Джудит Айвори - Чудовище
– Гораздо красивее? Да ведь она ребенок, Шарль.
Его пальцы снова нащупали черную жемчужинку на столе.
– Луиза Вандермеер будет красавицей и в восемнадцать, и в восемьдесят. Ее красота – дар Божий!
– Ты и правда находишь ее такой привлекательной?
– С эстетической точки зрения – да.
Пия раздраженно возразила:
– Шарль, ты ведь зрелый, опытный мужчина. Неужели тебя волнует восемнадцатилетняя кокетка?
Вероятно, ему следовало солгать. Он мог бы солгать, беседуя с Пией с глазу на глаз, видя ее лицо. Но, сидя в прихожей своей каюты и катая в пальцах черную жемчужинку, Шарль неожиданно решил сказать правду. Сам удивившись, он признался:
– Да, именно так.
Пия бросила трубку с таким грохотом, что Шарль вздрогнул.
Полчаса спустя раздался очередной звонок. Звонила, конечно же, Пия. Сквозь рыдания она пробормотала:
– Если ты сейчас же не расторгнешь помолвку, между нами все кончено.
– Не болтай чепухи, Пия. Когда мы приедем во Францию, ты об этом горько пожалеешь. Тебе сейчас просто нездоровится.
– Да. – Пия прерывисто всхлипывала. – Меня тошнит от твоих похождений.
Шарль рассмеялся:
– За два года я ни разу не променял твою постель ни на чью другую. Я любил тебя и не раз просил выйти за меня замуж.
– Ну так попроси еще раз.
Шарль замер, потом осторожно осведомился:
– А где Роланд?
– Спит рядом.
Шарль усмехнулся – с облегчением, этого она, к счастью, не могла заметить.
Поглощенная своими переживаниями, Пия продолжала:
– Если ты не откажешься от своих обязательств по отношению к ней сегодня же, между нами все кончено, Шарль, – раз и навсегда.
Он ответил на удивление спокойно и отчетливо:
– Хорошо, Пия. Значит, между нами все кончено – раз и навсегда.
Как это, оказывается, просто! Шарль повесил трубку. Он немного побарабанил пальцами по столу, ожидая, что вот-вот почувствует себя несчастным и заброшенным. Но что интересно, он сейчас ощущал себя гораздо свободнее и увереннее, чем все эти годы. У них с Пией все кончено. Раз и навсегда. Вопреки его опасениям их разрыв не придавил его и не сделал несчастным. Шарль выпрямился, потянулся и осмотрелся вокруг.
На столе лежала жемчужинка. Он небрежно покатал ее по обложкам книг, по листкам с записями и формулами, расписаниями встреч и знакомств. Затем, опустив бусинку в карман брюк, перебрал бумаги. Итак, стоя в полутемной прихожей, просматривая колонки цифр, приложения и сноски, Шарль вдруг отчетливо осознал, что, хотя женится на Луизе Вандермеер из деловых соображений, этот брак принесет ему массу удовольствий. Было приятно думать о том, что он станет ее мужем. Ему так захотелось поскорее прижать ее к своему сердцу, что он почувствовал возбуждение.
Шарль возжелал эту девушку так, что у него потемнело в глазах. Он представлял ее себе обнаженной, с гладкой, как поверхность жемчужины, кожей. Она полностью завладела его мыслями. Шарль готов был отдать все, лишь бы увидеть, как платье спускается с белоснежных плеч… вдоль изящных изгибов тела и ниспадает к ногам богини…
Боже правый, что с ним творится? Должно быть, он сейчас переживает самую настоящую юношескую похоть – хотя и несколько запоздалую. Подумав, Шарль вспомнил девушку, на которую все время глазел в юности. По сравнению с Луизой она была глупа как пробка, но тем не менее красива. Эта девица – ее, кажется, звали Джинетт – отказывалась сидеть с ним рядом в церкви. Он каждый раз задавал ей один и тот же вопрос: «Это место занято?» – а она, в свою очередь, удостаивала его глупейшим ответом: «Нет, то есть, да, оно занято… м-м-м… сейчас его займут, если кто-нибудь еще подойдет». После такого фиаско Шарль решил, что Джинетт слишком мала, совершенный ребенок, ему же нужна более взрослая подруга. Так и получилось. В то время, в восемнадцать лет, ему не хватило смелости ухаживать за самой хорошенькой девушкой в провинции.
Теперь представилась возможность взять реванш. Он расквитается за все свои прошлые неудачи. Он уверен: самой прелестной девушке на этом корабле он тоже нравится. И успех ему обеспечен. Даже если у него ничего не получится здесь, то есть шанс продолжить начатое во Франции, а там свадьба и брачная ночь. Аллилуйя!
А Пия? Шарль заглянул к себе в душу. Два года страданий, желаний и надежд. Была ли она взрослой? Вряд ли. Конечно, она земная женщина, опытная в любви. Однако, потеряв ее, почувствовал ли он себя несчастным?
Нет, он почувствовал… голод. Как там поживает его обед?
Шарль вернулся в столовую, где закончил трапезу, прерванную неприятным телефонным звонком. Артишок, гарнир из риса, фазан в сметанном соусе с зеленым перцем, салат, затем десерт из свежих груш, три различных сорта сыра и два бокала вина. Кушанья почти остыли, но вкус их был великолепен. Отобедав, Шарль заказал бутылку шампанского.
Настроение у него было праздничное.
Глава 10
…поэтому амбру можно добывать только в море.
Герман Мелвилл «Моби Дик»Из шестисот пассажиров первого класса едва ли дюжина вышла к обеду. Даже Мэри осталась в своей каюте. Кроме своей престарелой тетушки, из сидящих за столом Луиза знала только Пию Монтебелло, которая явилась к концу обеда, когда подали сыр и фрукты. При взгляде на эту даму у Луизы появлялась мысль, что той тоже не следовало покидать постель. Лицо ее было мертвенно-бледным, глаза припухли и покраснели, что было заметно даже под толстым слоем грима. Тем не менее она присоединилась к Луизе и ее соседям по столу.
За стеклами ресторана бушевала непогода. Луиза почти не слышала своего соседа, молодого доктора, путешествовавшего с такой же молодой женой. Дождь заливал палубу, барабанил в стекла, заглушая легкий перезвон серебряных приборов и фарфоровой посуды. За окнами виднелись расплывчатые серо-багровые тучи. В рядах музыкантов также появились бреши, и оркестр превратился в квинтет. Сквозь шум дождя изредка прорывалась мелодия Брамса.
Тем не менее за капитанским столиком присутствовали все, в том числе и сам капитан, – видно, для поднятия духа пассажиров. Капитан заказал для всех шампанское. Наполнили бокалы, присутствующие немного приободрились. Капитан в белоснежном кителе беседовал с джентльменами в вечерних фраках с белыми манишками. Дамы также выглядели торжественно в атласе и кружевах. Их руки и шеи украшали драгоценности – свидетельства выгодных брачных союзов. Словом, присутствовавшие представляли собой довольно однородное общество, среди них не было видно ни одного араба.
Для Луизы зал ресторана – да и весь корабль – сегодня представлял собой островок искусственной великосветской элегантности, отправленной в плавание по бескрайнему океану. Ей нравился шторм. Ей нравилось раскачиваться «а стуле, повинуясь резким наклонам корабля. Ей нравилось, что буря заглушает разговоры и музыку. Угрожающий рев ветра за окном, неистовство шторма придавали жизни остроту, по-новому освещали каждое мгновение.
