Лайни Тейтум - Трудная роль
– Мне очень жаль… – прошептала Эванджелина.
– Знаю. – Он отвернулся и шагнул на пристань. Эдмунд стрелял в шкот, который прикреплял шлюпку к кольцу, вделанному в причал. – Эдмунд, – окликнул его герцог. – Если ты упадешь в воду и мне придется лезть за тобой, я отправлю тебя к Баньону. Он увидит, что мои ботфорты промокли в соленой воде, и надерет тебе уши.
Эдмунд совершил три безуспешные попытки расстрелять канат, прежде чем бросил это безнадежное дело.
Видя, что отец и сын беседуют друг с другом, Эванджелина вновь обратила внимание на берег. Но перед ее глазами неотступно стояло лицо кузины, каким оно было много лет назад. Бедная Марисса. Бедная девочка. Герцог прав. Это была настоящая трагедия.
Она снова посмотрела на широкую, удобную тропу, протоптанную сотнями ног и копыт не за годы, а за века. По этой тропе мог беспрепятственно спуститься даже шетлендский пони Эдмунда. На песке стояли три лошади, переговаривались ржанием и пялились на чаек, которые кружили в небе и то и дело пикировали на них, но не садились. Эванджелина внимательно разглядывала утес, пытаясь найти хотя бы намек на грот, о котором рассказывал Ушар. Тщетно. Увидев тенистое углубление, девушка направилась к нему, но оказалось, что это всего лишь расселина в камнях. Где же этот чертов грот?
Она обернулась, услышав взрыв смеха. Герцог держал Эдмунда над головой, грозя швырнуть его в воду. Потом он опустил мальчика и взял его под мышку как маленький извивающийся сверток.
– Я думаю, он наполовину рыба, – сказал Ричард Эванджелине, поставив Эдмунда на ноги.
– Папа, ты не шутил, когда говорил, что Ева наполовину иностранка?
– Да, это верно. – Герцог обвел ее глазами и задержал взгляд на груди. – Потерпи, Эдмунд. Мы оставим твою тетю где-нибудь в канаве, а сами вернемся и искупаемся. Если, конечно, жара постоит еще немного. Как ты думаешь, Ева захочет присоединиться к нам?
– Мой пистолет не утонет, – сказал Эдмунд.
– Верно.
Ушар очень подробно описал этого человека, но герцог был слишком живым, слишком дерзким и слишком испорченным, и она с ужасом понимала, что это ей нравится.
– Эдмунд, вполне возможно, что я плаваю лучше твоего папы. Если тепло продлится, мы с тобой поплывем, а твой папа будет сидеть в канаве. Но, понимаешь, хоть сейчас и тепло, на самом деле стоит февраль и зима в разгаре. Должно быть, вода ледяная.
– Как это ледяная?
– Это значит, – вмешался герцог, – что то, из чего сделаны девочки, замерзает и перестает реагировать. Она не утонет, а просто превратится в ледышку. И ничего хорошего из этого не выйдет.
– Я не имею ни малейшего понятия, о чем вы тут говорили, но, по-моему, это ужасно безнравственно, – отозвалась Эванджелина.
– Вы, старая замужняя женщина, ничего не знаете о фригидности?
– Я не старая.
– Но ты старше, чем я, – сказал Эдмунд. – А папа говорит, что я теперь молодой джентльмен.
Она перевела взгляд с отца на сына. Пора было сдаваться. Она подняла руки, засмеялась и сказала:
– Признаю свое поражение.
– Вот и хорошо, – откликнулся герцог. – Леди не должны всегда побеждать в битвах. Запомни это, Эдмунд. Правда, иногда джентльмен должен сделать вид, что леди победила. И это запомни тоже.
– Запомню, папа. Только я не понимаю, что это значит.
– Скоро поймешь. Но науку обращения с дамами приходится осваивать всю жизнь.
– Вы циник, милорд.
– Нет, мадам, реалист.
На этом разговор закончился. Эванджелина испытала огромное облегчение, когда лошади начали быстро подниматься по пробитой в скалах тропе.
Глава 12
Худенькая и кроткая восемнадцатилетняя Дорри, новая горничная Эванджелины, потрогала пальцем бледно-желтое шелковое платье и сказала:
– Я его помню. Ее светлость надевала это платье на Рождество. О Боже, это было пять лет назад. Я тогда была совсем девочкой и только поступила на службу. Она сделала мне рождественский подарок – коробку с принадлежностями для рукоделия. Миссис Рейли сказала ей, что я хотела бы стать портнихой. Ее светлость была такая красавица! Как жаль, что она так быстро умерла.
– Ты шила для нее?
– О нет. Она велела мне чинить одежду слуг. Мадам, я буду очень стараться. За пять лет я многому научилась. Если хотите, я сделаю фасон более модным. Вы высокая. Оборки вам не пойдут. Ваш стиль – простота.
– Согласна, Дорри. Распусти оборки и убери все, что кажется тебе лишним. Сама видишь, у нас с кузиной разные размеры. Я – настоящая жердь. – Или, как выражается герцог, большая девочка. А он держал ее за талию обеими руками, тоже совсем не маленькими.
Дорри изучила швы, подол и бодро сказала:
– Когда я закончу, все платья будут выглядеть так, словно сшиты именно на вас, мадам. И никому не покажутся старомодными. Мать его светлости присылает мне журналы с последними модами. Я читаю их постоянно. Мадам, вы будете выглядеть как картинка!
Эванджелина вышла, ломая голову над тем, догадывался ли Ушар (который знал о семье герцога все), что Ричард подарит ей весь гардероб покойной жены. Возможно, француз рассчитывал, что герцог расплатится с Эванджелиной этими платьями, после того как позволит ей обольстить себя.
Она знала, что Эдмунд дремлет после обеда. Герцог уединился в кабинете со своим управляющим. В замке было тихо. Точнее, так тихо, как может быть в доме, где проживает около пятидесяти душ. Она пошла в Северную башню. Близился вечер. В этой части замка ей попался только один лакей. Она ощутила запах задолго до того, как обнаружила нужную комнату. Запах был приятный, но терпкий, напоминавший аромат розмарина, смешанного с корицей. Эванджелине не терпелось узнать, что имела в виду миссис Нидл, когда говорила про жар в глазах.
По мере того как она взбиралась по ступеням деревянной винтовой лестницы, запах усиливался. Девушка поскреблась в старую дубовую дверь и услышала певучий голос миссис Нидл, приглашавший ее войти.
Старуха стояла в середине круглой комнаты с множеством окон. Толстые стены подпирались могучими деревянными балками. Странная комната разделялась на части ширмами из плотного шелка. В стены были врезаны полки, видимо сооруженные специально для миссис Нидл. На полках в три ряда стояли глиняные горшки с аккуратными табличками. Несмотря на жаркий день, в камине горел огонь.
– О, малышка! Ты пришла скорее, чем я ожидала. Садись-ка сюда. Сейчас я налью тебе чашечку травяного чая.
Эванджелина кивнула и вслед за хрупкой старой женщиной прошла в «гостиную», находившуюся у огромного камина. «Спальня» была расположена в алькове. Остальное пространство было занято травяной лабораторией. Пока миссис Нидл заваривала чай, Эванджелина подошла к одной из полок и начала рассматривать горшки с ярлыками. «Толченые имбирные ягоды», «Розовые лепестки», «Корень иринго», «Семена джамарика» и множество других неслыханных названий. Тут же находилось несколько маленьких жаровен, на которых стояли крохотные горшочки. Один из них сильно пах розами. Эванджелина сделала глубокий вдох.
