Джуд Деверо - Бархатная клятва
Внезапно его охватило желание увидеть жену — всю. Он поднял ее на руки. Резкое движение заставило Джудит вздрогнуть от холода, который сменил теплую негу ванны, и у нее перехватило дыхание. Гевин взял нагретое полотенце и завернул в него стройное тело жены. Она молчала. Где-то в самой глубине ее сознания крутились слова, способные разрушить это волшебное очарование. Гевин нежно прикоснулся к ней — никаких приказов, никакого насилия, — потом опустился на скамью перед камином и, как ребенка, поставил ее между ног.
Если бы кто-нибудь принялся описывать Джудит подобную сцену, она никогда бы не поверила, что такое может происходить, она продолжала бы утверждать, что Гевин — грубая скотина. Но сейчас она не испытывала смущения от своей наготы, в то время как он оставался в одежде. Гевин осторожно вытер ее. Его движения были неловкими, слишком грубыми и одновременно слишком нежными.
— Повернись, — приказал он, и она подчинилась. Вытерев ей спину, он отшвырнул полотенце. Джудит затаила дыхание. Но он больше ничего не произнес. Прикосновение его пальцев к спине заставило ее затрепетать. — Ты прекрасна, — хрипло прошептал он и накрыл ладонями ее бедра. — Непередаваемо прекрасна.
Джудит ощутила его губы на шее. Его руки медленно двинулись к животу, потом поднялись к соскам, которые уже ждали их, моля о ласке. Джудит глубоко вздохнула и откинулась на него. Ее голова легла на его плечо. Он нежно гладил ее, исследуя ладонями ее тело.
Когда желание Джудит достигло вершины, Гевин отнес ее на кровать. В мгновение ока он сорвал с себя одежду. Она притянула его к себе, нашла его губы. Он играл с ее страстью, поддразнивал ее, но его серые глаза оставались серьезными. В них отражалось единственное желание — как можно дольше продлить наслаждение. Ее руки скользнули вниз. Когда она нашла то, к чему стремилась, Гевин забыл о любовной игре. Его глаза потемнели от страсти, и он резко вошел в нее.
Через минуту тишину комнаты разорвал их крик, и они освободились от сжигавшего их огня. Джудит чувствовала себя опустошенной, она казалась себе мягкой и податливой. Гевин тяжело рухнул на кровать. Его нога так и осталась лежать между ног Джудит, которая уже погрузилась в сон.
Проснувшись на следующее утро, Джудит потянулась, как кошка. Она пошарила рукой по простыне и, обнаружив, что кровать пуста, открыла глаза. Гевин уже ушел. Судя по льющимся в окно лучам солнца, час был поздний. Первой мыслью Джудит было одеться и заняться делами, но уютная кровать и воспоминания о прошлой ночи удержали ее. Она перевернулась на другой бок и уткнулась лицом в лежавшую рядом подушку, сохранившую запах Гевина. Как же быстро этот запах стал для нее родным!
Джудит мечтательно улыбнулась. Прошлой ночью она познала райское блаженство. Она вспоминала глаза Гевина, его губы — все ее мысли были заполнены им.
Осторожный стук заставил ее сердце забиться сильнее, однако она тут же успокоилась, когда в дверях показалась Джоан.
— Вы проснулись? — На лице девушки появилась понимающая улыбка.
Джудит пребывала в прекрасном расположении духа, поэтому не стала осаживать горничную.
— Лорд Гевин поднялся очень рано. Он вооружается.
— Вооружается? — Джудит резко села.
— Он хочет принять участие в турнире. Не могу понять зачем, ведь жениху это необязательно.
Джудит опять откинулась на подушку. Она-то понимала. На душе было необычайно легко, она чувствовала себя способной взлететь и плавно опуститься на землю. Она знала, что Гевин испытывает то же самое. Участие в поединке давало выход его энергии.
Джудит откинула одеяло и спрыгнула с кровати.
— Мне надо одеться. Уже поздно. Как ты думаешь, мы не опоздаем к его поединку?
— Нет, — рассмеялась Джоан, — мы не опоздаем.
Джудит надела модест из бархата цвета индиго и фрипон из бледно-голубого шелка. Талию она повязала тоненьким пояском из синей кожи, отделанной жемчужинами.
Джоан не стала укладывать ей волосы, она просто расчесала их и накинула сверху прозрачную вуаль с каймой из речных жемчужин. Вуаль удерживалась на волосах жемчужным ободом.
— Я готова, — нетерпеливо произнесла Джудит.
Она поспешила к площадке и заняла свое место в павильоне Монтгомери. В голове девушки царила полная сумятица. Неужели она выдумала вчерашнюю ночь? Может, это был сон? Гевин любил ее. Это нельзя было назвать никаким иным словом. Конечно, она неопытна, но разве возможно, чтобы мужчина ласкал женщину так, как Гевин, и при этом ничего к ней не испытывал? Внезапно Джудит показалось, что солнце стало светить ярче. Пусть она вела себя глупо, но ей очень хотелось, чтобы их семейная жизнь сложилась не так, как у ее матери.
Вытянув шею, Джудит пыталась разглядеть своего мужа на другом конце поля, но там было слишком много рыцарей и лошадей.
Джудит спустилась с подиума и направилась к палаткам. Она остановилась возле внешнего забора, где ее окружили торговцы и крепостные. Наконец она увидела его. Гевин и так был очень крупным мужчиной, но в полном вооружении он казался огромным. Он сидел верхом на массивном боевом жеребце игреневой масти, покрытом попоной из зеленого сержа, на который была нашита зеленая кожа с тиснеными золотыми леопардами. Гевин легко двигался в седле, как будто тяжелые доспехи ничего не весили. Джудит увидела, как его оруженосец подал ему шлем, потом щит и, наконец, копье.
Сердце Джудит замерло. Эта игра была опасна. Затаив дыхание она наблюдала за поединком. Гевин пустил в галоп своего коня, пригнул голову и обхватил рукой копье. Удар его копья пришелся в щит противника, однако и противник не промахнулся, задев его щит. Копья переломились, и всадники разъехались в разные стороны, чтобы взять новые. К счастью, копья, используемые в турнирах, были слабее, чем боевые. Целью поединка было сломать три копья и не потерять при этом стремя. Если участник не успел сделать три захода и был выбит из седла, он должен был выплатить своему противнику стоимость коня и полного вооружения, что представляло собой немалую сумму. Именно таким образом Рейн и сделал себе состояние.
И все-таки турниры не проходили без того, чтобы кто-то не был ранен. Джудит знала это и со страхом следила, как Гевин делает второй заход. И опять ни один из противников не потерял стремя.
Стоявшая рядом женщина засмеялась, и Джудит не обратила бы на нее внимания, если бы не ее слова:
— Только у ее мужа нет талисмана — она раздала свои золотые ленты его братьям. Что ты скажешь о такой вертихвостке?
Это было сказано преувеличенно громко и предназначалось для ушей Джудит. Она обернулась, но глаза всех зрителей были устремлены на площадку. Она перевела взгляд на рыцарей, которые сновали между лошадей. У всех на копьях или шлемах развевались ленты. У Рейна и Майлса было даже несколько, и на руке каждого красовалась золотая лента.
