не принимало тех, чьи имена были не известны, и ему никогда не встречалась женщина, обладающая таким лексиконом. Какими эпитетами разразится Эмилия, если он по-настоящему её рассердит? Интригующая перспектива, но, разъярив мисс де Винтер, не видать ему с ней сотрудничества. Это уж он узнал сегодня вечером. А более ловкими приёмами - побольше мёда, а не хрена - удастся ли его достигнуть?
Вэлин, наконец, нашёл центральную площадку лабиринта и начал восстанавливать в памяти путь к выходу. Вероятно, он узнал бы больше о своей невесте, сделав её своим другом и союзником. И определённо, ему не хотелось повторения её поведения сегодняшним вечером. Не говоря о том, какую боль она могла бы ему причинить, разозли он её как следует. Он уже дал слово вернуться в Лондон, чтобы посетить все светские мероприятия до окончания сезона. Лишь от одной этой мысли ему хотелось выть на луну.
