Джудит Айвори - Чудовище
Все ее тело сотрясала нервная дрожь, и она никак не могла успокоиться.
Капитан не стал отправлять посыльного, а пришел сам, объявив «самую лучшую новость в данных обстоятельствах». Пока большой опасности нет. На корабле повреждены две переборки, но остальные четырнадцать целы и не пропустят воду. «Конкордия» останется на плаву. По-видимому, лайнер столкнулся с небольшим айсбергом. Главный инженер считает, что переборки можно починить и откачать воду. А тем временем, принимая во внимание шторм, лучше продолжать двигаться по курсу. Океан разбушевался не на шутку и невозможно спокойно произвести ремонт. Это значит, что во всей носовой части корабля будет отключена электроэнергия. Присутствующих попросили смириться с временными неудобствами, поскольку паровой котел вышел из строя, что нарушило работу главного генератора. Это тоже потребует длительного ремонта. Никто не погибнет – корабль не потонет. «Конкордия» – самый безопасный, самый современный лайнер из существующих в мире, и она только что доказала это, выстояв перед ударом, который отправил бы на дно менее крупное судно.
Капитан ответил на вопросы присутствующих. Да, все как обычно, только с наклоном к правому борту. Пока будут чинить корабль, электричество отключат почти полностью. Да, в каютах есть керосиновые лампы, но, к сожалению, на этот раз для них не запасли керосин. Пассажирам приносят извинения за эту досадную оплошность. Придется немного потерпеть без света. Команда постарается побыстрее закончить ремонт. Капитан успокаивал пассажиров еще несколько минут, затем сказал, что ему пора на свой пост, и удалился.
Луиза поплелась к своей каюте, продолжая дрожать как в лихорадке. По дороге она остановилась у каюты Мэри. Затем помедлила у каюты родителей – мать с отцом пригласили ее зайти. Во время столкновения корабля с айсбергом отец сильно ударился головой, из раны потекла кровь, вскочила шишка. Хотя родители просили ее остаться с ними, она отказалась. Мать позаботится о нем – с ними все в порядке. Им никто не нужен, они заняты только собой и не заметили ничего необычного в поведении дочери, ни о чем не спросили ее, услышав спокойное: «Да, со мной все хорошо». Луиза обняла их, они ласково потрепали ее по плечу.
«После такого плавания будет что вспомнить», – сказали они. Улыбнувшись напоследок, Луиза вышла из каюты. Дрожа как осиновый лист девушка направилась к себе.
Служанка куда-то запропастилась. Но в каюте ее ждал сюрприз – аромат неизвестного сорта жасмина окутал ее, словно облако. Запах был сладким, сильным, пьянящим. Она подошла к корзине для мусора и, наклонившись, вытащила веточку с увядшими цветами и попыталась включить свет.
Лампа зажглась, и Луиза увидела в зеркале свое похожее на привидение отражение: она бледна, дрожит, с испуганными глазами. Ее трясет от страха, только вот чем именно вызван этот страх, непонятно.
В зеркале она уловила черное пятно. Пятно мрака. «Я сама – воплощение темноты. Мой разум погружен во мрак. Я ничего о себе не знаю». Она обернулась. За окном чернел океан. Сегодня он не проглотит ее, сегодня ей не суждено погибнуть. Приговор отсрочен.
Зазвонил телефон.
Луиза подняла трубку и услышала:
– Телефон работает. – Его голос, голос ее султана – глубокий, уверенный, спокойный. – Как ты себя чувствуешь? – спросил он с искренним участием.
– Не очень хорошо, – ответила девушка. И после паузы спросила: – Кто вы?
– Почему ты все время задаешь мне один и тот же вопрос? Ты ведь знаешь, я все равно на него не отвечу. – Шарль помолчал, затем, усмехнувшись, добавил: – Теперь мы можем выбрать место для встречи где угодно. От средней части корабля до носовой на всех палубах отключен свет. Скоро здесь заведутся летучие мыши, как в подземелье.
Луиза не улыбнулась – не смогла.
– Мне не нравится темнота, – возразила она.
На противоположном конце провода воцарилась тишина. Потом он ответил:
– Да, я тебя понимаю. Но ты должна свыкнуться с ней, познакомиться поближе. Тьма так же естественна, как и свет.
– Я ненавижу темноту, я чувствую себя беспомощной.
– Но ведь сегодня ты прекрасно обходилась без света, помнишь?
Его убедительные доводы и попытки приободрить ее (если, конечно, он преследовал такую цель) вызвали у Луизы, совершенно обратную реакцию: ей захотелось заплакать, накричать на него. Она сердито выпалила:
– Если бы Господь хотел, чтобы мы жили в темноте, то не дал бы нам изобрести электричество!
Он засмеялся, как будто сказанная ею глупость была самой остроумной шуткой на свете.
– Что ж, сегодня вечером Господь исправил свою ошибку и забрал свой дар. Луиза, – его голос посерьезнел, в нем слышались сочувствие и понимание, – свет не может существовать без тьмы. Они дополняют друг друга. – Не делая паузы, Шарль перескочил на другую тему: – Мне не очень-то понравилось в загончике. Там есть электрические лампы, и ты можешь их включить. Итак, коль скоро Господь предоставил мне такую великолепную возможность, что ты скажешь насчет бального зала или библиотеки? Не думаю, что нам кто-нибудь помешает там. Так что ты выбираешь?
Луиза не ответила – она не могла, даже если бы хотела. В горле у нее стоял комок.
– Ты слышишь меня? – Он снова тревожно спросил: – С тобой все в порядке?
Луиза стояла, сжимая в одной руке телефонную трубку, в другой – ароматную веточку жасмина. Внезапно его слова заставили ее осознать, что хотя она еще не успокоилась, но дрожать уже перестала.
– Так где же мы встретимся? – спросил Шарль. – Мне бы хотелось в бальном зале. Ты найдешь туда дорогу в темноте?
Голосом, который ей самой показался чужим и далеким, она произнесла:
– Я не собираюсь с тобой встречаться…
– Но ты уже встречалась со мной.
– Я не…
– Чего ты боишься?
– Это очевидно.
– Так чего же именно?
Ее возражения – это мамина школа. Ее так учили отвечать:
– Ты незнакомец. Я тебя не знаю. Ты можешь задушить меня или сделать что-нибудь похуже.
Шарль рассмеялся глубоким, низким смехом.
– Куда уж хуже? – Затем смягчился и добавил: – Я больше не чужой тебе человек. Кроме того, если бы я хотел причинить тебе зло, я бы уже это сделал. Подумай об этом.
Луиза подумала и не смогла найти другую отговорку. Из груди ее вырвался вздох, словно пузырек воздуха, поднявшийся на поверхность океана.
– Я даже не знаю, как ты выглядишь, – еле слышно возразила она.
– Я такой, каким ты меня себе представляешь. Я уже говорил тебе. Я стану тем, кем ты захочешь меня видеть. Ну же, Луиза, включи свое воображение.
Ее имя. Он так мягко произносит его. Нет, он не чужой. В это мгновение ей показалось, что он ее единственный друг. Она приняла решение. Кровь прилила к щекам.
