Нэн Райан - Буря в песках (Аромат розы)
Глава 10
Анжи, вздрогнув, проснулась. В первую минуту она не поняла, где находится, и лежала совершенно неподвижно на спине. Ее глаза скользили по желтому пологу кровати. Через несколько секунд воспоминания нахлынули на нее. Она снова закрыла глаза и подумала о том, как было бы хорошо никогда не покидать это надежное убежище. Ее лицо вспыхнуло, и Анжи натянула простыню на подбородок. Она отчаянно боролась с нахлынувшими на нее чувствами. Подумала о наглом Пекосе. Поднялся ли он уже, чтобы рассказать старшему МакКлэйну, что его суженая была виновна в непристойном и похотливом проступке?
Глаза Анжи опять открылись. Наябедничал ли он на нее? Должна ли она сама пожаловаться? Должна ли она быть абсолютно честной, как ее всегда учили, и пойти прямо к Баррету МакКлэйну и рассказать ему все, что случилось? Да, именно так ей и надо поступить! Она оденется и пойдет искать по-отечески относящегося к ней старого джентльмена. Расскажет ему, что его самонадеянный пьяный сын грязно приставал к ней в темном коридоре, что он обнимал ее и целовал прямо в губы самым отвратительным… ужасным… самым…
Анжи тяжело вздохнула. Отвратительно? Ужасно? Горячие губы Пекоса едва ли можно было назвать отвратительными. Маленькая белая ручка выскользнула из-под желтой простыни и прикоснулась к губам. Она снова вздохнула и провела дрожащими пальцами по мягкому ротику, живо вспоминая, как умелые теплые губы Пекоса двигались по нему. Обнаженное тело Анжи извивалось и потягивалось под простынями. В какой-то момент она позволила себе погрузиться в сладостные воспоминания о том, что случилось между ней и смуглым красавцем. И тут же вся затрепетала, набрала в легкие побольше воздуха и накрыла простыней обнаженные груди. Анжи было приятно прикосновение шелковой материи, которая щекотала и дразнила ее твердеющие розовые соски. Она облизнула пересохшие губы, до боли жаждущие почувствовать вновь на себе поцелуи. У Анжи захватило дыхание и закружилась голова, и она почувствовала, что хочет чего-то, чего не понимает до конца. Живо она вспомнила пугающую жесткость гладкого тела Пекоса, как будто он был сделан из стали.
Руки Анжи сжали простыни, и ей казалось, ее пальцы вновь прикасаются к ткани, туго натянутой на широкой мужской груди, и телу с твердыми мускулами, тревожно напрягающимися от прикосновений. Не слыша собственных стонов, Анжи лежала, погруженная в мир сладострастия, который Пекос МакКлэйн только что открыл для нее. С останавливающимся сердцем она по-девичьи переживала вновь каждый поцелуй и ласку, которой он дарил ее, начиная с того момента, когда она положила руки на его теплый плоский живот. Ее мозг запечатлел в памяти каждую секунду, полную страсти, каждое движение его горячего ищущего языка у нее во рту, каждое прикосновение его опытных рук к ее плечам, рукам, спине, талии — до того момента, когда он сказал обыденным тоном: «Почему бы нам не лечь в постель?»
Глаза Анжи широко раскрылись, и она закусила губу. Желание улетучилось, сменившись чувством возрастающей вины и стыда. Свесив ноги с края мягкой кровати, она встала и поспешила в ванную комнату. Нужно одеться и идти завтракать. Она не скажет Баррету МакКлэйну ничего о Пекосе, как собиралась только что. Было бы очень страшно сказать ему, что его сын обольстил ее. Она могла только надеяться, что Пекос тоже ничего не расскажет отцу и никогда больше не станет пытаться соблазнить ее. Но если будет, она не уверена, что сможет сопротивляться ему.
Анжи вздохнула с облегчением, когда спустилась во внутренний дворик, где был накрыт стол для завтрака. Пекоса там не было. Баррет МакКлэйн поднялся со стула и тепло ей улыбнулся, его карие глаза были добрыми и успокаивающими.
— Дорогая, как вы отдохнули? — вежливо поинтересовался он, усаживая ее за стол.
— Я… Я спала хорошо, благодарю вас, — она слабо улыбнулась и кивнула мисс Эмили.
— Боюсь, что вы просто очень любезны, — сказала Эмили, понимающе улыбнувшись Анжи.
Девушка почувствовала, что ее горло сжалось от напряжения. В это время добрая женщина продолжала:
— У вас под глазами небольшие темные круги, Анжи. Подозреваю, что вам с большим трудом удается привыкнуть к новому месту. Со мной всегда то же самое. Я настаиваю, чтобы после осмотра Тьерра дель Соль вы вернулись в вашу комнату и отдохнули еще. — Эмили повернулась к Баррету. — Ты не согласен, Баррет?
— Совершенно согласен, — кивнул он. — Вы сможете делать то, что вам нравится, моя дорогая. Вы многое перенесли и сейчас немого худы и бледны. Мы позаботимся о том, чтобы вы хорошо отдыхали, ели и чувствовали себя здесь совершенно как дома. Если есть что-нибудь, что мы могли бы сделать для вас, только скажите.
Его голос был вкрадчивым и заботливым, и Анжи улыбнулась ему, думая, какой он добрый и внимательный, и как он отличается от своего сына. Баррет был одет в светло-бежевый летний костюм, воротник его белой рубашки расстегнут, и коричневый широкий галстук красиво повязан на горле. Его седые волосы были аккуратно причесаны, а усы подстрижены и ухожены. Лицо, хотя красное и морщинистое, было приветливо и открыто. У него был вид человека, которому можно доверять. Анжи чувствовала себя в его присутствии легко и непринужденно. Она улыбнулась Баррету, когда он взял ее тарелку китайского фарфора и начал наполнять ее всевозможными сочными фруктами, словно горел желанием заботиться о ней и убедиться, что ей хорошо.
Отрезая сочный кусок медовой дыни, он рассказывал ей о своих планах на утро:
— Вы еще не видели всего ранчо из-за ужасной песчаной бури, разразившейся вчера. И вот я подумал: если вы в состоянии, мы могли бы приказать оседлать пару лошадей для нас и объехать…
— Боже, — вырвалось у нее. — Я… Но я совсем не умею ездить верхом, сэр. — Она ожидала увидеть неодобрение в его глазах.
Он перевел взгляд с наполненной фруктами тарелки на ее лицо. Их взгляды встретились, и, к ее облегчению, никакого неудовольствия она не заметила.
— Это неважно, Анжи, — заверил он девушку, ставя перед ней тарелку. — Мы возьмем крытую коляску. А сейчас ешьте, дорогая. Делорес приготовила для вас яичницу с ветчиной.
— Да, сэр, — с благодарностью сказала она и подняла вилку.
— Скажите, — Баррет поглаживал левый густой седой ус, — как бы вы отнеслись к тому, чтобы я дал вам красивую ласковую лошадь и одного из моих вакеро, который бы обучил вас верховой езде?
Анжи радостно закивала головой. Она посмотрела на просиявшего седовласого мужчину и сказала с детским восторгом:
— Мистер МакКлэйн, а можно мне получить пегую лошадку с белой гривой? Я однажды видела такую на параде в Новом Орлеане, когда была еще совсем маленькой, и с того времени я мечтала иметь… — Она замолчала, смущенная тем, что, без сомнения, ее просьба была невежливой.
