Кристина Уэллс - Порочная игра
Тихо, с угрожающими нотками в голосе, он сказал:
— Ваш информатор ошибся, мой друг.
Питер улыбнулся. В серых глазах блеснула сталь.
— О, я так не думаю. Видите ли, кое-кто видел, что вчера вечером вы угрожали Бринсли убийством. Это происходило возле одного известного игорного заведения. У нас есть свидетельские показания некоего мистера Рокфорта, из которых следует, что Бринсли придумал какой-то план насчет вас и его жены. Леди Сару рано утром заметили выходящей из какого-то неизвестного экипажа. Полагаю, что если мы допросим вашего кучера…
— Не впутывайте в это кучера, — прорычал Вейн. К счастью, он мог положиться на своих слуг. Они ничего не скажут властям о визите леди Сары. Уже спокойнее Вейн добавил: — Повторяю, ваш информатор ошибся. — Он нахмурился: — Господи, меня обвиняют в убийстве вашего брата? Я могу пригласить в свидетели сколько угодно своих слуг, которые подтвердят, что всю ночь и все утро я находился дома.
Коул не стал отвечать на заданный Вейном вопрос.
— Леди отказывается сообщить, где она находилась в момент совершения убийства. Можно предположить, что ей есть что скрывать.
Выходит, леди Сара не сообщила им правду. Она предпочла взойти на виселицу, но не признала, что была с ним. Может, она верила, что до виселицы дело не дойдет, но только подумать, чем она рисковала! Возможно, они не признают ее виновной ввиду недостаточности улик, но если магистрат решит, что она должна ответить перед судом, то скандала избежать не удастся.
— Полагаю, вы задавали леди вопрос о моем предполагаемом участии?
— Нет. — Питер изучал свои ногти. — У нее была возможность обо всем рассказать. Она провела пару часов в камере, что едва ли показалось ей приятным.
Вейн напрягся. Сердце сжалось, стоило ему представить Сару, одинокую и испуганную, в тюремной камере. Но ответ прозвучал так, словно сообщение Питера не произвело на него ровным счетом никакого впечатления.
— О, да бросьте вы! Леди Сара и мухи не обидит. Не может быть, чтобы вы всерьез рассчитывали на то, что я поверю, будто у вас есть против нее серьезные улики.
Питер посмотрел ему прямо в глаза.
— Если у нее появится алиби, ее освободят.
Вейн вытянул ноги и скрестил их, не подавая виду, что внутри у него все кипит. И без его признания, если в общество просочится слух о ее аресте, нет надежды на то, что она не станет парией. Но если к этому добавить еще и пикантную деталь, касающуюся того, с кем и как она провела ту ночь, на репутации Сары можно поставить крест.
Вейн пребывал в смятении. Он даже опустил голову, чтобы взглядом не выдать своих чувств. Он старался держаться так, словно его дело — сторона. И ему действительно следовало отнестись к тому, что случилось с Сарой, с полным безразличием. Какое ему дело до того, останется она в живых или взойдет на эшафот? Какое ему дело до того, сохранит она безупречную репутацию или станет изгоем и, забытая всеми, друзьями, семьей, закончит свою жизнь веточной канаве? Наоборот, он должен торжествовать, радоваться тому, что для нее все обернулось вот так. Она заслужила эту участь уже потому, что заставила его плясать под свою дудку, превратила его в марионетку в своих ловких руках, позволила ему поверить, что она наконец его, и все это лишь затем, чтобы потом бросить.
Он ведь совсем недавно думал, что нет в мире пытки, которой не заслужила бы Сара за то, что жестоко посмеялась над ним прошлой ночью.
Но убийство, остракизм, нищета — такое наказание не входило в его планы. Судьба, похоже, оказалась к ней менее благосклонна, чем он. Вейн вовсе не испытывал удовлетворения от того, что она оказалась в столь незавидном положении. И он не мог, не хотел наносить ей последний удар, уничтожить ее окончательно.
Будь проклято это его рыцарское благородство! Ему придется прийти ей на выручку. Но как после того, что случилось с Бринсли, спасти ее репутацию? В голову ничего не приходило. Никто не поверит в невиновность Сары, если ее видели в то раннее утро выходящей из его экипажа.
Если бы у него было время, он бы придумал правдоподобную историю. Он мог бы сказать, что одолжил ей свою карету, но в таком случае откуда она возвращалась в ней домой? Ему придется найти какого-нибудь уважаемого джентльмена, который согласится предоставить ей алиби на ту ночь. Но, судя по выражению лица Питера, времени на то, чтобы обеспечить леди Саре правдоподобное алиби, нет.
Питер наклонился к Вейну и доверительно сообщил:
— Пожалуй, мне следует облегчить вам задачу, Вейн. Даю слово, что сохраню вашу тайну. Что бы вы мне ни сказали, это останется между нами.
Вейн встал и подошел к камину. Прислонившись к каминной полке, он невидящим взглядом посмотрел на украшенные позолотой часы, которые отсчитывали секунды его нерешительности. Питер не изменит своего мнения. Он уже пришел к определенному выводу, и этот вывод был верным. Но Вейн не мог опорочить имя леди Сары. Не мог рассказать о том, как все было на самом деле. Даже ее деверю, своему однокашнику, вызывающему его на откровенность.
— Я должен поговорить с леди Сарой. — Вейн посмотрел на Питера. — Вы меня понимаете?
Питер долго молчал, затем, приняв решение, кивнул:
— Поедемте со мной, вы сможете с ней поговорить.
Как ни странно, при мысли о скором свидании с леди Сарой сердце Вейна радостно забилось. Его словно окатило жаром.
— Где она? — хрипло спросил он.
— В моем доме. — Увидев реакцию Вейна, Питер едва заметно улыбнулся. — Под присмотром моей сестры, разумеется.
Вейн нахмурился. Это лучше, чем тюрьма, и все же…
— А по какому праву вы держите ее у себя?
— По приказу Фолкнера из министерства внутренних дел, — сказал Питер.
И это действительно многое объясняло. Вейн знал Фолкнера. Он был начальником службы собственной безопасности министерства, и если леди Сара была задержана по его приказу, на то была особая причина. Какая-то политическая комбинация, какая-то игра сильных мира сего.
Разумеется, могло случиться и так, что Фолкнер просто решил замять дело, сунуть его под сукно, поскольку скандал, связанный с убийством Бринсли, не мог не отразиться на отце Сары. Но было бы неосмотрительно рассчитывать на то, что Фолкнер станет защищать леди Сару. Он будет действовать в соответствии со своими задачами и не станет утруждать себя стремлением защитить невинного и наказать виновного.
В экипаже оба ехали молча. Вейн не считал нужным раскрывать перед Питером какие-либо подробности, а вспоминать студенческие годы не было настроения. Как только Вейн узнал о том, что Питер держит Сару в своем доме, он сразу стал воспринимать Коула как врага. И притворяться, что по-прежнему считает его своим другом, не было смысла.
