Бонни Винн - Безрассудные сердца
— А как же Долли? — спросила Абигейль, немного встревожившись. Она совсем не хотела менять свою лошадку.
Он снисходительно и в то же время насмешливо улыбнулся.
— Вряд ли ты будешь так много ездить, что тебе понадобится менять лошадь.
Замечание Бойда уязвило ее. Ей хотелось, чтобы он поскорее отъехал, и тогда можно было бы поискать укромное местечко и сделать свои дела, а затем добраться до костра и наконец-то поесть. Но он вновь удивил ее.
— Нам необходимо проверить состояние стада.
— Прости, что ты сказал?
— Нам нужно осмотреть стадо.
— А разве погонщики этого не делали? — Окинув взглядом огромную, беспорядочно толкущуюся массу животных, она не могла понять, что Бойд имеет в виду. В густом облаке пыли, поднятой стадом, трудно было различить что-либо, кроме моря голов и отдельных крайних животных, продолжающих беспорядочно двигаться.
Его голос звучал раздражающе спокойно.
— Нельзя гнать их целый день и считать, что это все. Мы должны выяснить, как на них отражается перегон, и определить, верный ли режим мы избрали.
Абигейль с сожалением посмотрела на костер около кухни и решительно подавила голод.
— Если мне необходимо об этом знать, поехали.
Бойд представил ее погонщикам, ехавшим во главе стада. Эти люди направляли животных туда, куда нужно. Затем ей встретились погонщики, поддерживающие заданный темп движения, погонщики, ехавшие по бокам стада, и, наконец, покрытые пылью погонщики, которые ехали позади и следили за тем, чтобы охромевшие и отбившиеся от стада животные не потерялись. Подавленная масштабами этой необходимой и, очевидно, безупречно точной работы погонщиков, Абигейль молча ехала рядом с Бойдом, пытаясь запомнить хоть часть из его объяснений.
Вместе они проехали сквозь растянувшийся ряд коров. Бойд осмотрел животных, идущих первыми. Они держались отдельно от остальных.
— Это вожаки. Они ведут за собой все стадо. — Абигейль внимательно посмотрела на него, и он продолжил: — Эти быки обладают инстинктивным даром идти впереди и увлекать за собой остальных.
— Они понимают, куда их гонят? — спросила она испуганным шепотом, подумав о бойнях, куда перегоняли этих животных.
— Сомневаюсь, — сухо ответил Бойд. — Они же всего-навсего животные.
— Но это ужасно, — запротестовала она, не в силах примириться с мыслью, что таких благородных животных ожидает столь бесславный конец — после того как они самоотверженно проведут стадо через все трудности.
— А разве не более ужасно довести коров до рынка, а затем попросить мясника не забивать их?
Она почувствовала, что краска заливает лицо.
— А ты не можешь обойтись без колкостей?
— А ты не можешь понять, что это бизнес, Абигейль? Мы продаем мясо — говядину, передвигающуюся на копытах. И здесь нет ни романтики, ни благородства. Это бизнес, простой и понятный.
Она закрыла рот, обозлившись на его логику, на то, что он опять оказался прав, и весь следующий час, пока он не закончил осмотр скота, ехала молча.
— Мы можем с такой же скоростью двигаться еще денек-другой, а потом опять надо будет проверить состояние стада.
— Как скажешь. — Окутанная облаком пыли, поднятой огромным стадом, закашлявшись, она поднесла сжатые кулаки ко рту.
— Подними шейный платок, — распорядился Бойд.
— Что? — Она закашлялась еще сильнее.
— Закрой рот и нос шейным платком.
— У меня его нет.
Абигейль не могла разобрать отдельные слова, а слышала только приглушенный поток ворчливого брюзжании. Бойд снял с себя платок и подал ей.
— Повяжи на шею, а затем подними вверх и прикрой рот и нос.
Держа в руках поводья, Абигейль безуспешно пыталась завязать платок. Издав еще одно глухое ворчание, он отъехал вместе с ней в ближайшую лощину, склонился к ней и завязал на ее шее свой платок. Его пальцы действовали быстро и умело, и это прикосновение вызвало знакомую волну трепета, прокатившегося по всему телу.
Бойд отодвинулся и критически осмотрел ее.
— Подними платок повыше.
Она послушалась, надеясь, что платок скроет эмоции, отразившиеся против воли на ее лице, вызванные желанием, вспыхнувшим вдруг, как сухая трава в степи.
— Пусть платок закрывает лицо. Это спасет от пыли, и тебе будет легче дышать.
— А как же ты? — Платок на лице приглушил ее голос.
— Выпрошу у кого-нибудь другой.
Она потрогала материю платка.
— Спасибо.
Его ответ прозвучал натянуто, даже неприветливо:
— Не за что.
— А теперь можно немножечко поесть? — Ей необходимо было время, чтобы прийти в себя.
— Конечно. Но разве ты не хочешь сделать небольшую остановку перед возвращением в лагерь?
— Остановку? — Она вопросительно посмотрела вокруг, но увидела лишь чахлый кустарник и огромную шевелящуюся массу стада. Его глаза встретились с ее глазами.
— Может быть, тебе нужно уединиться? — уточнил он.
— Да, спасибо, нужно.
Он указал рукой на склон холма, поросшего кустарником и несколькими деревьями.
— Давай, пока по эту сторону стада никого нет.
Исполненная благодарности, Абигейль подстегнула лошадь и поехала в указанном направлении. Она понимала, что Бойд надеялся заставить ее отказаться от поездки, намеренно усложняя ее. Поэтому такая предусмотрительность особенно удивляла и радовала.
Увидев, что она возвращается, Бойд, избавив ее от чувства неловкости, медленно направил свою лошадь к лагерю. От лагеря исходили запахи еды, еще больше возбуждающие аппетит. Абигейль надеялась, что Бойд сядет есть вместе с ней. Она чувствовала себя более чем неловко, будучи единственной женщиной среди команды погонщиков, о чем ранее ее и предупреждал Бойд. Ей казалось, что она окружена стеной мужской плоти. Куда бы она ни посмотрела, везде были одни мужчины. Абигейль подумала, что в дальнейшем это станет очень затруднительным. Она понимала, что ей необходимо будет спать, переодеваться, подмываться. Дома, перед поездкой, все это не приходило ей в голову. Зато теперь все ее мысли заполнились тревожным беспокойством.
Посмотрев вверх, она наткнулась на взгляд уставившегося на нее Джона Симса и едва смогла подавить в себе неприятное чувство, которое он вызывал. Его взгляды были, в сущности, безвредны, но ей не нравилось, что он все время на нее смотрит.
К счастью, появился Бойд и поехал рядом с ней к кухне. Тушеное мясо, приготовленное в почерневшем от копоти котле, пахло невообразимо вкусно, и даже совсем черный кофе выглядел привлекательно. Получив миску мяса и кружку кофе, она сразу попробовала черный напиток, чуть не разодравший ей горло. Кофе был, как и обещал Бойд, чрезвычайно крепким. Она осторожно поставила кружку рядом с собой на землю, подумав, что он, кажется, действительно насквозь прожигает все ее внутренности. Но тушеное мясо — совсем другое дело! Съев несколько ложек, она с улыбкой обернулась к Бойду.
