Карен Рэнни - Пока мы не встретились
– Гости уже собираются? – спросила Кэтрин, чувствуя, как присутствие герцога подавляет ее. Недаром слуги без конца кланялись ему и приседали в реверансах.
– Пока нет. Вам не терпится их увидеть?
– Наоборот, я боюсь.
– Вам нечего бояться. Они приезжают, чтобы с вами познакомиться.
– Вы имеете в виду, чтобы поглазеть на меня?
– Пусть глазеют. Ведь вы – герцогиня Лаймонд.
– Скажите, ваши люди всегда вам подчинялись? – спросила вдруг Кэтрин и тут же пожалела об этом.
– Почему вы спрашиваете?
– Мне показалось, что большинство слуг в Балидоне вас боятся.
В ответ Монкриф улыбнулся, чем несказанно удивил Кэтрин.
– То, что вы заметили, это не страх, а неуверенность. Слуги пока не могут понять, на кого я больше похож – на отца или на брата. Мой отец правил твердой рукой, а брат, как я подозреваю, не правил вообще, потому и запустил поместье.
– А вы кем будете?
– Ни тем, ни другим. Я – Монкриф.
Он и раньше произносил эти слова, и таким же тоном самоуверенного превосходства. Кэтрин невольно ему позавидовала.
– Неужели вам безразлично, что думают о вас другие люди?
– Меня и раньше это не очень волновало, а теперь я к тому же плачу им деньги.
– И вам безразлично, что думаю о вас я?
– Кэтрин, мне приходится разрываться между правдой и желанием вам угодить.
– Не нужно разрываться. Говорите правду. – Кэтрин вдруг испугалась.
– Отлично. Со временем вы сами составите мнение обо мне, судя по моим словам и поступкам. Думаю, мне просто надо оставаться самим собой.
Раздражение Кэтрин сменилось смущением. Она уже заметила, что смена настроений была обычным следствием их бесед.
– Люди, которые у нас сегодня обедают, играют важную роль в здешних местах.
Кэтрин кивнула. Джулиана уже показывала ей список приглашенных. Мелкие аристократы, глава местной епархии, несколько вдов, три крупных землевладельца с семьями. За все годы в Колстин-Холле Кэтрин приняла меньше гостей.
– Я буду, благодарен вам, если они останутся в неведении об особенностях нашего брака.
Кэтрин обернулась и несколько мгновений смотрела на Монкрифа, надеясь, что он оценит ее уверенный и благополучный вид. Ее отец был богатым человеком, и Кэтрин училась в школе для благородных девиц. Отец сделал для своей дочери не меньше, чем любой родитель, будь он герцог или простой дворянин.
– Их мнение имеет для вас большое значение?
– Вовсе нет, – спокойно ответил Монкриф. – Просто я не люблю выставлять личную жизнь на всеобщее обозрение.
Прикусив губу, Кэтрин рассеянно двигала гребень по крышке туалетного столика. Смотреть на Монкрифа она больше не решалась.
– Кэтрин, вы боитесь меня?
– Вы никогда не давали мне повода вас бояться.
– Это обнадеживает.
– Вы позволили привести из Колстин-Холла некоторых слуг, и даже сундук Гарри. Не все мужчины на это способны. То, что вы редко улыбаетесь, вовсе не говорит о недостатке сердечности. Скорее это особенность личности, как, например, большой рост… или крупная фигура.
– Я кажусь вам большим?
– А как вы думаете? Вы, как башня, возвышаетесь над всеми лакеями. Даже Уоллес должен задирать голову.
– Наверное, мне надо радоваться, что ваши комплименты приправлены уксусом. – Монкриф повернулся и направился к двери.
Неужели она его оскорбила?
Но в дверях Монкриф вдруг остановился, вернулся и стал прямо перед Кэтрин, так близко, что ее юбки задевали его сапога. Кэтрин почувствовала раздражение: ей приходилось задирать голову, чтобы заглянуть ему в лицо.
– Я забыл отдать вам вот это. – И герцог протянул ей руку.
Оказывается, сюрпризы еще не кончились. У Монкрифа на ладони сияло крупное золотое кольцо. В обрамлении из рубинов и изумрудов сверкал великолепный сапфир.
– Что это? – воскликнула пораженная Кэтрин, коснулась пальцем украшения, но не взяла его.
– Наследственное украшение. Его получает герцогини Лаймонд по случаю свадьбы. – И Монкриф протянул ей драгоценность.
– Наверное, Джулиана не отдала его без борьбы, – заметила Кэтрин. Монкриф ответил веселым смехом, который несказанно удивил Кэтрин. Она еще никогда не слышала, чтобы герцог смеялся по-настоящему – звонко и беззаботно. Больше не размышляя, Кэтрин протянула руку и взяла кольцо.
– Довольно яркая вещь, – протянула Кэтрин, рассматривая оправу.
– Оно в семье уже много поколений. Согласен, украшение довольно кричащее, но я не несу никакой ответственности за его внешний вид.
– Я должна его носить?
– Кэтрин, неужели ценности ни в каком виде вас не привлекают?
Она на мгновение задумалась.
– Не могу вспомнить, чтобы человек мне понравился или вызвал неприязнь лишь потому, что у него что-то есть или чего-то нет.
– И Балидон не произвел на вас особого впечатления?
– Балидон? Но ведь это ваш дом.
– А если бы я привез вас в хижину, что бы вы обо мне подумали?
– То же самое, что и сейчас. Разве Балидон – это вы, Монкриф? Вы – это вы. Вы можете сказать, что вы герцог, но что вы за человек?
Монкриф долго смотрел ей в глаза, и не в первый раз. Кэтрин почувствовала неловкость от столь пристального изучения. Ей хотелось спросить, о чем он думает, но вопрос показался слишком, личным. К тому же она сомневалась, что действительно хочет это знать. Она чувствовала в Монкрифе нечто загадочное и боялась его мыслей.
– Раз мои богатства не оказывают на вас никакого впечатления, то лучше бы я оставался простым полковником.
– Я не сказала, что Балидон не произвел на меня впечатления. Замок великолепен, но разве могу я судить о вас по зданию?
– Это облегчило бы дело, – с улыбкой ответил Монкриф и, став внезапно серьезным, спросил: – А по каким же критериям вы будете меня судить?
На этот раз Кэтрин постаралась говорить мягче: – Критерий – ваша честь. Ваше благородство и человеческое достоинство. – Перечисляя эти качества, Кэтрин вдруг поняла, что Монкрифу они в высшей мере присущи.
Протянув руку, она хотела показать мужу, что надела кольцо, но он быстро схватил ее за кисть и, не давая опомниться, снял перстень с правой руки, взял ее за левую руку, сдернул с нее золотое обручальное кольцо и заменил его перстнем Лаймондов. Не успела Кэтрин возразить и даже почувствовать недовольство, как Монкриф повернул ее руку, склонился и нежно поцеловал в середину ладони.
– Ну вот, теперь вы действительно новобрачная.
И лишь когда он вышел из комнаты, Кэтрин поняла, что он не вернул ей кольцо Гарри.
Из-за дождя коляска еле ползла. Глинет придется объяснять, почему она так поздно вернулась в Балидон. Конечно, Кэтрин очень добра, даже излишне добра, но объясняться все равно придется.
