Эллен Марш - Очарованный принц
— Но…
— Т-шш. Вам нужен отдых. Мы еще успеем с вами поболтать.
Веки Джеммы отяжелели, и она заснула еще до того, как за женщиной закрылась дверь.
Когда она проснулась в следующий раз, был ранний вечер. С темной улицы доносились громкие голоса, но в самом доме было все спокойно. Какое-то время девушка лежала спокойно, рассматривая потолок. Затем раздался знакомый скрип открывающейся двери.
— О! Снова проснулись, — воскликнула ее добрая няня. — Чудесно. Вот, девочка, я принесла ужин. И еще я подумала, что вам, наверное, захочется принять ванну.
— О да! С удовольствием! — ответила Джемма, просияв.
Пока она ела, две рослые служанки принесли большой чан. Девушка и оглянуться не успела, как они наполнили его теплой водой и помогли ей снять ночную рубашку. Не привыкшая, чтобы кто-то помогал ей при купании, Джемма сначала оробела. Но девушки были настолько доброжелательны и просты в обхождении, их прикосновения столь ласковы, что она в конце концов расслабилась.
— От вас остались только кожа да кости, — добродушно заметила старшая из девушек.
— Давайте-ка я вымою вам волосы, — предложила другая.
— Нет-нет, — поспешно отказалась Джемма. — Это я могу сделать сама. — Она подняла руки и замерла от ужаса: вместо мягкого шелка роскошных волос ее пальцы перебирали какую-то жесткую щетину.
— М-мои волосы! Что случилось с моими волосами? Девушки в недоумении переглянулись.
— Дайте мне зеркало, — потребовала Джемма. Она чуть не расплакалась, увидев отражение худенького бледного создания с ершиком вместо волос.
— Кто кто сделал?!
— Доктор. Или миссис Кеннерли, — ответила одна из девушек. — Так было нужно, чтобы убить лихорадку, которая вас донимала. Его светлость очень испугался за вас. Он думал, что вы не поправитесь.
Да что они без конца твердят «его светлость, его светлость»! Джемме так и хотелось крикнуть, что пора прекратить эту комедию, что Макджоувэн такой же лорд, как они — фрейлины королевы Виктории. Это он один виноват в том, что она лишилась своих волос. Только он! Благодаря его стараниям она выглядит теперь хуже, чем уличный мальчишка… Однако она сдержалась и со стоическим терпением позволила служанкам продолжить священнодействие с водой и мылом. Принимая ее молчание за интерес, девушки продолжали щебетать, рассказывая Джемме о том, как она попала в меблированные комнаты миссис Кеннерли. Оказывается, «его светлость» привез госпожу в повозке, добираясь из крошечной деревушки близ Басгейта всю ночь. Здесь, в Стерлинге, он нашел для нее надежного доктора. Госпожа едва выдержала путешествие. Ни доктор, ни миссис Кеннерли не были уверены в том, что она дотянет до утра. И поэтому, посовещавшись с его светлостью, они отрезали ей волосы и через каждый час натирали все тело спиртом — для того чтобы изгнать мучившую ее лихорадку.
— А кто меня натирал? — спросила Джемма, выйдя из молчаливого оцепенения.
— Как кто? Миссис Кеннерли, мэм, — ответила старшая из служанок так, будто это было само собой разумеющимся. — И его светлость. До того, как уехал в Инвернесс прошлой ночью.
Щеки девушки вспыхнули. Мысль о том, что Коннор посмел прикоснуться к ней, пока она была без сознания, привела ее в ярость. Этот похотливый мужлан никогда не упустит своего!
— Я устала, — проговорила Джемма внезапно. — Можно мне лечь?
Девушки тотчас засуетились, извлекли откуда-то свежую ночную сорочку и надели на нее. Предварительно они осушили ее кожу горячими полотенцами, подогретыми у огня. После неистового растирания коротко подстриженные волосы торчали во все стороны. Измученная, она забралась в постель и натянула одеяло до самого подбородка. Пока служанки убирали чан с водой, Джемма притворилась спящей. Хотя уснуть она не могла. Единственное, чего бы ей сейчас хотелось, это убить Коннора Макджоувэна.
Десять минут спустя ее размышления были прерваны голосом Коннора, донесшимся с нижнего этажа. Затем на лестнице послышались знакомые шаги и уединение Джеммы нарушил неожиданно деликатный стук в дверь.
— Джемма? Вы не спите?
О нет! Она не спит и готовится выцарапать ему глаза, как только он появится на пороге!
— Войдите, — произнесла она елейным голоском.
Но все мысли о мести тотчас улетучились, когда Коннор вошел в комнату. Девушка открыла рот от изумления. Это не Коннор! Высокий, чисто выбритый мужчина в облегающих бриджах и белоснежной батистовой рубашке ничем не походил на ее грязного оборванного муженька. На его широкие плечи был накинут жакет из оленьей кожи, воротник рубашки небрежно расстегнут. На щеках играл румянец, а иссиня-черные волосы разметались по плечам, будто он мчался сюда во весь опор сквозь холод осенней ночи.
Но больше всего Джемму поразило то, что Макджоувэн сбрил бороду. Она даже не предполагала, что у него такой изящный, великолепной формы подбородок, который украшала глубокая ямочка, и что под всеми этими космами скрывается дьявольски привлекательный мужчина. Неудивительно, что миссис Кеннерли и ее служанки приняли его за высокородного лорда! Но она постаралась как можно скорее рассеять эти чары. Подумаешь, побрился и надел чистую рубашку! Все равно, каким бы привлекательным он ни казался теперь, в душе он остался все тем же жалким бродягой, который на ней женился и которого она ненавидела всей душой. Макджоувэн тут же доказал справедливость умозаключений Джеммы, когда, взглянув на ее стриженую голову, дико расхохотался.
Поджав губы, девушка терпеливо ждала, пока он кончит развлекаться. Как же она ненавидела этого человека! Он один виноват в том, что она чуть не умерла в этой забытой Богом стране. А теперь, когда из-за него она выглядит как чучело, он осмелился явиться к ней невообразимо привлекательным, невообразимо аристократичным, да еще насмехается над ее несчастьем!
Джемма разозлилась всерьез, но нисколько не была смущена происшедшей с Коннором переменой. Она привыкла иметь дело с красивыми мужчинами. Одному Богу известно, сколькие из них добивались ее руки, возможности танцевать с ней или залезть к ней под юбку. Она отлично знала, как вести себя с такими. Гораздо труднее было иметь дело с грязным оборванцем Коннором. А уж с этим красавчиком она как-нибудь справится.
— Попробуйте засмеяться надо мной еще раз, и я вырежу ваше сердце и съем его на завтрак, — произнесла Джемма замогильным голосом.
— Узнаю ваш характер и злой язычок! По всему видно, что вы выживете, — со смехом отвечал Коннор, присаживаясь на край кровати.
— Как жалко, правда? Ведь если бы я умерла, все богатство перешло бы к вам.
— Да, действительно жалко.
Девушка не могла избавиться от чувства облегчения, которое испытала при виде Коннора. Как ни крути, а он был единственный, кого она знала в этом чужом суровом краю. Но Джемма скорее позволила бы отрезать себе язык, чем кому-нибудь призналась в этом. В особенности самому Коннору.
