Синтия Райт - Дикий цветок
— Нет, давайте пока просто положим ее в раковину — пусть помокнет.
Она едва могла сдержать нетерпение.
— Я просто не могу дождаться! Ох, вы даже представить себе не можете, как я мечтала о вашем сундуке, полном книг, с тех пор как Мэнипенни упомянул о нем несколько дней назад. Он сидел на веранде и читал Троллопа, и я так завидовала ему! Когда он сказал мне, что у вас есть еще десятки книг, — признаюсь, я подумала о вас самое худшее…
Они шли в его спальню, и Джеф нес бутылку с хересом и обе рюмки.
— Шелби, дорогая моя, что вы хотите этим сказать?
— Я думала, что вы скупердяй, сидящий на своих книгах!
Ему ужасно захотелось привлечь ее в свои объятия, но он только ласково взглянул на нее.
— Клянусь вам, знай я о вашей страсти к литературе, я пригласил бы вас в свою спальню, в первую же ночь после моего приезда.
— И я бы, наверное, оказалась настолько бесстыжей, что согласилась.
Они стояли на пороге его спальни, глядя в глаза друг другу, и искра, казалось, вспыхнула между ними подобно вспышкам молнии, озарявшим ночное небо. Ни один из них не испытывал ничего подобного раньше, и оба они тотчас же отступили назад.
— Не знаю… — пробормотал он.
— Может быть, это не… — шепнула Шелби.
«Ты же культурный человек, — напомнил себе Джеф. — Чего ты боишься?»
«Не будь жеманной дурочкой!» — подумала она.
— После вас, мисс Мэттьюз, — он галантно распахнул перед ней дверь, пропуская ее вперед.
С бьющимся сердцем Шелби переступила порог спальни Джеффри Уэстона и услышала, как он вошел вслед за ней. В комнате стоял чудесный, присущий ему запах, и она не могла отвести взгляд от его белой железной кровати. Она была покрыта стареньким, потертым одеялом, расшитым простым узором, и одна из голубых рубашек Джефа висела перекинутая через ее спинку. На подушке виднелась вмятина от его головы.
Шелби внезапно стало очень жарко, несмотря на ненастный вечер.
Глава шестая
— Сундук…
Джеф встревожился, услышав, как хрипло прозвучал его голос. Это был совсем не тот самоуверенный молодой человек, каким он хотел казаться. Но с другой стороны… разве он не бежал от лондонского света в поисках именно такой встряски, напоминающей о том, что он жив?
«Возможно, я слишком поспешно отверг мое обычное холодное безразличие», — подумал он, указывая на кованый, покрытый холстом сундук. Он и в самом деле был смущен, чувствуя, как все сжимается у него внутри, когда Шелби заглядывала ему в глаза. Что в ней такого особенного? Почему он не ощущал ничего подобного в присутствии английских женщин?
— Он не заперт? — спросила она, опускаясь на колени перед сундуком, стоявшим в ногах его кровати. Лицо ее сияло. — Я просто вне себя от нетерпения!
Джеф налил себе еще одну рюмку хереса и проглотил ее залпом.
— Я тоже, — пробормотал он с усмешкой.
Она смотрела, как он опустился на корточки рядом с ней и откинул крышку, указав своей изящной рукой на содержимое сундука:
— Прошу вас.
— О! Ох, подумать только, какие чудесные книги!
Все они были в кожаных, тисненных золотом переплетах; о них, несомненно, заботились и хранили с любовью. Шелби пришло в голову, что это многое говорит о Джефе: ему так необходимы были книги, что он не побоялся повредить или испортить их, протащив с собой в такую даль. Когда она достала первую из них и посмотрела на название, она пришла в еще большее восхищение.
— «Айвенго»! Я обожаю этот роман. То место, когда он возвращается из крестового похода и принимает участие в рыцарском турнире, и никто не знает, кто это, пока он не поднимает забрало!..
Она вздохнула; у нее даже голова закружилась от восторга.
— О Джеф, тут даже бумага чудесная! Знаете, у моих родителей прекрасная библиотека, но я, по-моему, никогда еще не видела таких великолепно оформленных книг.
— Не спорю, они действительно великолепны.
Он смотрел, как она скинула сапоги и уселась на пол, скрестив ноги, в юбке-брюках и в носках. Пальцы его жгло от желания дотянуться и вынуть черепаховые шпильки из ее волос, позволив им свободно спадать ей на плечи.
— «Доктор Джекил и мистер Хайд»! О-о-о! — Шелби шутливо поежилась. — Осмелюсь ли я прочитать это? Я в восторге от «Острова сокровищ», но мои учителя считали, что такая литература не для девушек, а потом, в колледже, я просто забыла об этом.
Джеф присел напротив нее на коврике и склонился над открытым сундуком. Он тоже снял сапоги, пошевелил пальцами и, пожав плечами, заметил:
— Вещь эта, я бы сказал, скорее, тревожит, чем пугает, и, без сомнения, она доступна не каждому. Но вы, мне кажется, не робкого десятка и способны глубоко проникать в суть. Понимаете, это сказка, полная глубокого проникновения в человеческую природу и попыток уравновесить добро и зло.
— Тогда я непременно прочитаю ее.
Она отложила книгу в сторону и стала вытаскивать другие, издавая радостные восклицания — то потому, что она уже читала эту книгу, то оттого, что давно мечтала прочитать ее. «Моби Дик» был первым в списке книг, которые она хотела прочитать, Шерлока Холмса она открыла для себя прошлым летом, а Диккенс был любимым писателем ее детства.
— Меня всегда приводили в восторг имена его героев, и я плакала без конца, когда с ними случались какие-нибудь несчастья. Я прочитала «Большие надежды» в двенадцать лет, и эта книга произвела на меня громадное впечатление.
Джеф попытался вспомнить, когда его в последний раз что-нибудь приводило в восторг — вплоть до настоящей минуты, — и забыл ответить, пока она не спросила, почему он молчит.
— Я как раз думал, что вы не похожи ни на одну девушку, которую я знал до сих пор.
— Это хорошо?
— И даже очень.
Он улыбнулся ей так, что ее щеки покрылись румянцем.
— И вам нравятся мои книги, хотя среди них нет ни романов Джейн Остин, ни сестер Бронте…
— Я, пожалуй, еще выпью хересу, — сказала Шелби: она смотрела, как он потянулся за бутылкой и тяжелыми стеклянными рюмками. Когда рюмки их снова были наполнены, она предложила тост: — За общие обыкновенные интересы и за необыкновенную дружбу!
Они чокнулись, чувствуя себя весело и беззаботно. Шелби с наслаждением сделала первый большой глоток, потом произнесла задумчиво:
— Признаюсь, я даже представить себе не могла, чтобы мне мог понравиться такой человек, как вы. Я знаю, что мы договорились не вспоминать о вашей прошлой жизни в Англии, но меня мучит любопытство. Вы ведь не простой человек, не так ли? — Она укоризненно погрозила пальчиком. — Герцог?
— Нет, не герцог… но, в общем-то, да, у меня есть титул. По правде говоря, мне бы не хотелось…
— Хорошо, можете не говорить… но скажите мне вот что: что бы вы сейчас делали, если бы были в Лондоне?
