Барбара Картленд - Любовный узел
Она села в жесткое кресло, а он устроился напротив, не догадавшись предложить ей более удобное место.
Наступило молчание, словно она подыскивала нужные слова. Почувствовав ее смущение, он начал первым:
— Возможно, мне следовало бы принести вам свои извинения за то, что случилось позавчера ночью.
— Н-нет… пожалуйста, — быстро проговорила она. — Совсем не обязательно делать это. Я… я понимаю, что… случилось… Вы поступили очень смело, перепрыгнув с одного… балкона на другой. Ведь вы могли упасть.
— Я очень рад, что в этом смысле все обошлось благополучно.
После некоторого замешательства Катрина продолжила:
— Тетя… Люси сказала, что я… должна теперь… выйти за вас замуж… Но я кое-что придумала… если вы, конечно, выслушаете меня.
— Безусловно, я с удовольствием вас выслушаю, но думаю, у нас нет иного выхода, как только подчиниться желаниям вашего дяди и тети.
Герцог не смог сдержать себя, и его голос прозвучал язвительно. Однако, заметив, как задрожали ресницы Катрины, он подумал, что, вероятно, слишком грубо обошелся со столь юной особой.
— Я вот что предлагаю, — прерывающимся голосом произнесла Катрина, — если вы дадите мне немного… денег… совсем немного… я смогла бы… уехать за границу и… навсегда исчезнуть.
Герцог внимательно смотрел на девушку, будто не верил тому, что только что услышал.
— Полагаю, вы имеете в виду, что кто-нибудь сопровождал бы вас?
— Нет, — ответила Катрина, — но я все равно уеду, если мне представится возможность… это сделать.
— А куда вы поедете?
— Скорее всего, если бы я… вернулась во Францию, где жила с мамой и папой… до того, как они погибли… дядя Артур… тут же отыскал бы меня… Поэтому я уеду куда-нибудь, где он… меня никогда не найдет.
— Куда, например? — поинтересовался герцог.
Катрина нерешительно ответила:
— Когда мы жили в… Индии, я видела в Калькутте монахинь, помогавших беднякам. Я также могла бы работать вместе с ними, заботясь о… детях.
Вытаращив глаза, герцог продолжал пристально смотреть на Катрину. Ему по-прежнему казалось, что он неправильно улавливает смысл ее слов.
Катрина снова заговорила, словно сама с собой:
— В Каире мы с мамой посещали один… приют для сирот, в котором катастрофически не хватало женщин, которые помогли бы несчастным детям. Я бы, наверное, смогла ухаживать за малышами.
— Так, значит, вы бывали в Индии и Египте? — удивился герцог.
— Я с родителями была во многих странах… и мы жили очень дружно и замечательно. — Катрина замолчала на минуту, как будто вспоминая прошлое. — У нас было мало денег, поэтому путешествовать приходилось без удобств… Но мы с радостью знакомились с разными удивительными людьми… и, уверена, я чувствовала бы себя «как дома» скорее живя с ними, нежели… с друзьями тети Люси.
Катрина чуть было не сказала «и с вашими тоже», но подумала, что это выглядело бы невежливо и грубо с ее стороны, и решила промолчать.
Но герцог уловил ее замешательство.
— Вы крайне удивили меня! Я считал, ваша жизнь должна была быть ограниченной, поскольку ваших родителей нельзя было назвать обеспеченными людьми.
— Возможно, вам бы и показалась наша жизнь в какой-то мере ограниченной, если судить по вашему богатству, но во Франции у нас в гостях бывали интересные люди. Они приходили полюбоваться папиными картинами и отдать дань восхищения маминой красоте. — Катрина на миг сделала паузу. — Наш дом всегда был полон удивительных людей и… любви.
Последние слова она почти прошептала.
Герцог понял, что она боялась того, что ее ждет, хотя и не услышал от нее этого признания. Скорее всего ее пугало будущее, в котором отсутствовала любовь, подобная той, что соединяла ее родителей.
— Может быть, вы уже слышали, что я тоже бывал в Индии? — спросил он, помолчав несколько минут.
— Наверное, вы были там со своим полком, в котором… служили?
— Не только. Я опять вернулся в Индию уже после того, как вышел в отставку.
Катрина слегка вздохнула:
— Я не встречала еще ни одного человека, который, побывав в Индии, не спешил бы возвратиться туда хотя бы еще раз. Вот почему я с радостью отправилась бы в эту удивительную страну… если бы вы дали мне денег для проезда до… Калькутты. Я могла бы поехать… третьим классом.
— Одна?
Это слово эхом отдалось в стенах кабинета.
— Со мной все будет… в порядке.
— Как вы можете быть такой уверенной?
— Вы хотите сказать, что… возможно, появятся люди, которые станут… строить преграды на моем пути?
— Думаю, это слишком мягко сказано, если учесть, каким способом вы собрались путешествовать.
Катрина сделала легкий жест рукой:
— Если вы хотите, чтобы я исчезла… не важно, как я это сделаю.
— Я не говорил, что хочу вашего исчезновения, — напомнил герцог, — подобная идея принадлежала вам.
— Именно так я должна поступить, чтобы не сделать вас несчастным.
— Вы не думаете, что титул герцогини сможет возместить вам то, что вы выйдете за меня замуж?
Она отвернулась.
Он внезапно обнаружил в ее профиле нечто такое, что отличало ее от других женщин. Небольшой, классической формы нос придавал юному, почти детскому личику особенное очарование. Герцог не мог бы себе объяснить, чем именно отличалась красота этой девушки от общепринятой.
Он наклонился вперед и сцепил перед собой пальцы.
— Неужели вам так противна даже мысль, что вы станете моей женой?
— Нет… нет! Это совсем… не так! — поспешила оправдаться Катрина. — По моему мнению, вы очень привлекательный мужчина… Но я знаю, что вы любите… другую женщину… и поэтому не вынесу, если вы возненавидите меня и станете жалеть, что мы поженились.
Герцога изумили ее слова.
— Кто вам сказал, что я кого-то люблю? — с раздражением поинтересовался он, заметив, что она чаще заморгала ресницами.
Он понял, что ее тревожило, и ни о чем больше не стал спрашивать. Только сейчас ему пришло в голову, что пора было рассказать о том, что произошло на самом деле.
После короткой паузы он сказал:
— Катрина, так как мы скоро поженимся, между нами не должно существовать никаких секретов. Предлагаю здесь и сейчас заключить договор — всегда говорить друг другу только правду.
Катрина перевела дыхание.
— Обещаю никогда не лгать вам.
— Я тоже никогда не буду обманывать вас. Я хочу, чтобы вы знали, что, когда я случайно проник в вашу спальню из спальни графини той ночью, мы с ней не занимались любовью, как вы, вероятно, подумали.
Он увидел, что румянец начал проступать на ее щеках, что делало ее еще привлекательнее.
